Герой (СИ) - Бутырская Наталья

Так что я испугался и обрадовался одновременно, когда наткнулся на военный патруль.

— Стой! Кто такой? Откуда? — взвизгнул паренек, выставив слишком тяжелое для него копье вперед.

— Да брось. Видишь же, очередной отставший крестьянин. Когда же они закончатся наконец? — перебил его старший, более опытный товарищ.

— Из какой деревни?

Я потер глаза, чтобы убедиться в их реальности, и не сразу понял, о чём они спрашивали.

— Из какой деревни? Из деревни… Есть такая деревня Три Столба, — сказал я первое вспомнившееся название. — Это из-за лисы? Все ушли из-за лисы?

— Ты где был, когда императорские вестники ездили с указом?

— В лесу, — растерянно ответил я.

Живые люди всё же существуют. Где-то даже есть император и его вестники.

— В лесу? — рассмеялись солдаты. — Видать, не меньше месяца просидел. Беги в Киньян, пока звери еще досюда не добрались. Там сыщешь своих земляков.

— Благодарю! Благодарю! — дважды поклонился я и поспешил в столицу.

Первые линии защиты появились на расстоянии дневного перехода от Киньяна.

Я поднялся на пригорок и замер, ошеломленный тем, что передо мной открылось. Тысячи и тысячи людей копошились на всём видимом пространстве вплоть до стен столицы. Я никогда не видел столько человек одновременно. Словно сюда согнали всю страну. Сотни крестьян копали широкие рвы под наблюдением военных. Чуть дальше мириадами серых палаток и десятками реющих в воздухе штандартов раскинулась огромная Северная армия. И всё это бурлило, шумело, ругалось и пахло.

С некоторым опасением я спустился по дороге и втиснулся в это человеческое месиво, сразу утратив свою самость. Там, в лесу, я был один, я был уникален.

Я был!

Здесь же я превратился в крошечную песчинку, незаметную и незначительную. Мимо меня пробегали с тачками землекопы, кричала на солдат женщина, помешивая суп в огромном котле, по дороге прошел отряд копейщиков, десяток крестьян, запряженных в телегу, тащили колья, за ними шел чиновник и делал пометки на ходу, не замечая, что полы его халата изрядно запачкались. Меня толкали, ругали, окрикивали, несколько раз спросили, из какого я подразделения, один раз силой попытались затащить к землекопам, и только массив помешал им это сделать.

Я не успевал ничего охватить взглядом, слухом и обонянием. В лесу важна каждая мелочь. Странный оттенок листьев, легкий просочившийся запах серы, мелькнувшая в стороне тень, хрустнувшая неподалеку ветка. Если упустить хоть что-то, легко можно потерять жизнь.

Среди людей можно было расслабиться. Всё, что могло причинить вред, давно затоптано, съедено или выкопано. Но я не чувствовал себя в безопасности, потому что не мог ничего контролировать. Передо мной мелькали десятки лиц. Я выхватывал лишь какие-то отдельные пятна: яркий платок на шее стряпухи, сверкающий шарик на шапке чиновника, отблеск солнца на острие копья.

Глаза-глаза-глаза.

Любопытные, равнодушные, усталые, веселые, испуганные, злые.

Голоса, скрип, топот, визгливый смех.

— … император-то сам сказал…

— … копать еще дня три…

— … жене скоро рожать…

— … скоро там наша очередь пожрать…

Запах прогорклого масла, крепкого пота, нагретого железа, мочи, застарелого жира, пудры. Меня мутило от избытка звуков, ароматов и особенно людей. Я с силой прорывался к воротам города, расталкивая массивом крестьян, отчего меня проклинали на все лады, несколько раз попытались ударить и свалить с ног. Я едва сдерживал желание взять копье и расчистить путь с его помощью. Но на его деревянном заостренном конце был закреплен крошечный массив, и одним взмахом я убил бы нескольких человек. Я знал, что могу перебить сотни людей. Это единственное, что меня останавливало.

Возле стен Киньяна суетились не меньше. В одном месте сколачивали леса из бамбука, в другом — начертатель делал пометки мелом, обрисовывая будущий массив, в третьем — рисовали печати, используя какую-то редкостно-вонючую смесь.

На входе стояли военные и проверяли деревянные таблички, которые висели на поясе у всех крестьян.

— Табличка? — устало спросил пожилой солдат.

