Иван Белов - Ненависть

— Я после этого ублюдка не буду, спасибо, — вежливо отказался Рудольф.

Абель обиделась, надула пухлые губки и приготовила отповедь.

— Помолчи, — посоветовал Руди. — Иначе получишь пулю в свою очаровательную башку.

— Ты за это ответишь выродок, — к Шульцу постепенно вернулось самообладание. — Неблагодарный подонок, я подарил тебе будущее, а ты…

Бах. Пистолет слабо дернулся, Шульц стек по стене с аккуратной дыркой во лбу.

— Не надо действовать мне на нервы, — обронил Рудольф. — Будущего нет, мы убили его. А я тебя, извини.

Грета побелела и сжалась в комок.

— Итак о чем это мы? — Руди прошелся по комнате, заглянул в ванную и коридор. — Ах да, я пришел попрощаться.

— Мог бы и не трудиться, я бы пережила.

— Не мог, я же не англичашка какой, я необразованное, русское быдло. Да, представь себе, теперь я знаю кто я такой. Спасибо всем за науку.

— Поздравляю. По мне так лучше было остаться жалким унтертаном. Что собираешься делать?

— Заберу у тебя то, что мое, потом убью Шульца…, зараза, не в той последовательности хотел, ну да ладно. Сколько у тебя видео из деревни?

— Три гигабайта, — Грета округлила глаза. — Тебе зачем?

— На память, я жутко синтементальный, включай.

Абель послушно слезла с кровати, кутаясь в простыню. В складках мелькнула гладкая, загорелая кожа, покрытая золотистым пушком. На экране ноутбука замелькали картинки: горящие дома, бравые немецкие солдаты, горделиво выпятивший челюсть покойничек Шульц, сам Руди, запуганный, жалкий, белобрысый мальчишка с глазами загнанного волчонка. Огонь, море огня. Личные съемки Греты, без всяких купюр. Заход штурмовиков, снятый из вертолета, мертвые дети, егеря лениво пинающие обезображенный труп, женское тело в нереально чистом, голубеньком платье, весенние цветы на лугу.

— Хватит, — остановил Рудольф. — Достаточно, сбрось на флешку это дерьмо.

— Зачем?

— Мир узнает правду. Германия узнает правду. Что будет дальше мне все равно.

Абель, повинуясь качнувшемуся стволу, вставила накопитель, защелкала мышкой, руки тряслись. Куда подевалась храбрая Грета?

— Думаешь людям нужна твоя правда?

— Не знаю.

— А я знаю, люди хотят жить в своем уютном, тихом мирке, где добренький дядя из телевизора расскажет, кто хороший, кто плохой, кого ненавидеть и какой бумагой модно вытирать задницу в этом сезоне.

— Давай ты найдешь того кого это интересует. Флэшку.

— Что будет со мной? — Грета отдала накопитель.

— Ничего, я просто уйду. Войну с женщинами и детьми я оставляю благородным арийцам.

— Тебе не поверят.

— Зато поверят тебе, это твой репортаж Грета.

— Меня убьют, едва ты выложишь видео.

— У тебя будет время бежать, я же не изверг. — Руди покопался в дорожной сумке Греты и вытащил моток клейкой ленты. — Руки.

Абель сверкнула глазищами. Рудольф быстренько замотал руки и ноги, поправил сбившуюся на пышной груди простыню.

— Где номер Шульца?

— Соседний, тридцать второй. Рудольф пожалу… пф, хр, — лента залепила женщине рот.

— Прощай Грета, мне почти жаль что так получилось. — Руди подхватил с тумбочки два ключа, вышел, и запер за собой дверь. На ручке болталась табличка «Не беспокоить», очень своевременно.

В коридоре не было ни души. Руди проскользнул в соседний номер и зажег свет. Шульц был знатной свининой, вещи грудой свалены на полу, автомат без чехла валялся на кровати, грязные ботинки брошены в угол, рядом смятое полотенце. Наследство покойного друга. На столе запаянный в пакет плюшевый мишка.

Быстро переоделся. Размер одежды вполне подходящий, разве ботинки чуть велики. Снаряжение дорогое, качественное, не те обноски что раньше носил, эсбэшник не привык на себе экономить. Бинокль, спутниковый навигатор, STG с четырьмя магазинами, тут засада, надо хотя бы десяток, ну ничего, потом разживусь, «Вальтер Р90» с глушителем, неплохой нож, две гранаты, три коробки сухого пайка для спецподразделений и егерей, хватит на неделю при рациональном использовании, жрачку в дороге искать будет некогда. Вроде все. Руди привычно попрыгал, ощущая приятную тяжесть оружия и вылез в окно.

Спустя полчаса, взбесившийся мусоровоз, сходу протаранил восточный блокпост и скрылся в лесу. Машину обнаружили утром в кювете. Водитель исчез.

На закате, когда багровое солнце коснулось ломанной линии хмурого бора, усталый, изможденный человек в грязной, немецкой полевой форме вышел к давно остывшему, прибитому дождем пепелищу. Пришел по наитию, без всякой цели, просто зная, что должен прийти и поклонится безымянным могилам. За спиной остались полсотни километров тайги, трудная дорога и прежняя жизнь. Человек много думал, одиночество благоволит мыслям, толкает на паранойю, выворачивает тебя наизнанку. Избегал людей, ел что попало, тонул в болотах, переходил реки, скользил по камням, кормил комаров, упорно шел, изредка сверяясь с небольшим навигатором. Человек отрекся от имени, предал прежние идеалы, потерял все что имел. Жалел ли он? Нет, человек был счастлив, впервые за недолгую жизнь. У него появилась цель. Крохотный огонек всепоглощающего пламени, притаился где-то внутри, согревая очерствевшее сердце, заставляя переставлять ноги налитые ртутью и крепче стискивать зубы.

Человек встал на краю пожарища, с остатками закопченных печей. Совсем недавно здесь кипела жизнь, бурлила, давала обильные всходы. Теперь все умерло, остался один только прах, как напоминание о неизбежности. Помни себя, держись своего, никогда не прощай, убей унтертана в себе, убей жалкое подобие человека, забывшего кто он, и слепо променявшего Родину на нищенские подачки новых хозяев.

Кусты на опушке вдруг дрогнули и из зарослей неслышно вышел невысокого роста мужчина с азиатскими чертами лица и хитрой усмешкой, сжимающий в руках до боли знакомую винтовку, замотанную полосами рваного камуфляжа. Они секунду стояли, рассматривая друг друга, а потом пошли навстречу, ускоряясь, переходя с шага на бег. Они встретились посреди черного пала. Молча. Мужчинам не нужно слов. Они обнялись, и тот, что постарше, протянул молодому свое оружие. Тайга зашумела взволнованно и одобряюще. Рудольф Штольке вернулся домой.

В середине жаркого, дождливого, наполненного грозами июля, Первоуральск, заштатный городишко Уральского рейхскомиссариата, потрясла череда странных, необъяснимых событий. Потом говорили, что злоумышленников было не меньше сотни и пришли они с запада или севера, а может и вовсе не приходили, давно опутав щупальцами город, и прикормив коррумпированную полицию. Известно одно, исчезли они так же внезапно, как появились, оставив после себя страх и недоумение.