Отвоёванный шанс (СИ) - Пристрем Иван

— Странно… Очень странно… Никогда ничего подобного не испытывала… — пробормотала она. — Как будто голову расплавленным свинцом облили, потом сунули в снежный сугроб и вдобавок ошпарили кипятком…

Скорость истребителя снизилась примерно до 120 м/с, и он теперь пикировал под углом около 30 градусов. Под ними на глубине 5–6 километров простиралась бескрайняя зелёная равнина. Ещё полторы минуты — и машина встретится с землёй.

— Эта планета оказалась ещё красивее, чем я себе представляла в начале… — восхитилась Мора. — А что это такое?! Вон, слева в облаках висит что-то огромное!

Действительно, в высоких кучевых тучах слева внизу была видна тёмно-зелёная непрозрачная масса. Она имела форму купола, а снизу у неё свисало множество каких-то отростков.

Окинув взглядом атмосферу, Врон вдруг с удивлением увидел, что это не единственный подобный объект. В зоне видимости их виднелось ещё несколько — двое больших и штук пять мелких разного размера. Из космоса их было плохо видно из-за того, что они сливались с поверхностью, но сейчас разглядеть это не составляло труда. По всей видимости, они наблюдали какую-то местную экзотическую форму жизни.

— Гигантские воздушные медузы?

— Интересная тут живность плавает…

— Между прочим, одна из них находится прямо по курсу истребителя, — отметил Врон. — Надо прыгать: вдруг оно внутри твёрже, чем кажется.

Слава Спасителю, трурнийские инженеры начали перенимать опыт монийцев и строить новые модели машин с расчетом на то, чтобы изнутри их можно было открыть вручную… Врон проверил, все ли ремни пристёгнуты, надвинул на лицо маску и разгерметизировал кабину. До земли оставалось ещё три километра, но давление снаружи внезапно оказалось выше нормального, и в кабину со свистом ворвался прохладный высотный воздух.

— А вдруг этой атмосферой нельзя дышать? — вдруг забеспокоилась Мора.

— У нас есть выбор? — произнёс Врон, распечатывая механизм для откидывания колпака кабины. — Если не прыгнем, то разобьёмся… Ты готова?

— Так точно!

Он дёрнул за рычаги. Раздался громкий щелчок, и мощные пружины отбросили колпак кабины вверх. Спустя миг сработал катапультирующий механизм, и пилотов вместе с креслами выбросило наружу.

С громкими хлопками раскрылись парашюты. Пилоты повисли в воздухе, а их истребитель ушёл дальше. Пролетая мимо гигантской воздушной медузы, он задел её правым крылом, потерял баланс и спустя 15 секунд штопором вошёл в землю, разбросав грунт. Над местом падения взвилось большое облако пыли и мусора, и спустя пару секунд до ушей трурнийцев донёсся глухой хлопок.

«Вовремя мы прыгнули, однако», — подумал Врон, поднимая маску.

Воздух тут оказался плотный, холодный и настолько свежий, что от пары глубоких вдохов слегка закружилась голова.

Тем временем, мимо них пронеслись остальные истребители. Пилоты из них тоже попрыгали — кто-то дальше, кто-то ближе. Разброс получился достаточно большой, в районе пары километров, а два парашюта и вовсе болтались где-то далеко сзади. Придётся кучу времени тратить на сборы…

Врон посмотрел вниз. Определённо, это было очень хорошее место для того, чтобы провести тут остаток жизни. Под ними расстилалась пёстрая зелёная равнина, полная различной растительности. В стороне виднелась группа спящих вулканов, один из которых слегка дымил. С другой стороны находилось несколько озёр, соединённых узкой серебряной лентой. В том направлении, куда они падали, на горизонте угадывался большой лес.

Прохладный плотный воздух бодрил и звал освободиться от громоздкого кресла. Врон так и сделал. Он отстегнулся, расправил крылья, прыгнул — и почувствовал необычайную лёгкость.

На их родной планете для того, чтобы держаться в воздухе, приходилось всё время махать крыльями. Это отнимало очень много сил и делало длительные полёты невозможными. Но в этом мире гравитация была ниже примерно на четверть, а атмосфера — плотнее раза в полтора, и это открывало перед ними совсем иные перспективы.

