Василий Сахаров - Северная война

Порт Рарога приблизился, и выяснилось, что датчане пришли на пяти драккарах и трёх шнеккерах, то есть гостей не менее восьми сотен против моей куцей дружины и ограниченного количества воинов палубной команды, которые были постоянно на кораблях. Около четырёхсот мечей против викингов, плюс на нашей стороне триста охранников Рарога, около двухсот ополченцев, возможно, сотня варогов и катапульты на каменных сторожевых башнях. Нормально, так что можно и подраться. Вот только биться я собирался в том случае, если не удастся договориться с викингами. Благо они пока ничего не разрушили и никого не убили. Да и торговые суда, два нефа, пара коггов и один кнорр, на месте. Почему, понятно. Если даны собрались с нами воевать, то постараются сохранить всё, что есть на острове, который они считают своим. А наши люди, жители Рарога, которые находились в порту, скорее всего, заметили датчан ещё на подходе и, похватав всё самое ценное, отошли за стены. Ну а катапульты на башнях не стреляли, пока не было команды от Гаврилы Довмонтова, который с высоты крепостных стен наверняка разглядел, что мы рядом.

Я всмотрелся вперёд, заметил, что датчане – под знаменем Свена Эстридсена, и вновь оказался на корме. «Святослав», «Перкуно», «Яровит», «Кресс» и «Соколёнок» подошли к «Карателю» вплотную, и я окликнул командиров:

– Всем слушать меня! К берегу пойдёт только «Каратель», остальным ждать недалеко от причалов и поставить вдоль борта всех, кто может держать оружие! Если будет с викингами разговор, обойдёмся без драки! А коли сцепимся, всем спешить к нам на помощь!

Поято Ратмирович, Корней Жарко, Гнат Твердятов, Илья Горобец и Иван Берладник ответили, что поняли меня. Что делать дальше, я объяснил только Самороду, и вскоре, опередив остальные корабли эскадры, флагманский драккар беспрепятственно пристал к берегу между двумя датскими шнеккерами. Все викинги были в броне и выстроились между портом и Рарогом, как для боя. Экипажи шнеккеров ожидали, что мы можем напасть на них, на нефах и коггах хозяйничали воины Эстридсена, на укреплениях города стояли готовые к бою дружинники и жители Рарога, а на сторожевых башнях курился чёрный дымок. В общем, всё было готово для кровопролития, но я вёл себя спокойно.

Как только борт драккара прижался к причалу, я спрыгнул на него и направился к строю викингов. Со мной только Немой и Самород, а остальные воины из команды «Карателя» стали строиться в боевой порядок перед кораблём. Мои шаги были уверенными и твёрдыми, броня сияла на солнышке, я выглядел, наверное, весьма внушительно. Правда, левый глаз был закрыт белой повязкой из холстины, но это ничего, так даже лучше.

Я остановился перед железной стеной викингов, которые не ожидали, что им может кто-то помешать. Куда ни взгляни, недобрые взгляды, ведь помнят даны, как мы их кромсали и топили, такое из памяти не выветривается. Но что мне до них? Пусть смотрят и думают, что хотят. В итоге сила за мной, а значит, именно я хозяин положения.

– Кто вами командует?! – на датском окликнул я викингов.

Стена из щитов раздвинулась, и передо мной предстал средних лет белокурый вояка в отличном рыцарском доспехе для пешего боя, с круглым щитом на левой руке и в шлеме-шишаке новгородской работы. По описанию, ярл Северного Ютланда, который некогда помогал нам тамплиеров и цистерцианцев прижать.

– Я вождь этого войска, – произнёс викинг, – Свен Эстридсен.

– А я хозяин Рарога, вождь Вадим Сокол, – представился я и, улыбнувшись, спросил датчанина: – Решил ко мне в гости зайти, сын Эрика, или на торг?

Один из самых главных датских ярлов понял, что сражение пока откладывается, и тоже улыбнулся:

– Да. Шёл со своими воинами в Скандию. И дай, думаю, навещу знаменитого зеландского варяга. Но твои люди меня не приветили, и ворота города закрыли, а между нами ведь мир.

– Согласен, мы пока не воюем, и если судьба не решит столкнуть нас лбами, то и дальше будем соседствовать без крови и взаимных претензий. Слишком грозные у тебя бойцы, вот мои горожане и подумали, что ты не с добром.

Ярл снял шлем, оставшись в одном подшлемнике. Я сделал тоже самое, и Эстридсен спросил, глядя на застывшие подле берега боевые корабли:

– А что это твои драккары к берегу не подходят? Неужели опасаешься меня?

