Дэн Абнетт - Warhammer 40000: Ересь Хоруса. Омнибус. Том II

Гор смотрел, как сквозь Императора протекает сила жизни и смерти, видел, как он растет, покуда не стал похожим на бога. Окутанным ослепительным янтарным пламенем, громадным и величественным.

Отец никогда не называл себя богом, и неизменно отрицал любые подобные заявления. Он даже наказал сына, который верил в то, что Гор увидел своими глазами.

Гор упал на колени, не в силах сопротивляться чуду, свидетелем которому он стал.

— ЛУПЕРКАЛЬ!

Он обернулся на звук своего имени.

И вот он, его охотничий волк.

По мостику бежал Сеян, выкрикивая его имя и размахивая кулаком. Он переступил предел выносливости и рассудительности, только чтобы стоять подле своего примарха и Императора.

Чудесный свет позади него затмила сине-белая плазма и, обернувшись, Гор увидел, что Император силуэтом отражается на фоне кипящего холодным огнем ядра Горро.

Он стоял спиной к примарху, меч вложен в ножны, а руки подняты кверху. Тот же золотой огонь, что уничтожил вождя зеленокожих, истекал с кончиков его пальцев, будто нематериальное пламя.

Гор понятия не имел, что за безумная механика лежала в основе силового ядра орков, но любому глупцу было ясно, что оно вот-вот разрушится. Горро в мощных конвульсиях разваливался на части, что служило достаточным тому доказательством, но при виде вырывающегося из оков звездного огня примарх понял это наверняка. Была ли гибель мех-вожака последней соломинкой, которая сломила узы веры, удерживавшие чудовищные силы в узде?

Через сколько времени оно взорвется? Гор не догадывался, но подозревал, что задолго до того, как они успеют спастись из глубин мусорного мира.

— Все не могло закончиться вот так, — прошептал Гор.

— Нет, сын мой, — ответил его отец, вновь впитав в себя золотой свет. — Не закончится.

Император стиснул кулаки, и воздух вокруг кипящего плазменного ядра свернулся. Он тошнотворно скрутился в себя, как будто реальность была не более чем фоном, на котором разворачивалась драма галактики.

И там, где он скрутился, пространство ужасающе разверзлось, явив глубочайшие бездны надвигающегося хаоса и бесконечного потенциала. Зияющие пустоты, где объединенные жизни всей галактики были просто пылинками в космическом шторме. Царство эмпиреев нерожденных, где в грязной утробе смертного вожделения рождались кошмары. Существа холодной пустоты крутились во мраке, словно миллион змей из эбонитового стекла, извивающиеся бесконечными скользящими узлами.

Гор заглянул в саму бездну, одновременно испытывая отвращение и восхищение тайным механизмом вселенной. На его глазах Император собрал ткань мира и накрыл ею плазменное ядро зеленокожих. Усилие давалось ему непросто, золотой свет в его сердце тускнел с каждой прошедшей секундой.

А затем оно исчезло.

Пустоту, оставленную плазменным огнем, с громогласным хлопком заполнил смещенный воздух, и по залу сернистой бурей прокатилась ударная волна.

Император, опустив голову, припал на колено.

Секундой позже Гор оказался возле него.

— Что ты сделал? — спросил Гор, помогая отцу встать на ноги. Император поднял глаза, на его дивное лицо возвращалась краска.

— Отправил плазменное ядро в эфир, — ответил Император, — но долго это не продлится. Мы должны уйти, прежде чем складка не развернется и заберет все с собой. Оно раздавит мусорный мир так же верно, как если бы он попал в хватку черной дыры.

— Тогда давай убираться отсюда, — сказал Гор.

Они наблюдали за агонией Горро с мостика «Мстительного духа». Император и Гор вместе с Морнивалем стояли у ослитового диска, откуда примарх планировал пустотную войну против мусорного флота.

— От такого зеленокожим не оправиться, — сказал Гор. — Их мощь сломлена. Пройдут тысячи лет, прежде чем зверь восстанет снова.

Император покачал головой и вызвал из диска мерцающий световой планетарий. У краев диска закружились мягко сияющие точки, десятки систем, сотни миров.

— Если бы ты был прав, сын мой, — промолвил Император. — Но зеленокожие как раковая опухоль в теле галактики. Ибо на месте каждой шаткой империи, что мы сожжем дотла, возникнет новая, еще больше и прочнее. Такова природа орков, и вот почему их расу так тяжело уничтожить. Их следует полностью искоренить, или они вернутся еще сильнее, снова и снова, пока их не станет слишком много.

— Значит, мы навеки прокляты зеленокожими?

— Нет, если будем действовать быстро и безжалостно.

— Я — твой меч, — произнес Гор. — Покажи, куда бить.

Император улыбнулся, и в сердце Гора расцвела гордость.

— Телонский предел — всего лишь сатрапия крупнейшей империи, с которой мы когда-либо сталкивались, и она должна пасть, чтобы Крестовый поход мог продолжаться, — сказал Император. — Война, которую мы поведем, дабы разрушить эту империю, будет величественной. Ты обретешь славу, и люди будут говорить о ней до тех пор, пока не погаснут сами звезды.

— И это она? — спросил Гор, склонившись над светящимся гололитом. Один, затем десятки и наконец сотни миров окрасились зеленым.

— Да, — сказал Император. — Это Улланор.

Шел ожесточенный бой. Отовсюду слышался вой цепных клинков, изредка прерываемый болтерным огнем; по всему помещению сражались и умирали закованные в броню космодесантники.

Его враг носил чешуйчатое, сине-зеленое одеяние предателей. Это был массивный монстр, тяжело ступавший в тактической дредноутской броне, вооруженный спаренными цепными клинками, которые располагались под кулаками, снаряженными комбиболтерами. Уже три Волка Фенриса лежали у его ног, сраженные и истекающие кровью.

Бьорн пригнулся, прижимаясь к стене коридора. Бой на корабле был ограниченным и вызывал клаустрофобию — свою роль играли широкие тени и узкие пространства. Лишь четыре воина осталось от стаи, что он взял с собой на фрегат Альфа Легиона "Йота Малафелос".

Раздался злорадный смех, искаженный вокс-решеткой шлема.

Было некуда отступать, негде укрыться. Ещё трое легионеров-предателей приближались в тени терминатора-чемпиона, шагая по телам павших.

Бьорн напрягся, готовясь к ответной атаке. Он чувствовал, что охотничий дух его оставшихся в живых братьев подготовил их к тому же.

И лишь тогда, когда его мышцы затопил поток гиперадреналина и его сердца забились в жажде убийства, он вспомнил, как это было раньше. Он вспомнил, как пришел к Слейеку за нужным ему инструментом войны, и какой ответ он получил.