Рене Ахдие - Ярость и рассвет

Халид стоял у входа, его профиль отчасти скрывала тень.

Шарзад нерешительно улыбнулась.

Он оставался неподвижным как статуя.

Она нахмурила лоб.

– Привет? – Ее голос звучал странным даже для нее самой – больше вопросом, чем приветствием.

– Привет. – Он сказал это тяжело и с запретом, напомнив ей о том времени, когда истории при свете лампы были единственным, что они делили. Всем, чем она могла надеяться поделиться.

Его ответ отбросил Шарзад к стене изо льда.

– Что-то не так?

Он вышел из тени и направился к ней.

Что-то определенно было не так.

Но, хотя его лицо оставалось холодным и отстраненным, тигриные глаза струились чистой эмоцией.

– Халид? – Ее сердце екнуло.

Он выдохнул с неослабевающим волнением.

– Как долго?

– Что?

Он сделал еще один шаг к ней.

– Как долго ты влюблена в Тарика Имран аль-Зияда?

С ее уст сорвался удивленный вздох, прежде чем она смогла его остановить. Ее сердце бешено билось в груди, и она почувствовала, как у нее начали подкашиваться колени.

«Соври. Соври ему».

Тигриные глаза продолжали преследовать ее… наблюдающие, выжидающие.

Знающие.

Испуганные?

– С того лета, когда мне исполнилось двенадцать. – Ее голос был прерывистым.

Он сжал кулаки и повернулся обратно к темноте.

– Я могу объяснить! – Шарзад потянулась к нему. – Я…

Когда он опять повернулся, слова замерли на ее губах.

В его правой руке был кинжал.

Она в ужасе попятилась.

Он не отрывал взгляда от мрамора у ее ног.

– За сундуком из черного дерева в моей комнате есть потайная дверь с большим латунным кольцом. У нее необычная ручка. Чтобы открыть, нужно будет повернуть три раза вправо, два раза влево и еще трижды вправо. Ступеньки ведут к подземному проходу, по которому ты доберешься прямо до конюшен. Возьми моего коня. Его зовут Ардешир.

Замешательство Шарзад превзошло ее панику.

– Я не…

– Вот. – Он обнажил кинжал и протянул ей.

Она покачала головой, продолжая пятиться назад.

– Возьми его. – Он прижал рукоятку к ее ладони.

– Я не понимаю.

– Викрам ждет снаружи. Он сопроводит тебя в мою комнату. Никто тебя не остановит. Возьми Ардешира… и уезжай. – Халид говорил практически шепотом.

Шарзад сжала рукоять кинжала, ее лоб нахмурился, а сердце бешено стучало у нее в груди…

И тогда Халид опустился на колени перед ней.

– Что… что ты делаешь? – ахнула она. – Я…

– Шива бин-Латиф. – Он произнес ее имя с благоговением молитвы, склонил голову и закрыл глаза в беззастенчивом почтении.

Весь воздух покинул тело Шарзад в едином порыве понимания. Она покачнулась на нетвердых ногах, перед тем как упасть на пол, крепко сжимая рукоять кинжала в руке.

– Вставай, – тихо сказал он.

Ее грудь вздымалась.

– Вставай, Шарзад аль-Хайзуран. Ты не должна ни перед кем преклоняться. Тем более передо мной.

– Халид…

– Делай то, зачем пришла. Ты не обязана давать объяснений. Я не заслуживаю их.

Шарзад сдавленно всхлипнула, и Халид схватил ее за руки.

– Вставай. – Его голос был мягким, но решительным.

– Я не могу.

– Можешь. Ради Шивы. Ты не знаешь границ. Нет ничего такого, чего бы ты не могла сделать.

– Я не могу этого сделать!

– Можешь.

– Нет. – Она покачала головой, сдерживая слезы.

– Сделай это. Ты мне ничего не должна. Я никто.

«Как ты можешь такое говорить? Ты…»

Шарзад сильнее покачала головой. Ее хватка на кинжале ослабла.

– Шарзад аль-Хайзуран! – Мышцы на его подбородке сжимались. – Ты не слабая. Ты не робкая. Ты сильная. Неудержимая. Сверх всякой меры способная.

Она сглотнула, пытаясь успокоиться, ища в себе хоть каплю ненависти, хоть глоток ярости, хоть… что-нибудь.

«Шива».

Халид оставался тверд в своем намерении.

– Я забрал ее у тебя. Как бы я ни старался и что бы ни говорил, ничего не исправит то, что я сделал. Если тебе нужно выбирать между нами, то выбор очевиден, джунам. Не в мою пользу.

«Мое все».

Шарзад встала на колени, прижав ладонь к его груди.

– И ты ожидаешь, что я приму такой выбор? – спросила она.

Он кивнул, его глаза пылали.

Она взялась пальцами за ворот его камиса.

– Ты действительно ожидаешь, что я смогу дышать в мире без воздуха?

Халид резко вдохнул, его руки крепче сжали ее.

– Я ожидаю, что ты будешь сильнее этого.

Лицо Шарзад смягчилось.

– Но… нет ничего сильнее этого. – Она отпустила кинжал. Он с грохотом упал на пол. Шарзад положила ладони на грудь Халида. – Ненависть. Осуждение. Возмездие. Как ты сказал, месть никогда не заменит то, что я потеряла. Что ты потерял. И все, что у нас есть, – это сейчас. И наше обещание сделать его лучше. – Она запустила пальцы в волосы Халида. – Нет никого, с кем бы я хотела встречать рассветы больше, чем с тобой.

Он закрыл глаза. Она чувствовала, как быстро бьется его сердце. Когда Халид снова смог встретиться с ней взглядом – плавно поднес руки к ее лицу, легко касаясь ее щеки большим пальцем с теплой лаской летнего бриза.

Они стояли на коленях, молча глядя друг на друга. В реальном свете видя друг друга – без притворства, каких-либо масок, заданного порядка действий. Впервые Шарзад позволила своим глазам задержаться на каждой черте его лица, не боясь, что острый ум Халида прорвется сквозь вуаль из паутинного шелка и золота…

И они видели правду.

Небольшой, едва заметный шрам возле его левого глаза. Его загадочно враждебная линия бровей. Омуты жидкого янтаря под ними. Идеальная складка в центре его губ.

Когда он заметил, как она пристально смотрит на его рот, Халид медленно выдохнул:

– Шази…

– Будь со мной сегодня ночью, – еле слышно сказала она. – Всецело. Будь моим.

Его глаза загорелись.

– Я всегда был твоим. – Он взял ее подбородок в свою ладонь. – Как и ты всегда была моей.

Девушка, ощетинившись, начала протестовать.

– Не надо. – Она снова с вызовом взглянула на него. – Твое собственничество… может стать проблемой, – насупилась Шарзад.

Уголки его губ приподнялись, хотя и почти незаметно.

Шарзад взяла Халида за руку и повела его к кровати. Каждая часть ее тела остро ощущала присутствие кого-то высокого и мощного позади нее, однако она не нервничала. Она была спокойна. С замечательным чувством правоты.

Он сидел на краю кровати, а она стояла перед ним.

Халид прижался лбом к ее животу.

– Я не буду просить о прощении, но мне действительно очень жаль, – сказал он с простой лаконичностью, к которой она училась привыкать.

Она прижалась губами к его мягким темным волосам.

– Я знаю.

Он поднял глаза, и она присела ему на руки, обхватив коленями его талию. Халид стащил с себя камис через голову, и Шарзад ладонями провела по его груди. Она остановилась на едва заметной белой линии, проходившей по всей его ключице.