72-III-569, общ. 08:33

Оса пыталась развернуть истребитель, но у неё ничего не получалось: машина совершенно перестала её слушаться. Датчики и экраны мигали и гасли один за другим.

Все усилия экипажа были тщетны. Неизвестная, неумолимая сила неотвратимо умерщвляла электронный мозг звездолёта. Наконец всё погасло, и наступила полная тишина, нарушаемая неровным дыханием двух девушек.

Сложная, дорогостоящая машина вместе со всем своим арсеналом оружия превратилась в бесполезный кусок из металла, керамики, пластика и металлостекла. Всё, что им теперь оставалось — это просто наблюдать, как они вслед за разведчиком монийцев падают в неизвестную светящуюся дыру…

— Великий… Вот это мы влипли… — проговорила Оса.

— У командира тоже двигатель заглох! И у Таурана истребитель кувыркается. Вопрос: что делать?

— Не могу знать.

— Не хочется умирать…

— Мы в любом случае смертны.

— Говорят, что в момент смерти сначала переживаешь невероятные муки, а потом начинается запредельное наслаждение…

— Для тех, кто прожил жизнь достойно.

— Возможно.

— А я точно верю. Скорее, даже знаю.

— Не очень хочется мучиться.

— Скорее всего, это будет очень быстро…

Яркая, ослепительно-яркая вспышка света, лёгкий толчок — и тишина. Пилотам понадобилось несколько секунд, чтобы понять, что они живы и с ними ничего не случилось.

— Мы живы? Доклад: кажется, я ослепла.

— Мы живы. Глаза открой уже.

Ора открыла глаза и восхищённо выдохнула.

— Что это за планета?

— Не имею понятия.

— Она прекрасна!

— Надеюсь, что она такая не только издали. Мы на неё падаем. Возможно, это была ловушка.

— Тогда нас должны были ждать монийцы, но тут пусто.

— Ситуация, действительно, странная.

— А как нас потом вытащат с этой планеты?

— Хороший вопрос… Но пока рано об этом думать. Приказ: поесть.

— Боюсь, в этой ситуации еда мне в горло не полезет…

— Это приказ, я сказала.

— Принято.

Ора обшарила ящики своего кресла. Помимо стандартных дневных наборов и четырёх литровых бутылок с водой, там обнаружились несколько больших конфет различных сортов и мягкие крекеры. По уставу хранить такую пищу в боевом истребителе было не положено, но на их захолустной базе все закрывали на это глаза. А вот её любимее лакомство — фруктовая нуга — уже кончилась: её она доела на прошлом дежурстве.

— Вопрос. У тебя есть нуга?

— Есть.

— Можно кусок разменять?

— На что?

— На пять конфет «Желатиновая услада»?

— Разрешаю.

Ора вытащила пять конфет и протянула их своему командиру. Она почувствовала, как та берёт конфеты, а затем ощутила сквозь перчатку приятную мягкость куска нуги, завёрнутого в салфетку… Что? Почему он такой маленький?

— Этот кусок слишком мал! Я буду писать рапорт!

— Если вернёмся на базу, то непременно напишешь. А заодно напишешь и объяснительную по поводу того, что побудило тебя пронести на истребитель не предусмотренную уставом пищу.

— А если я гаечным ключом по голове дам?

— Надеюсь, это шутка?

— Да, это шутка.

— Вот, держи тогда.

На этот раз сделка удовлетворила обеих пилотов. Прежде чем есть нугу и конфеты, следовало употребить что-то более сытное, поэтому Ора достала ещё и тюбик с супом, который входил в дневной рацион.

— Не понимаю… — тихо произнесла Оса после некоторой паузы.

— Что?

— Как они отделились от корабля? Вся электроника вырублена!

— Кто?

— Монийцы. Их спасательная капсула впереди по курсу.

— Да, действительно…

— Интересно, полётом корабля они тоже могут управлять вручную?

— Возможно. Кто их знает.

— Ох… Ты видишь символ на их обшивке? — вдруг напряглась Ора.

— Где? Я просто…

— «Пурпурная звезда»! Глазам не верю.

— Действительно… Вот это поворот…

— Это действительно они!

И на обшивке разорванного звездолёта, и на корпусе челнока можно было разглядеть изображение семиконечной звезды пурпурного цвета. Сейчас, когда их истребитель стал обходить поверженный разведчик сбоку, они стали совершенно отчётливо видны.