— У меня нет. Я в первый раз… Что за табличка?

— Так значит, идешь вон к тому чиновнику, у него красная шапка, видишь? Говоришь ему свое имя, деревню, откуда родом. Он скажет, что дальше делать.

Сбоку, возле самых ворот сидел чиновник в красной шапке и старательно пучил глаза, борясь с сонливостью. Перед ним лежала толстая книга, а рядом в коробках были разложены таблички с самыми разными надписями: транспорт, заготовка леса, земляные работы, армия и так далее. Я сделал несколько вздохов, чтобы успокоиться.

Именно так в моих глазах и выглядело Дно Пропасти: бесконечное количество людей, стиснутое в одном месте.

— Прошу прощения, сказали, что…

— Имя, — перебил меня чиновник.

— Юсо Шен.

— Деревня?

— Цай Хонг Ши.

На этих словах он окончательно проснулся и впервые посмотрел на меня. Я знал, кого он увидел. Высокого крепкого крестьянина с неприкрытой головой и растрепанными волосами, одежда из шкур, грубое деревянное копье без металлического наконечника, старый мешок за спиной. Нищий бродяга.

— Родом из Цай Хонг Ши? А жил где? В последний раз?

— В лесу, — нетерпеливо бросил я. — Послушайте, вы готовитесь к нападению лисы? Я могу помочь.

— Конечно. И поможешь. Вижу, что с копьем ты умеешь обращаться. Охотник, поди? Пойдешь в армию. Защитишь родную страну, — он потянулся к табличке с иероглифом «армия».

— Я маг. Точнее, начертатель. Лучше будет отправить меня к магам.

Чиновник еще раз посмотрел на меня, криво усмехнулся.

— Конечно. Чен, это твой! — крикнул он в сторону.

Невысокий мужчина с загорелым дочерна лицом, до того растолковывающий что-то растерянным мужчинам в крестьянских одеждах, повернулся к нам, заложил большие пальцы за красный пояс и сказал:

— Идти сюда, парень. Я как раз говорю, как император, да продлится его правление десять тысяч лет, заботится о своих людях. Тебе выдадут железный шлем и отличное копье. Как ты вообще охотился с этой палкой?

Я перевернул копье и с силой вонзил острие в каменную мостовую. Оно углубилось на длину ладони, раздробив камень в крошку.

— Я маг. Где найти магов?

Красный пояс и красная шапка переглянулись между собой, потом чиновник склонился в поклоне.

— Прошу извинить этого невежественного человека. Ваш юный вид смутил мои глупые глаза. Всех магов и начертателей император, да продлится его правление десять тысяч лет, приказал собрать в Академии Син Шидай. Уважаемый господин маг, наверное, не знает, где это, ведь Академию построили только…

— Я знаю, где она. Благодарю.

— Конечно. Прошу прощения, что посмел усомниться в ваших знаниях, простершихся до Небес.

Проходя мимо, я заметил, как чиновник вытер проступивший пот.

Таблички мне никакой не дали, поэтому не раз и не два меня останавливали военные, спрашивали, почему я хожу без дела и откуда родом. Цай Хонг Ши и копье объясняли всё за меня, и солдаты кланялись и показывали дорогу к Академии.

Киньян изменился. Его широкие улицы были запружены людьми не меньше, чем поля снаружи. Вдоль каменных оград и даже перед воротами сыхеюаней стояли телеги, заваленные вещами, сидели женщины, окрикивая беззаботно играющих детей. Мальчишки в длинных рубахах носились по улицам, тыкали пальцами в доспехи солдат, громко вскрикивали при виде чиновника или знатного человека, обсуждали их наряды. Некоторые крестьяне спали, завернувшись в потрепанные одеяла. Тут же, прямо на камнях, готовили еду. Я заметил, как старика, который решил помочиться на ограду, подхватили двое солдат и потащили куда-то.

Прежде я не задумывался, сколько же людей жили в окрестностях столицы, но даже огромный Киньян не мог вместить их всех.

Академия внешне не изменилась. Краснокирпичные стены возвышались над домами, перед воротами расположилась охрана, причем это были не обычные крестьяне, впервые взявшие в руки оружие, а профессиональные воины, как бы даже не ученики Академии боевых искусств. Их стойка, внимательные взгляды, количество и качество оружия, необычные доспехи — всё говорило о мастерстве и отличной выучке охранников.