Вера Камша - Сердце Зверя. Том 3. Синий взгляд Смерти. Полночь

Потревоженный на своем месте Оксхолл взбеленился: высказался и о гостье, и о поэте, и по сослуживцам прошелся. Его пытались урезонить, но капитан заводился все сильнее, пришлось напомнить, что в комнате дама. Результат оказался, мягко говоря, неожиданным. Саданув эфесом по голове оказавшегося на пути Понси, безумец ринулся к девушке. Она, бедняжка, совсем растерялась и, хоть стояла у самой двери, бросилась в дальний угол.

— Монсеньор, то, что было дальше, вы видели.

— Поднимите его.

Подняли. Рывком. Увидав такие знакомые, полные бешеной злобы глаза, Арлетта вскрикнула. Не от страха — от… памяти.

— Убью! — Руки спеленаты аж до плеч, а заодно и ноги в щиколотках перетянуты, но рот свободен. — И эту сучонку дрянную… И тебя, старый придурок!.. Я еще до тебя доберусь… Я тебя… И этих сучьих Олларов… со старым….. Варзовом…

— Видимо… — Арлетта взяла Рудольфа под руку. Язык графине повиновался, а вот ноги дрожали и сердце колотилось. — Видимо, этот добрый олларианец принял вас за эсператиста. Или за мятежника. Или за разгуливающую в одиночестве девицу… Или вас давно ненавидел, а заодно…

— Арлетта, прошу меня извинить. Я… должен подумать. — Регент высвободил руку. — Капитана Оксхолла запереть. Не развязывая. Да… Выясните, имел ли он дело с беженцами из столицы. К Понси пригласите врача…

Что ж, пусть думает. Это уже не письма из Олларии, после такого голову под подушку не спрятать. Графиня Савиньяк переступила через разломанный стул и присоединилась к так и стоящей в своем углу невинности.

— Итак, — осведомилась Арлетта, — вы меня искали? Зачем?

— Госпожа графиня, я это придумала. — Достойные всех поэтов мира глаза были чисты и безмятежны. — Мама сказала, что господину регенту хорошо бы увидеть хотя б одного «бесноватого». Я подумала, вдруг они уже сюда попали? Если я тут посижу, может быть, они начнут меня ругать. Как управляющий господина Фарнэби… Помните? Когда этот капитан стал кричать, я решила остаться, чтобы регент вышел и увидел.

— Что ж, — кивнула Арлетта, — он вышел и увидел. Наше дальнейшее присутствие здесь излишне, идемте.

— Конечно, сударыня.

Юная змейка была очаровательна, и Арлетта внезапно почувствовала себя почти свекровью почти Катари.

400 год К. С. 5-й — 6-й день Осенних Скал

Первородного Валентина Мэллит увидела через окно, на котором цвели герани и умывался кот. Войны, говорилось в Кубьерте, пожирают имущество прежде жизней, но Франциск-Вельде остался цел. Его жители и гости легли спать в свои постели и поели со своих тарелок. Не все — те, кто не погиб у холма и на поле. В доме, откуда вчера, уже вчера, ушел нареченный Куртом, не изменилось ничего, кроме лиц хозяев. Добрые плакали, но хотели утешать, утешать хотели многие, только вдова не желала слушать, и к гостям выходила Мэллит. Она даже приготовила замоченное в пряностях мясо, и его съел великий воитель, не пустивший дриксов к городу. Дважды нареченный старец был голоден и сидел долго; гоганни с трудом понимала его речи — вроде бы он порицал майоран и мускатный орех и ставил репу превыше цветной капусты. Когда стемнело, в дом постучал «лиловый» с обвязанной головой, и воитель ушел с ним. На пороге он задержался и что-то повелел, а гоганни, боясь, что он останется и будет еще говорить, пообещала исполнить. Над городом мерцала звездами ночь, и больше не пришел никто, а новый день открыл Повелевающий Волнами, и Мэллит была ему рада.

— Овдовевшая спит, — объяснила гоганни. — Она выпила отвар из четырех трав, чтобы боль матери миновала сына. Ему дадут имя Рокэ, так, умирая, решил отец.

— Я не намерен тревожить госпожу Вейзель. — Первородный, придержав шпагу, опустился на предложенный ему стул. — Собственно говоря, я на ее сон и рассчитывал. В округе небезопасно, и я считаю необходимым отправить вас в Альт-Вельдер под защиту графа Гирке и моей сестры. Госпоже Вейзель в ее положении длительные переезды могут повредить, а оставить ее здесь я не вправе. Второе нападение, если оно состоится, мы в нашем нынешнем состоянии отразим вряд ли.

— Значит, — спросила Мэллит, — дриксы близко?

— Некоторые — да.

Девушка опустила голову, разглядывая вышитую атласными лентами скатерть. Она понимала, что оставаться нельзя, но озерный замок пугал, хоть и был прекрасен, как сон. Брат бродившей у воды безумицы ждал ответа, и гоганни не стала лгать.

— В Альт-Вельдере обитает ненависть, — твердо сказала Мэллит. — Она не должна касаться младенца, чьего отца погубила.

— Баронесса, боюсь, я вас не понял.

