Прутский поход (СИ) - Романов Герман Иванович

— Молодцы они у тебя, Петер, ленту кавалерскую заслужили за доблесть воинскую и предвидение полководческое!

— Они и стали, сам знаки Андреевские Голицыну и Крюйсу дал — заслужили, что тут скажешь. Еще решил орден святого князя Александра Невского учредить, о котором ты мне говорил. По примеру ордена молдавского из пяти степеней также будет.

— Это правильно, Петер, медалями награждать нужно, но и ордена для офицеров и солдат необходимы, чтобы рвение в службе проявляли.

— А теперь ты хвались — Меншиков такую реляцию прислал, что я поверить прочитанным словам сразу не смог. Ведь армию визиря пленили в лагере, уничтожив половину оной!

— Победа славная, что и говорить, и у тебя достигнута, и у нас. Вот только плодами викторий нужно воспользоваться разумно. Ошибемся — многое потеряем в будущем, примем верное решение сейчас — державы наши процветание на многие века получат!

Стефан внимательно посмотрел на царя — тот моментально стал серьезным. И негромко произнес:

— Говори, Штефан, что ты удумал…

Первый император недаром назван «Великим» по своим делам — как достижениям, так и ошибкам, которые у него тоже были значимыми…

— Да, такого кунштюка не ожидал, но что делать — смертен человек, причем порой внезапно смертен. Раз история изменилась, то и судьбам людским изменится положено, — Стефан еще раз прочитал несколько оглушившую его новость. Неожиданное известие, скажем так — в Крыму при родах скончалась супруга русского царя, его «свет-зазнобушка» Катерина Скавронская, которая теперь не станет править после смерти своего мужа, которого в конце жизни наделит увесистыми «рогами». И ведь Петр все прекрасно понимал, что нет смешнее властителя огромной страны, превратившегося в обманутого женой мужа. Причем что постыднее — ее «галантам» станет секретарь Вильям Монс, брат многолетней любовницы Петра Анны Монс, которая предала его гораздо раньше, спутавшись с прусским посланником.

Превратности судьбы-злодейки, с определенной закономерностью, что тут еще можно сказать!

Нечаянная смерть мачехи, которая сама яростно желала гибели царевича, надеясь родить Петру наследника престола, несказанно обрадовала Алексея. Хотя на людях постоянно показывал удрученность — за последний год, узнавший о своей злосчастной судьбе, парень словно постарел. И поглядев на него, Стефан сделал вывод — теперь это будет достойный правитель, куда лучше, чем многие из тех, кто восседал на престоле Российской империи. Он словно выгорел изнутри, как краска на металле, и без того скрытный, теперь стал расчетливым. И не просто примирился со своей супругой, нет, вступил с ней в крепкий политический союз, найдя в Шарлотте друга и напарника. Так что, оставалось только надеяться, что эта пара будет достойными правителями великой страны.

— Аут бене, аут нихиль, — негромко произнес царевич вторую часть латинского высказывания, и Стефан кивнул — действительно, говорить нечего. Да и рискованно — царь в полной силе, и главное, чтобы не впал в расстройство — по сообщениям конфидентов Петр Алексеевич находился то в депрессии, но это было с ним крайне редко, но чаще в лихорадочной деятельности, готовясь к походу на Константинополь.

— Если видишь, что правильные действия не дадут выигрыша, то нужно рисковать, и поступать пусть даже в ущерб себе, но переломить ситуацию. Раньше я считал, еще год тому назад, что нужно заключить мир с турками, и за время передышки провести все нужные реформы. Но после наших общих побед в Крыму и под Гирсово понял, что турок надо добивать, и сделать это прежде, чем они подготовят новую армию. Не дать им на это время, наоборот, полностью использовать то преимущество, которое получили.

Стефан прошелся по кабинету, посмотрел в окно — весна стремительно наступала, и пора было выезжать к армии, что готовилась к переходу через Родопские горы, благо прошлой осенью, благодаря всеобщему восстанию болгарского населения, удалось «оседлать» все значимые перевалы.

