Грэм Макнилл - Мстительный дух

Грудь заполнилась давящим ощущением чего-то ужасно твердого. Внутренние органы подвергались резкому замерзанию. Системы жизнеобеспечения доспеха зафиксировали внезапное изменение. Они силились выровнять разницу в давлении и принуждали опустошить легкие, чтобы избежать смертельного чрезмерного растяжения, однако без шлема это была безнадежная борьба.

Локена омывал свет луны.

Лунному Волку уместно умереть в лунном свете.

Зрение Локена затуманилось. Он ощутил в горле внезапный ошеломляющий холод, словно его трахея заполнялась жидким гелием.

Он попытался выкрикнуть последнее проклятие, но глубокий вакуум не давал ему издать ни звука.

Локен закрыл глаза. Он позволил лунному свету забрать его.

И «Мстительный дух», кружась, скрылся во мраке.

За огромным наблюдательным окном мигали громадные пряди, покровы и скопления ярких звезд. Свет Галактики, которая вскоре будет принадлежать ему.

Гор стоял на переднем краю стратегиума, сложив руки за спиной. На нем уже был не доспех, а простое тренировочное облачение светло-кремового цвета, перехваченное на поясе широким кожаным ремнем.

Флот Сынов Гора снимался с якоря, собираясь для следующего этапа похода на Терру. Множество транспортников все еще перевозило с поверхности Молеха людей и технику, однако Боас Комненус ожидал, что в течении четырех часов они будут готовы к переходу из системы.

Эзекиль и Кибре хотели отправить быстрые крейсеры за имперским эсминцем типа «Кобра», однако Гор запретил им это. Первый капитан выступил против этого решения, как и тогда, когда Гор отказался убирать символы футарка.

Гор был непреклонен — «Просвещение Молеха» должно было остаться невредимым.

Пусть известие об участи этого мира несется впереди «Мстительного духа» на крыльях ужаса. В грядущие годы отчаяние станет столь же могучим оружием, как танки и титаны, воины и боевые корабли.

Гор отвернулся от звездной панорамы и направился обратно к оуслитовому диску в центре стратегиума. Морниваль ожидал его распоряжений, терпеливо стоя, как будто естественный ход вещей будет продолжаться так, как раньше.

Сейчас он видел их по-иному.

Гор знал их лучше, чем они сами, но теперь он видел то, что они скрывали: тайные сомнения, пагубные мысли и — глубоко внутри — страх, что они выбрали путь, который может закончиться только плохо.

Война на Молехе подогрела пламя амбиций Эзекиля. Его недолго будет устраивать должность капитана, пусть даже Первого капитана Сынов Гора. При наличии силы, которой теперь повелевал Гор, и древних знаний Терры в его распоряжении были способы создать новых Легионес Астартес.

Почему бы величайшим из его воинов не стать хозяевами самим себе?

Фальк Кибре… простой человек, свободный от больших амбиций. Он знал свое место, и все мысли об улучшении своего положения ясно относились к службе Магистру Войны. Фальк будет верен до самой смерти.

После момента сомнения, последовавшего за Исстваном V, Аксиманд скрупулезно воссоздал себя. Даже Двелл, несмотря на все связанные с ним болезненные ассоциации, послужил воодушевлению Маленького Гора желанием выиграть войну. Откровение, что Гарвель Локен выжил, потрясло их всех, но по Аксиманду оно ударило особенно жестоко. Меланхолия, доминирование которой в своем характере он так долго отрицал, теперь окутывала его страхом, что Локен был прав, отвергая Магистра Войны.

И все же самая сильная перемена произошла с Граэлем Ноктуа. Гор видел два пламени, горящих внутри него: одно злобное и мрачно сияющее, другое — подавленное и подчиненное. Фенрисиец погубил плоть Гераддона, и призванному Таргостом демону потребовалось новое тело, которое стало бы носителем его сущности.

— Сир, каковы ваши приказы? — спросил Кибре.

Гор улыбнулся новой гласной в почтительном обращении. Естественная эволюция, учитывая силу, которая теперь наполняла его.

Силу, приобретение которой едва не стоило ему жизни.

Глядя на него, никто не узнал бы об этом.

Казалось, что многочисленные раны, которые он получил, чтобы завоевать Молех, исцелились много лет назад. Было сложно утверждать наверняка. Сыновья говорили, что его не было лишь несколько мгновений, как он мог сказать им иное?

Теперь Молех был для Гора далеким воспоминанием.

За эти мгновения он сражался в войнах, убивал чудовищ и бросал вызов богам. Вырывал власть у тех же самых богов во главе громадных армий демонов. Сражался в битвах, которым предстояло незримо бушевать целую вечность.

Он завоевал в эмпиреях тысячу царств, миллиарды принадлежащих ему вассалов, однако отверг это. Он мог взять любое удовольствие, любой трофей, но отказался от всего. Он взял ту силу, которую взял его отец, однако сделал это без обмана.

Он взял ее силой оружия и благодаря вере в себя.

Не было никаких сделок, никаких обещаний, которые необходимо исполнять.

Сила принадлежала ему и только ему.

Наконец, после всего, Гор стал богом.

— Сир, каковы ваши приказы? — повторил Эзекиль.

Гор вперил взгляд в звездную пелену, словно мог разглядеть весь путь от Молеха до Терры. Он простер руку с когтями, как будто уже охватывая драгоценную игрушку колыбели человечества.

— Я иду за тобой, отец, — произнес Гор.

«Тарнхельм» всегда был тесным кораблем, но теперь, таясь в тени «Просвещения Молеха», он казался непристойно просторным.

Локен сидел на своей койке. На нем не было доспеха, только облегающий комбинезон, охватывающий грудь бандаж из синтекожи и дермальный регенератор.

Варрен пребывал в индуцированной коме, равно как и Проксимо Тархон с Аресом Войтеком. Сервообвязка бывшего Железнорукого проявила уровень автономности, о котором до сих пор никто не подозревал, и удержала Проксимо Тархона, когда Двор Луперкаля вытряхнуло в космос.

Рубио в одиночестве сидел за столом, за которым они пили в компании Рогала Дорна. На бывшего Ультрадесантника тяжким грузом давили пустые места, где раньше сидели братья-следопыты.

То, что хоть кто-то из них находился здесь, было практически чудом. Или, скорее, это произошло благодаря сверхъестественно ловким рукам Рассуа на рычагах управления электромагнитными тросами «Тархельма» и локационным маячкам доспехов. Она следила за их перемещением по «Мстительному духу» и забрала их на борт «Тарнхельма» в течение минуты после вылета из бронированного окна Двора Луперкаля.

Она оторвалась от «Мстительного духа», петляя через разрывы в сети обороны, которые проделала вместе с устройством Тубала Каина. Их не преследовали, что она связывала с выдающимися качествами «Тарнхельма», однако Локен не был в этом так уверен.