— Сестра первородного, что обменяла сердце на смерть, увидела любовь двоих и прокляла ее. Нареченный Куртом погиб, любви больше нет…

— Нет генерала Вейзеля, любовь осталась и пребудет с госпожой Юлианой ещё долго, но вы ошибаетесь не только в этом. Злобные глупости, которые вы имели несчастье слышать, предназначались родной крови, в первую очередь графу Гирке и мне, однако мы оба целы. Более того, Гирке выжил на Мельниковом лугу, а ведь большинство раненых добила буря, хотя их никто не проклинал.

— Воин не видит связи между словом и свинцом, но она есть. Я слышала слово, и слово это было смертью.

— Сожалею, что под крышей моих родных вам пришлось пережить несколько неприятных минут, но эта ненависть больше ничего не может. Все несчастья, которые она принесла, а они, не хочу лгать, были, остались в прошлом. В настоящем нам грозят дриксы, их поведение в самом деле внушает опасения… Госпожа баронесса! — Первородный стремительно поднялся. — Прошу простить мое появление, это вызвано необходимостью.

— Хорошо, что это вы. — Нареченная Юлианой встала у стены. — Где «гуси»?

— Генерал Рейфер уходит, за ним следят, но он сейчас не слишком опасен. Гораздо хуже, что в Марагоне остается несколько тысяч вражеской пехоты, вот от нее можно ожидать неприятностей. Сударыня, так вышло, что во Франциск-Вельде старшим воинским начальником сейчас являюсь я. Рапорт маршалу Савиньяку отправлен, но ждать ответа раньше чем через неделю не приходится, а действовать нужно немедленно. Я уже объяснил Мелхен, что вам придется вернуться в Альт-Вельдер. Вас проводит капитан Давенпорт, заодно он доставит мое письмо графу Гирке, мне требуется его помощь.

— Быстро вы решаете… Только лучше б ваши люди вчера были на батарее.

— Нет, сударыня, они не смогли бы задержать ту пулю. Зато они помогли вам задержать дриксов. Конвой будет готов через два часа.

— Мы как раз успеем собраться. Курт хотел, чтобы мы уехали, и мы уедем, но его я тут не оставлю.

— Всё для перевозки уже готово. Если на то будет ваше желание, в Альт-Вельдере тело набальзамируют, с тем чтобы перевезти потом в Бергмарк. Надеюсь, вас это мое предложение не оскорбляет.

— Курт должен вернуться домой… — Нареченная Юлианой взглянула на Мэллит, и девушка поняла, что может, должна подойти! — Он говорил, что молодой Придд пойдет далеко, вот вы и идете… Когда вы последний раз ели?

— Я завтракал, сударыня.

— Надо думать, вчера. Мелхен, его нужно накормить… Я тоже поем, Рокэ не должен голодать…

В прихожей раздались тяжелые шаги, это пришел именуемый дважды. Он желал выразить соболезнование овдовевшей, и остановить его не смогли бы все сыны Кабиоховы.

Курьер от Уилера прискакал глубокой ночью, и оставшиеся до рассвета часы Лионель проспал сном то ли праведника, то ли решившего каверзную задачу унара. Он угадал, как угадал у Гемутлих: выход у ловушки в самом деле имелся, но туда еще предстояло протиснуться, по возможности не ободрав бока. Первой сложностью был Ноймаринен, с него Савиньяк и начал.

Срывать утренние доклады было бы чересчур, Лионель появился в приемной регента, когда тот уже остался один, и дежурный адъютант без лишних вопросов распахнул перед Проэмперадором Севера дверь.

Стоявший возле окна герцог миролюбиво кивнул:

— Молодец, что явился. Не хватало нам еще друг на друга дуться. Твоя мать мне на быкодера[9] уже намекала, только у меня на гербе волк, да и у тебя не баран. С Оксхоллом ваша правда, ублюдок ездил с поручением к Кольцу и, среди всего прочего, допрашивал просочившихся сквозь заставы беженцев.

— Иначе быть просто не могло. — Ли сел, не дожидаясь приглашения, и, как в прежние времена, налил себе вина. Рудольф почти усмехнулся. Вчерашняя ссора была отодвинута, вопрос — надолго ли?

— Альберта я отзываю, — герцог начал свою обычную прогулку по ковру, — кордоны будем укреплять, но это не выход… Зря улыбаешься, я тебе не Хайнрих, Леворукого не боюсь.

— Тут смеяться впору — я сюда шел со словом «выход» на языке. Ночью я получил первый доклад, пока первый, но с учетом происшествия с Оксхоллом теорему можно считать уже доказанной. — Лионель положил на стол письмо Уилера, толковое, краткое и изобилующее чудовищными ошибками. Если б мэтр Шабли не был в могиле, он был бы в ужасе. — Идею мне подал бунт в Нохе. Те солдаты и офицеры, что не примкнули к первому, малому, мятежу, устояли и во время большого. Мы не можем себе позволить удара в спину, значит, армию нужно очистить заранее. Я вижу только один способ — опираясь на тех, кто уже проверен, заблаговременно выявить и перебить оксхоллов, сколько бы их ни оказалось. Собственно говоря, я уже начал.