– Нет. Всё проще. Твои корабли наши места у причалов заняли.

– Так мы можем и уйти, если нам здесь не рады.

– Да, пожалуй, уходи ярл, а то не привык я к незваным гостям. Опять же, вот-вот соседи мои появятся, воевода Громобой и Вартислав. Куда им свои боевые лодьи ставить?

Казалось, разговор шёл ни о чём. Пустой. Однако Свен был умным человеком, да и я в местных реалиях освоился, поэтому мы оба понимали, что значит сохранить лицо. Ярл видел мои корабли и воинов, а ещё он услышал, что зеландские владетели возвращаются домой. А это значит, что венеды смогли отбиться от крестоносцев или как-то замириться с ними. Следовательно, ему на острове ничего не светит.

– Что же, в таком случае увидимся в другой раз? – По губам Эстридсена пробежала кривая усмешка.

– Конечно, – кивнул я. – Приходи по весне на торг, буду тебе рад, а пока не до того.

Свен повернулся к своим хирдманам и махнул рукой в сторону моря:

– Всем на корабли! Уходим!

Строй данов распался, и викинги группами направились на свои суда. На какой-то миг мы с Эстридсеном остались без посторонних ушей, Самород и Немой не в счёт, и я решил поговорить с ярлом о будущем.

– Видать, давно твои хирдманы добычу не брали? – наблюдая за покидающими берег данами, многие из которых были вооружены старым оружием, поинтересовался я у Свена.

– А тебе-то что? – Глаза ярла, которому не удалось разорить Рарог, сузились.

– Ничего. Просто воины у тебя справные и без дела застоялись. Мне это видно. Вот я и подумал, что, возможно, по весне ты с варягами в море выскочишь.

– С вами вместе в поход?

– А чего? Было время, наши воины стояли бок о бок, вместе германцев били да Фландрию и Фрисландию от излишнего богатства избавляли.

– Против крестоносцев я не пойду, и мои хирдманы тоже.

– Так и не нужно. Крестовый поход разбит.

– Значит, вы всё-таки сумели остановить германцев и франков?

– Да.

Эстридсен посмотрел мне в глаза:

– Мальмфрида, мачеха моя, о тебе кое-что рассказывала и говорила, что ты не любишь трёп ни о чём. Я вижу, это так, но всё же спрошу ещё раз. Ты всерьёз приглашаешь меня пойти в поход вместе с венедами?

– Не сомневайся, ярл. Это не шутка.

– А куда пойдёте?

– Да куда душа пожелает. Можно в Ла-Манш или в Англию, а нет, так и поближе добыча есть, в Брюгге или Утрехте. Ну а если не хочешь выставлять себя на показ, то это можно решить.

– Как?

– Иди под нашими знамёнами и посылай в море только тех воинов, которые умеют язык за зубами держать.

– Надо подумать.

– Конечно. Никто не торопит.

Ярл смерил меня цепким взглядом и мотнул головой:

– Ещё увидимся.

– Да. Моё приглашение в силе.

Свен Эстридсен поджал губы и двинулся к самому большому драккару. Его воины уже были на борту кораблей и готовились отойти. Дождавшись, пока датчане покинут причалы, а потом начнут разворачиваться в сторону моря, я немного расслабился, выдохнул и хлопнул Саморода по плечу:

– Вот видишь, драться не пришлось.

– Вижу, – ответил варяг и спросил: – А что дальше?

– Корабли к причалам. Людям отдых. На берегу двойной караул. Проверить грузовые суда, вдруг даны чего оставили или, наоборот, украли, они могут. Вечером пир, а затем седмицу отдыхаем.

– Ну а потом что?

– Начнёшь готовить воинов к весеннему походу. От нас пойдёт только один драккар, твой. Командовать налётом предстоит тебе.

– А ты?

Я посмотрел на восток, где за Венедским морем, землями пруссов, ляхов и новгородцев, находился Киев, и сказал:

– А мне дорога в другую сторону ляжет.

Варяг промолчал. Датские корабли тем временем развернули паруса и, набирая скорость, стали уходить подальше от нас, наверняка викингам не хотелось встречаться с Вартиславом и Громобоем. Проводив незадачливых налётчиков взглядом, я оставил в порту Саморода, который будет руководить швартовкой, и вместе с верным телохранителем направился в сторону городских ворот, где меня уже ожидали близкие и дорогие люди, любимые женщины и дети. Всё! Пока отвоевался! Хватит!

Баламошка – полоумный, деревенский дурачок.

Тумен, или тьма – десять тысяч всадников.