Леонард Карпентер Леонард Карпентер - Конан-изгнанник

Конан не последовал за обескураженным соперником, чтобы добить его. Злорадно усмехнувшись, он отошел от кромки воды и приготовился встретить остальных преследователей. Оглянувшись, он понял, что зажат в угол между внешними стенами дворца и храма, а путь к выходу перекрыт пятью вооруженными людьми, одетыми в одинаковые туники храмовых воинов. Один из них, что-то бормоча, отжимал и выкручивал складки и полы туники.

— Ну, я готов, — рявкнул киммериец. — Кто хочет первым отправиться на встречу с Единственной Истинной Богиней? Вы ведь ее слуги, не так ли?

— Да, это так, — ответил вымокший юноша. — Я — И мир, старший послушник и враг всякого, кто оскверняет имя великой Садиты!

— А, королева Регула послала целую компанию новичков-послушников, чтобы они сделали то, чего не захотел или не смог сделать этот хам — Занус. Ну, посмотрим, как это получится у вас. Проверим, на что годятся ваши мечи!

— Мы пришли не по приказу Регулы. — Невысокий воин с задумчивыми глазами произнес эти слова. — Мы ученики и последователи Зануса Победителя, как и подобает всем истинным защитникам Садиты! А королева пала жертвой ошибки, искушения, посланного ей такими же богохульниками, как ты. Мы здесь, чтобы исправить эту ошибку.

— Хватит, Хассад, — оборвал своего товарища Измир. — Мы вовсе не должны объясняться перед этим варваром. Ему много чести, даже если мы просто убьем его. А чтобы он не сомневался в нашем умении побеждать в честном бою, вы все будете лишь преграждать ему отход, чтобы этот трус не сбежал от моего карающего меча…

— Подожди, — прервал его Конан. — Значит, ты говоришь, что вы действуете не по приказу королевы, а по собственной воле?

Измир нетерпеливо тряхнул мокрыми волосами:

— Да, если тебе угодно, мы — заговорщики. Но мы не еретики, а хранители истинной веры! Мы поклялись защищать честь нашей богини от осквернения ее грязными чужими богами вроде того, что ты ввел в наш город…

— А, Вотанта… — хмыкнул киммериец. — Значит, вы — мятежники, стоящие за чистоту своей веры. И при этом вы проклинаете меня. Но я же не жрец Вотанты. Я был всего лишь нанят Куманосом как проводник.

— Ты привел этих людей и их идола сюда, — сказал Хассад голосом обвинителя. — И ты обманом вернулся в наш город после того, как был навеки изгнан за грехи и ересь.

— И более того, — вступил в разговор старший послушник, — ты соблазнил принцессу, отвратив ее дух от любви к родителям и ее родному городу. Только боги знают, какой яд ты использовал для этого. — В глазах Измира пылал такой же фанатизм, какой Конан помнил по глазам Зануса. — Предательство за предательством, преступление за преступлением — и все от рук грязного, неверного чужеземца, варвара, отлученного от храма и изгнанного из города!

— Хватит пороть чушь! — рявкнул Конан таким голосом, что заставил замолчать всех противников. — Я не союзник саркадийцев и не последователь их веры. Как, кстати, и ваша принцесса. У вас с ней больше общего, чем вы думаете. Постарайтесь объединиться с ней и ее сторонниками. И если вы хотите изгнать Куманоса с его идолом из города, а на это у вас есть веские причины, — что ж, я готов предложить вам свою помощь.

— Ложь, и опять ложь, — выдавил, задыхаясь от гнева, Хассад. — Он просто заговаривает нам зубы, как сумел обмануть наших правителей и высших жриц. Хватит! Смерть ему!

— Прекратите, клянусь всеми бесами и демонами Земли и Семи Небес! — Слова клятвы и то, каким голосом они были произнесены, сумели вновь призвать всех к молчанию. — Если вы так хотите убить меня — пожалуйста, я к вашим услугам. Попробуй для начала ты, Измир. По-мо-ему, у тебя теперь ко мне еще и личный счет. — Киммериец усмехнулся, кивнув в сторону пруда. Его зубы сверкнули в темноте вместе с тяжелым клинком его ножа. — Но сначала я призываю вас прислушаться к воле вашей богини и подчиниться ей. Если лучшему из вас не удастся убить меня, сочтите это за знак от Садиты и согласитесь поговорить со мной хотя бы до того, как подставить под мой нож следующего несчастного. Пусть этот поединок станет настоящей храмовой дуэлью, в которой Садита назначает победителя своей волей.

— Согласен. Звучит разумно.

— Кончай его, Измир! Разделайся с ним побыстрее!

Противники шагнули навстречу друг другу и скрестили клинки.

В первых топазовых лучах рассвета Конан уже появился в Караванном квартале. Невыспавшийся и усталый, но без свежих ран, он приготовил своего верблюда к дороге. Верховный жрец Куманос ждал его у Таможенных ворот вместе с наименее измученными рабами его отряда, отделением оджарских солдат и группой добровольцев, вызвавшихся помочь в поисках. Кто верхом, кто пеший, они проследовали через ворота и вышли в пустыню.

Остановившись лишь для того, чтобы наполнить водой мешки и фляги да чтобы напоить животных, отряд отправился на юг по старой караванной дороге, отмеченной торчащими тут и там из песка костями лошадей и верблюдов.

Этому отряду предстояло найти в песках две другие группы, посланные Анаксимандром с двумя оставшимися частями идола. Их месторасположение было неизвестно, как неизвестно было вообще, живы ли эти люди, — слишком давно Куманос не получал от них известий. По крайней мере, Верховный жрец рассчитывал найти сами фрагменты статуи. Маловероятно, чтобы случайные грабители смогли увезти их или серьезно повредить, желая отколоть образцы металла.

Конан был менее уверен в благополучном исходе поисков. Он хорошо знал, как может бесследно ис чезнуть в этих бескрайних пустынях даже нечто очень большое, например Каменный Корабль или экспедиция Пронатоса. Но внешне киммериец оставался невозмутимым и продолжал делать свое дело, организовывая поиск. Он направлял движение всадников, следил, чтобы пешие разведчики не удалялись на опасное расстояние от колодцев и оазисов. Организованная им поисковая сеть вряд ли могла пропустить незамеченным столь основательный объект.

Киммериец лично проверял самые трудные для поиска и подозрительные места — скальные гряды, ущелья и каньоны, карабкаясь на вершины и бесконечно всматриваясь и всматриваясь в песчаный горизонт. Его глаза сузились в ставшем привычным прищуре. Руки дочерна загорели, сравнявшись цветом с руками Куманоса. Губы совсем растрескались от дующих в лицо сухих ветров.

Первая группа была обнаружена разведчиками киммерийца на восьмой день после их выхода из Оджары. Вскарабкавшись на одинокую скалу, Конан увидел несчастных, еле влачивших свою тяжкую ношу. Даже тепло встреченные оджарцами, получив от них воду и продовольствие, эти фанатики отказались отдохнуть от своего каторжного труда, предоставив рвущимся на помощь жителям Оджары занять их место. Лишь перекусив и напившись вволю, они снова впряглись в свои лямки и покатили тяжелую колесницу по мягкому, вязкому песку.