Дэн Абнетт - Региа Оккульта

Комиссар Джареда выдавил слабую улыбку.

Зельвин: Конечно же, нет. Просто я надеялся, что это чего-то да стоило. Хотел произвести на вас впечатление. Если это просто работа серийника, то я лишь впустую потратил ваше время. Мне следовало бы разузнать всё получше.

Эйзенхорн: Не говоря уже о…

Я договорил злобным тоном.

Эйзенхорн: … но если бы это было работой культистов, то я занимался бы этим делом вместе с вами.

Зельвин помотал головой.

Зельвин: Прошу прощения, что вынудил вас совершить это путешествие, сэр.

Мне стало немного стыдно за свое поведение. Я отложил зонд, вытер замерзшую кровь с перчаток и повернулся к нему лицом.

Эйзенхорн: Послушайте, за неимением лучшего я вам помогу. Так или иначе.

Зельвин: Вы это сделаете?

Он выглядел несколько озадаченным.

Эйзенхорн: Конечно, почему бы нет?

Зельвин: Потому что вы… вы знаете.

Эйзенхорн: Инквизитор? Инквизиторы любят серийных убийц еще меньше, чем комиссары. У меня есть определенные навыки, комиссар Зельвин. Я думаю, что смогу завалить это животное.

Он улыбнулся. Это была самая теплая, самая искренняя вещь, виденная мной за несколько лет.

Только я успел завести последний труп обратно в морозильник, как появился офицер милиции и зашептал что-то на ухо Зельвину. Он повернулся и посмотрел на меня. Я почувствовал его страдание. В смысле, что физически ощутил. Таланты псайкера, которые послужили мне позже и повлияли на мою карьеру, в те далекие дни были еще несовершенны и неотточены, однако их чуткие функции отозвались на его боль.

Зельвин (нервно): Ох… Пока мы занимались здесь…

Эйзенхорн: Говорите, Зельвин.

Он глубоко вздохнул.

Зельвин (нервно): Ох… Пока мы суетились здесь, там произошла еще одна смерть.

Эйзенхорн: Тело все еще на месте преступления?

Он кивнул.

Эйзенхорн: Давайте его осмотрим.

Нам пришлось подождать минут пять, прежде чем новый мост опустился, и мы смогли попасть в коммерцию. Вез нас один из милиционеров. Руки комиссара Зельвина слишком тряслись, чтобы ему можно было доверить руль. Мост светился огнями Эльма. Небеса были странного цвета, они вихрились и вращались. Лил дождь. Под нами стремительно мчался речной поток в своем желании скорее добраться до моря.

Лана Хауи работала на причалах уже двенадцать лет и была постоянным клиентом забегаловок и закусочных в нижней части Коммерции. Когда-то она была популярной, энергичной девушкой с хорошей внешностью и восхитительными ногами, но работа взяла свое. В последние месяцы она зарабатывала тем, что окручивала определенную клиентуру — мужчин, которых интересовало то, что она умеет делать, а не то, как она выглядит. А теперь она мертва. Её тело лежит на полу склада недалеко от центра Коммерции. Его обнаружил ночной сторож. Худенькая, очень худенькая и слишком накрашенная косметикой, она лежала голая в нелепой позе под ярким светом переносных ламп. Кровь из глубоких порезов натекла под неё. Левое ухо отсутствовало.

Зельвин: Тоже, что и с другими.

Он содрогнулся.

Эйзенхорн: Нет.

Я присел возле тела.

Зельвин: Нет?

Эйзенхорн: Нет, и она все еще…

Я хотел сказать «жива», но это было бы неправильно. Она больше не была живой, но была свежей, свежей по сравнению с теми обмороженными трупами, что предоставил мне Зельвин немного раньше.

Зельвин: Опять охотник?

Эйзенхорн: Похоже на то. Ухо… вы заметили.

Зельвин: Почему же вы думаете, что это охотник, инквизитор Эйзенхорн?

Эйзенхорн: Видите резаные раны? Слишком глубокие… Они потому такие, что охотник, возможно, хотел ускорить процесс разложения. Ему требовалось, чтобы после убийства труп сгнил как можно быстрее.

Зельвин поджал губы.

Зельвин: Что вы теперь будете делать, сэр?

Эйзенхорн: Я собирался сказать, чтобы вы и ваши люди покинули это место. Создайте периметр в шестьдесят метров.

Зельвин: Зачем?

Эйзенхорн: Не спрашивайте об этом, комиссар.

Зельвин: Но я хочу остаться.

Эйзенхорн: Тогда вы останетесь, а ваши люди пусть исчезнут.

За всю свою последующую карьеру я редко прибегал к своим авточувствам, так как со мной постоянно был профессиональный астропат. Каждое такое действие имело последствия. Но тогда я был молод , нетерпелив и полон энергии. Удивительно, что я вообще выжил.

Эйзенхорн: Заприте дверь.

(Шаги)

Зельвин подчинился. Его люди ушли.

Эйзенхорн: Не вздумайте прервать меня, что бы я ни говорил.

Он прислонился спиной к тяжелым складским дверям. Я встал на колени возле искромсанного трупа и глубоко вздохнул. Снаружи доносилось кудахтанье, шумное и ритмичное.

Эйзенхорн: Лана Хауи.

Я почувствовал, что Зельвин открыл рот, чтобы спросить, почему я, во имя Трона, разговариваю с трупом. Я думаю, что именно тогда он, наконец, понял, что происходит. Я почувствовал, как внутри него пузырится страх и сильное желание оказаться снаружи вместе со своими людьми. Он никогда прежде не видел ничего подобного.

Эйзенхорн: Лана Хауи.

Воздух на складе наполнился лосняще-холодным ощущением запредельности. Свет стал ярче, и окружающие предметы обрели резкие очертания. Разные запахи этого места — сажа, рокрита, масла, мешковины, растворителей и наших тел — внезапно стали более сильными, более четкими.

— Что я тут делаю? — спросила покойная Лана Хауи.

Эйзенхорн: Лана Хауи?

Лана Хауи: Привет, мистер. Хотите получить удовольствие, сэр?

Эйзенхорн: Лана, меня зовут Грегор.

Лана Хауи: Какое прекрасное имя, Грегор. Наверняка ты очень щедрый, Грегор. Что я могу для тебя сделать сегодня вечером?

Эйзенхорн: Где вы, Лана Хауи?

Лана Хауи: Здесь, с тобой, на складе, глупыш. Это моё место, здесь тихо, безопасно. Ты же из постоянных, не так ли? Мне знакомо твое лицо.

Эйзенхорн: Вы никогда не видели меня прежде, Лана. И никогда больше не увидите.

Лана Хауи (хихикая): Горячий парниша!

Она захихикала. Её хихиканье было неуклюжим аккомпанементом кудахтанью.

Лана Хауи: Держу пари, что ты еще вернешься и довольно скоро.

Эйзенхорн: Мне надо, чтобы вы сосредоточились, Лана Хауи.

Лана Хауи: Сосредоточилась? Вот как? Почему ты продолжаешь использовать мое имя, мое полное имя? Это твой бзик, мистер?

Эйзенхорн: Лана…

Я чувствовал, что Зельвин борется со своим желанием распахнуть дверь и броситься прочь отсюда. Мне в действительности не хотелось, чтобы он находился здесь. Всё, что мог увидеть, это то, как встал на колени возле тела. Он не мог видеть то, что видел я. А именно последовательный образ жертвы, явившийся мне. Она была одета в дешевое открытое платье и сидела на ближайшем ко мне ящике нога на ногу, в нетерпении качая одной из них.