Кристина Стайл - Дань с жемчужных островов

— И что мне делать? — всполошился Кави.

— Я дам тебе бумагу, где будет написано, что за усердие и послушание, а также за особые заслуги тебе дарована свобода.

— Это больше, на что я мог рассчитывать, — печально улыбнулся Кави, — но мне некуда идти.

— Это не моя прихоть, — сурово насупился Исакар. — Собирайся, если хочешь остаться в живых. А я пока приготовлю бумагу. Еще до наступления ночи ты должен покинуть мой дом. И учти: утром я подниму шум, что ты бежал. Мы затратили слишком много усилий, чтобы держать наш культ в тайне, и не можем теперь рисковать. Если бы заподозрили меня, я тоже был бы вынужден скрываться. Торопись. Времени у тебя очень мало.

— Куда мне идти? — покорился своей судьбе Кави.

— Подальше от Шема и Стигии. Здесь ты погибнешь, а там тебя снова продадут в рабство, и никакие бумаги не помогут. Я бы посоветовал податься в Туран. Это большая страна, в ней всегда много чужеземцев, и к ним привыкли настолько, что никто не будет задавать тебе лишних вопросов. В крайнем случае, можешь отвечать, что собираешься наняться в армию Илдиза или к кому-нибудь в телохранители. Лучше всего избрать крупный город, и хоть тебе будет трудно во всей этой суете, но среди множества людей проще затеряться. Прощай, друг мой. Мне будет тебя не хватать.

— Прощай, — эхом отозвался дарфарец. — Спасибо тебе за все.

Тихая и сытная жизнь Кави кончилась, едва успев начаться. Как только на Аббедрах спустились сумерки, он бесплотной тенью выскользнул из дома Исакара и растворился в темноте…

Увлекательная история была прервана жутким грохотом. «Длань Митры» подпрыгнула, резко накренилась и замерла, словно морская вода мгновенно превратилась в лед и крепко зажала судно, как в тиски. Конан вскочил и бросился на палубу. Фонарь, вывешенный на носу корабля, почему-то не горел, а фонари на мачтах давали слишком мало света, чтобы в ночной тьме можно было разглядеть, что произошло. Справа по борту черной громадой высились скалы, между которыми едва угадывалась крохотная бухточка.

— Что случилось? — схватил киммериец за рукав пробегавшего мимо матроса.

— Пробоина! — крикнул тот на ходу и растворился в темноте.

Варвар помчался на нос судна, чтобы разыскать Харгерда, который взял на себя обязанности кормчего. Несмотря на царившую вокруг суету ему удалось это сделать довольно быстро.

— Конан! — воскликнул новый кормчий, едва завидев могучую фигуру киммерийца, — Мы получили пробоину! Карта никуда не годится. Рифы обозначены намного левее, вот мы и сдали вправо, а тут… — Он взмахнул руками и тут же безвольно опустил их. — Моя вина. Я оставил у руля Атрана, а у него явно не хватило опыта… Не должен я был ночью уходить отсюда.

— Кто виноват, разбираться будем потом, — быстро ответил Конан. — Сейчас меня волнует только одно: как долго мы продержимся на плаву.

— Ну, тут все в порядке, — нашел в себе силы улыбнуться Харгерд. — Мы не погружаемся. Видимо сели, как задницей на кол.

— Тогда будем ждать рассвета, — решил варвар, — а потом определим, что делать.

Судно слегка покачивалось и при малейшем дуновении ветра раздавался треск, словно невидимый великан долбил дно «Длани Митры» огромным ломом. Побродив по палубе и спустившись в трюм, чтобы проверить, какова пробоина, Конан все же решил не дожидаться утра и, собрав команду, спросил:

— Кто из вас хорошо плавает?

К его досаде, таких оказалось вряд ли более половины. Остальные либо едва могли удержаться на плаву, либо сразу же шли камнем на дно.

— Клянусь копытами Нергала! — гаркнул Конан. — В жизни не встречал таких моряков! Значит так, — добавил он, слегка успокоившись, — все, кто в состоянии это сделать, должны выбираться на берег, прихватив с собой какую-нибудь поклажу. Те, кто боится утонуть, останутся на корабле и будут дожидаться, пока мы не придумаем, как из всего этого выкрутиться. Чем легче будет корабль, тем сильнее надежда, что он не развалится раньше времени.

— Погоди, Конан, — вмешалась неожиданно появившаяся Амарис. — Собак из трюма надо тоже доставить на берег.

— Ты в своем уме? — огрызнулся варвар, — Тут неизвестно, что с людьми делать, а ты о собаках печешься.

— Это не так трудно, как ты думаешь, — заискивающе улыбнулась Амарис. — Они прекрасно плавают, а снадобье делает их совершенно неопасными. Надо только перетащить клетки, чтобы на берегу псов снова запереть. Кроме того, те, кто не уверен в своих силах, могут держаться за их загривки. — Помолчав немного, она добавила: — Это очень важно, спасти собак, ты даже не представляешь, как это важно…

— Хорошо, — после недолгих раздумий согласился Конан. — Не хочу с тобой спорить. Чем быстрее мы уберемся отсюда, тем лучше.

Самым трудным оказалось переправить клетки, но киммериец, а также два туранца, Бакдул и Атран, которые были отменными пловцами, справились и с этим. Амарис, прихватив с собой шкатулку со снадобьем, добралась до берега без посторонней помощи, чем в очередной раз восхитила варвара, а ее собаки, как она и обещала, никому не причинили лишнего беспокойства. На берегу их снова загнали в клетки, а потом развели костры и устроились возле них, чтобы обсохнуть и согреться. Постепенно все успокоились и заснули, лишь Конан, бросая встревоженные взгляды на темневший неподалеку корабль, заявил, что не сомкнет глаз. Он прилег возле костра, задумчиво глядя на пляшущие языки пламени, и даже вздрогнул от неожиданности, когда его плеча легко коснулась рука Амарис.

— Я не хочу спать, — заявила она, опускаясь на песок рядом с киммерийцем. — Лучше посижу с тобой.

— Тогда уж продолжи свой рассказ, — попросил Конан.

— Хорошо, — кивнула Амарис.

Дарфарец не надеялся, что путь до Турана окажется простым и легким, но по-настоящему испугался, когда на его пути встала пустыня. Ему, лесному жителю, бесконечная гряда светло-желтых безжизненных холмов показалась страшнее Страны Теней, когда лучи все выше и выше поднимавшегося солнца из нежных и ласковых превратились в палящие. Песок нагрелся быстро, и каждый шаг юноши стоил ему большого труда, однако он упорно продвигался вперед, хотя плохо представлял, куда направляется, ибо горячий воздух, ослепительный свет и ставший почти белым песок слились для него в море слепящего пламени. Голову словно стянуло обручем, в висках стучала кровь, что каждый удар сердца юноши отдавался мучительной болью, От острой рези в глазах он плохо видел, то и дело перед взором начинали плавать, струиться или стремительно вращаться разноцветные пятна, в воспаленном мозгу возникали видения. Вот впереди заплескалось лазурное море, которое вдруг сменилось быстро бегущими диковинными зверями, а они взмахнули внезапно выросшими крыльями и исчезли в бескрайней голубизне неба, затем перед путником вырастали деревья, возникали полупрозрачные люди, и снова море дразнило прохладной глубиной…