Андрей Бондаренко - Снега, снега

– Помню, конечно. Очень романтичный и благородный вариант. Ты, милый, был великолепен… Стоп-стоп! Получается, что ты просто – по старинной армейской привычке – слегка пошутил?

– Естественно, пошутил, – довольно ухмыльнувшись, подтвердил Лёха. – За кого ты меня принимаешь?

– За белобрысого старого солдафона.

– Уточни, пожалуйста, графинюшка.

– За белобрысого, опытного, прожжённого, симпатичного, сексуально-неутомимого и виды видавшего солдафона.

– Совсем другое дело. Принято… Запомни, родная. Настоящий вояка, он никогда не торопится ложиться в гроб, а, наоборот, не опуская и не покладая рук, цепляется за жизнь до самого конца… Мы, пожалуй, сделаем так. Тупо зависнем над нужным местом и сбросим в глубокий снег рюкзаки с продовольственными припасами и дельным походным снаряжением. Затем я введу в бортовой компьютер самолёта новый приказ: – «Совершить – минут через десять после получения приказа – мягкую посадку на удобной площадке. Причём, в радиусе одного-двух километров от данной точки». После этого мы с тобой, любимая, отважно сиганём в снега… «Колодец» сработал? Великолепно! Действуем по заранее утверждённому плану. То бишь, двигаемся к Ванаваре, ну, и так далее… Не сработал? Тогда, не жалея сил, откапываемся, выбираемся на поверхность снежного покрова и оглядываемся по сторонам. Если видим самолёт, то следуем к нему, усаживаемся и вылетаем в Гренландию – на вечный постой к епископу Альберту и рыжеволосой Мэри. Если же самолёт отсутствует, то переходим к запасному секретному варианту…

– Как это – отсутствует? – заволновалась Ванда. – Не понимаю! Поясни, пожалуйста.

– Всё очень просто. Самолёт – очень тяжёлый. Он садится на многометровый снежный покров. Что произойдёт дальше? Допустим, что поверх снега лежит толстый слой наста, который выдержит вес летательного аппарата. В этом случае, дорога в Гренландию открыта. А, если самолёт провалится – сквозь мягкие и податливые снега? Например, метров на пять-семь? Сможет ли он – после этого – взлететь? Почему, сероглазка, ты молчишь?

– Извини, Алекс, но я не знаю.

– И я не знаю, – сознался Лёха. – Но, скорее всего, не сможет… В этом случае нам и пригодятся съестные припасы, да и походное снаряжение. В особенности лыжи. Без них – никак. Кранты…

– А, куда мы отправимся?

– Естественно, к «Чистилищу». Путь, конечно, неблизкий. Блин подгоревший… Но добредём, не волнуйся. Не впервой…

– Добредём? Вполне может быть, – согласилась Ванда. – Но, что мы будем делать дальше?

– Думать, думать и ещё раз – думать.

– Ладно, с этим, наконец-таки, всё – более или менее – понятно, – шагая рядом, облегчённо вздохнула жена. – А, что ещё – до отлёта – мы должны совершить здесь, на территории запасного аэродрома?

– Общим списком пойдёт? – вежливо подсвечивая дорогу зажигалкой, спросил Лёха.

– Ага, вываливай.

– Хорошенько помыться с дороги. Поужинать на совесть. Причём, блюдами нормальных цивилизованных людей. Выпить приличных алкогольных напитков. И, пользуясь удобным случаем, позаниматься впрок… Ну, чем позаниматься – впрок?

– Супружеским сексом? Многократным, усердным и разнообразным? Без дураков?

– Молодец, сероглазая бургундская графиня! Растёшь – прямо на глазах… Ну, а после секса мы ещё раз – сугубо на дорожку – примем душ, оденемся и займёмся погрузочными работами.

Со всеми запланированными делами они управились за шесть с половиной часов.

– Ничего себе – вещей набрали, – окинув взглядом самолётный салон, неодобрительно покачал головой Лёха. – Зачем?

– На всякий экстренный и пожарный случай, – несуетливо распихивая по карманам рюкзаков пистолеты и запасные обоймы к ним, доходчиво пояснила Ванда. – Предусмотрительность, как известно, является высшей добродетелью всех опытных путешественников и путешественниц.

– И сколько пистолетных стволов теперь у нас в наличии?

– Учитывая старые, прихваченные на метеостанции… э-э-э, девять штук. Или же десять?

– Ладно, пусть будут. Лишние потом выбросим…

Лёха прошёл в кабину самолёта, уселся в комфортабельное кресло первого пилота и включил бортовой компьютер. Вскоре в соседнее кресло плюхнулась Ванда.

Экран монитора принялся задумчиво мигать, а жена – сладко и беззаботно зевать.

– Спать хочешь? – спросил Лёха.

– Совсем чуть-чуть. Только очень интересно, что будет дальше…, – через пару секунд из соседнего кресла раздалось характерное умиротворяющее сопенье.

«И это – не плохо. Пусть спит, родимая. Умаялась, чай», – одобрительно прошелестел внутренний голос. – «Опять же, мешать – безостановочной чередой вопросов – не будет. Действуй, братец. Не жуй сопли зелёные. Вперёд и, как говорится, вверх…».

На экране монитора послушно загорелось самолётное «меню».

Лёха выбрал – курсором – строку «конечная точка маршрута» и ввёл в появившееся серо-белое «окошко» координаты места падения Тунгусского метеорита – он помнил их наизусть ещё со времён проведения знаменитого реалити-шоу «Снега, снега».

Он нашёл строку – «дополнительные приказы». Щёлкнул курсором. Загорелось новое светло-серое «окошко». В него Лёха вбил конкретную фразу: – «Зависнуть над конечной точкой маршрута, на высоте семисот пятидесяти метров. Ждать дальнейших указаний».

Пришло время строки – «время старта».

– Компьютер показывает нам текущее время, – тихонько пробормотал Лёха. – То бишь, пять часов сорок восемь минут утра. Что же, вбиваем: – «Шесть часов ноль-ноль минут». А теперь нажимаем – курсором – на «ОК». Дело сделано. Ждём.

Через несколько минут чуть слышно загудели самолётные двигатели.

Приятный механический голос объявил:

– До взлёта остаётся сто двадцать секунд. Начинаю обратный отсчёт с двукратной задержкой. Шестьдесят, пятьдесят девять, пятьдесят восемь…, четыре, три, два, один. Старт!

Взлёт, благодаря ночной темноте, произошёл практически незаметно. Только с левой стороны – относительно кабины самолёта – загорелась широкая розовая полоса.

«Это, понятное дело, утренний рассвет – с восточной стороны – приближается», – пояснил мудрый внутренний голос.

– Самолет поднялся на девять тысяч метров над уровнем моря, – любезно известил бортовой компьютер. – Ложимся на заданный маршрут. Счастливого полёта.

– Спасибо, конечно, – усмехнулся Лёха. – Работай, железяка. Мы с женой надеемся на тебя. Больше, собственно, и не на кого…

Полёт проходил монотонно и скучно. Вскоре взошло ярко-жёлтое солнце, но это – ровным счётом – ничего не изменило.

«Прав был бедолага Тим. Тоска смертная, – любезно поделился ощущениями внутренний голос. – Сплошные белые снега, даже русла рек не прослеживаются. И, понятное дело, полное безлюдье…»