— Сейчас воюют очень медленно, поверь на слово. Пройдет все столетие, как почти с тем же оружием, переходы войск будут куда стремительней. Возьми в пример действия «корволантов» при Лесной и Рымнике. Противник, шведы и турки, просто не ожидали такого. Да и реформы царь Петр провел относительно быстро — прошло всего восемь лет после «Нарвской конфузии», как созданная твоим отцом регулярная армия добилась впечатляющей победы под Полтавой!

— При Гирсово я и сам увидел, что воевать с турками надлежит быстро, и успех приносит только решительное наступление, Стефан. В обороне стоять — отдать инициативу противнику, — царевич говорил твердо, за год их общения усвоив массу нового.

— Вот я и подумал, что если нынче не овладеть Константинополем, то история пойдет по прежнему пути. И что самое хреновое, так то, что англичане с французами будут всячески мешать нам, когда будущие русские правители, твои потомки, будут добивать османов. Так что лучше сейчас все спроворить, «нежданчик» устроить. Нам никто не помешает, кроме Фортуны — вдруг неожиданно налетит шторм, и флот погибнет. Или чума с холерой в армии начнутся — спаси господь! Я всего сейчас опасаюсь!

— Спаси и сохрани от такого, — Алексей перекрестился, и Стефан последовал его примеру. Даже атеист будет искренне молиться в такой ситуации, когда на карту все поставлено, и последний червонец ребром.

— Нельзя упускать ситуацию — потребуется двести лет беспрерывной войны, причем вторая половина будет даже омрачена страшным поражением. Истрачены сотни миллионов рублей, потеряны сотни тысяч человеческих жизней, возведены крепости и построено множество кораблей — невероятные усилия огромной страны. А достигнутый результат всему этому отвечать не будет. Проще говоря, мы будто вместо скакуна в сотню рубликов, приобрели старую клячу ценой в тысячу полновесных червонцев!

— Тогда надо нынче, этим летом брать Константинополь и ставить крест над Святой Софией! Если туркам поражение учинить, то их можно на азиатский берег отбросить, и Черное море снова Русским станет, как при князьях киевских — в летописях о том писано.

Решительность царевича Стефану понравилась, как и осторожность. И вероятное развитие ситуации уже мог сам прогнозировать. А потому он решил и свои сомнения высказать.

— Вот смотри что получается — мы сосредоточили для похода восемь пехотных и шесть кавалерийских дивизий. Одна половина русских, а вторая молдавских войск. Магазины заранее подготовлены и наполнены всем необходимым, припасов хватит. Переходим через горы, вступаем во Фракию и с турками сражаемся. Нас поддержит все православное население — восстания уже начались, и подавить их османы уже не смогут. Представим, что поход успешный, и мы заняли Константинополь. А что дальше? Постарайся подумать не за нас, а за противника.

— На мир османы не согласятся, слишком горькое поражение. Они попробуют вернуть город, — после долгой паузы негромко произнес царевич, и посмотрел на Стефана — тот кивнул в ответ.

— Я тоже так думаю. И как нам вести войну, чтобы заставить их заключить мир и признать нашу победу?!

— Покончить с ними, пойдя в поход по примеру царя Александра Македонского, вступив на азиатский берег. Изгнать османов…

— Надорвемся, пупок от натуги эдакой развяжется. Османы триста лет как в азиатских владениях утвердились, и большинство греков и армян ими отуречены. Мы вступим во враждебныйкрай, где нас население будет ненавидеть, и разделим участь участников крестовых походов. Там, где христиане остались в большинстве, то получим поддержку, но в конечном итоге нас изгонят. Это и твой батюшка понимает, а потому христиан безусловно освободим, но тех кто турками покорен на европейских землях, но воевать в азиатской стороне не станем. Только свои страны в такой войне разорим без всякой на то ощутимой пользы. И учти — советники султана умные люди, хоть и басурмане, и будут искать союзников, кто им помочь сможет. А они есть?