Питер Фехервари - Ксеноугроза: Омнибус

— Мысль, а не материя, суть фундамент бытия. Сила воли превыше силы тела.

Проведя «Таврокс» по тонкой грани между безумием и откровением, Таласка доставил свой отряд к самому порогу неприятеля. Кангре обманул не только пространство и время, но и стражей, расставленных врагами у него на пути. Теперь ему оставалось только исполнить предназначение — сразить бога-зверя чужаков, опоганившего священный мир.

— Совпадений не бывает! — провозгласил Таласка, изучая мерзость на вершине пирамиды. — Мы были рождены для этого, братья!

Увидев паладинов Кангре, ложный пророк зашипел. Он мимоходом обездвижил уцелевшего Отпрыска ментальным выпадом и неторопливо повернулся, осматривая по очереди каждого из новых противников. Последним оказался Таласка.

— Твоё откровение — просто очередная ложь, — прошептал ему Спиральный Отец.

Тут же чёрные глаза монстра вспыхнули багряным пламенем, и он атаковал полковника всей мощью своей воли, стремясь разорвать душу Собирателя в клочья. Кангре отступил под натиском врага, но вера оградила его на несколько драгоценных секунд, а братья Таласки не медлили. Все как один, паладины рванулись на чудовище, с разбега врезались в него воздетыми щитами-плитами, обрушили на хитиновый панцирь силовые булавы. Крест мгновенно присоединился к огринам, и Собиратель понял, что капитан стал частью их священного круга. Держа силовой меч двуручным хватом, он рубил и пронзал тварь, нанося ей глубокие раны.

Спиральный Отец, осажденный со всех сторон, выпустил Кангре из пси-тисков. Давая отпор врагам, монстр бился об окружившую его стену щитов. Освобожденный полковник издал бессловесный боевой клич и ринулся в сражение на помощь братьям. Изящными, кружевными движениями тонкой силовой сабли Таласка разрубал сухожилия между пластинами, всякий раз находя достойную цель, как будто сам клинок алкал возмездия.

В ответ звёздный повелитель рвал преграду когтями и вцеплялся клыками в броню паладинов. Сорвав с одного из них шлем, чудовище вонзило в череп злополучного воина шипастый язык, пробившийся к мягкой плоти внутри. Недочеловек, стоически перенося муку, продолжал избивать тварь булавой, пока не свалился подрагивающей грудой конечностей. Орган-зонд превратил его мозг в кашу.

— Сжать круг! — заорал Кангре. Уцелевшие огрины сомкнулись, возникший было просвет исчез. Монстр не мог сбежать. — Искоренить нечистого!

Они понемногу убивали бога-зверя: паладины постепенно разламывали его панцирь, раны от клинков Таласки и Креста ослабляли лапы.

— За Искупление! — взревел Собиратель, когда одна из когтистых рук наконец отвалилась, срубленная у локтя.

Тут же умер второй огрин — чудовищу удалось прорвать щит и затянуть его хозяина в смертельные объятия. Ещё один недочеловек рухнул, когда шипастый хвост звёздной твари, скользнув под преградой, вонзился ему в пах и дошел до брюшной полости. Круг распался, но Спиральный Отец уже слишком ослаб, чтобы спастись. Он заковылял к двери в пирамиду, однако выживший паладин перекрыл монстру путь и начал теснить его щитом, помогая офицерам, которые по-прежнему вонзали в гиганта клинки.

В конце концов одна из ног живой мерзости треснула. Повелитель культа рухнул бесформенной массой сломанных конечностей и дымящегося хитина. Он ещё извивался и пробовал атаковать врагов, пока гвардейцы отрубали ему оставшиеся лапы. Когда Таласка занес саблю для смертельного удара, чудовище впилось в него чёрными глазами.

— Тебя обманывают, — вымолвило оно в сознании Кангре.

— За Трон Терниев! — вскричал Собиратель, пробивая сияющей саблей знак спирали во лбу монстра.

Никто больше не выползал из люка. Грихальва, обеспокоенный тишиной, держал пистолет наготове. Перед этим весь мир сержанта сузился до вершины Вышки-одиннадцать, где он целую вечность нёс мрачный дозор — убивал монстров, прижавшись спиной к стене. Алонсо давно уже потерял счёт застреленным врагам, но их всё равно не хватало, чтобы расплатиться за смерть Джея.

«Такой шикарный рекаф, как у паренька, я пил только на пьяццах Верзанта», — пришла ему в голову абсурдная мысль.

Прошло несколько минут, из дверцы так никто и не появился. Наконец Грихальва сообразил, что из комнаты внизу больше не доносятся песни и урчание тварей. По сути, Алонсо вообще почти ничего не слышал.

«Стрельба прекратилась, — дошло до него. — Может, Кладовку захватили и теперь скоты играют со мной?»

Устав от всего этого, сержант кое-как поднялся и выглянул над стенкой. В тусклом свете он увидел, что сражение закончилось. Остатки орды беспорядочно отступали через пролом. Среди гибридов Алонсо заметил их вожака в рваной, тлеющей шинели. Грихальва машинально потянулся за длинностволкой, но вспомнил, что давно посадил батарею. Поняв, что с гадом он ничего не сделает, сержант обернулся к позиции Тарканте.

Импровизированный оплот стоял непоколебимо.

— Благослови тебя Трон, жрец-шестеренка, — выдохнул Алонсо.

Над центром базы с раскатистым грохотом поднялся огромный угловатый силуэт. Грихальва не сразу понял, что это древнее грузовое судно, которое полк «унаследовал» вместе с захваченным космопортом. Как и большинство гвардейцев, сержант считал, что корабль бесполезен и давно уже вышел из строя.

«Кто управляет чёртовой штуковиной?» — поразился боец, глядя, как судно набирает высоту. Затем его поглотили бурлящие облака, озарённые вспышками молний, и Алонсо забыл о нём. Что бы ни происходило с кораблём, Грихальва никак не мог на это повлиять.

— Готов, — воксировал Крест на «Валькирию».

Он отступил на шаг, и экипаж начал втягивать наверх Отпрыска, безвольно повисшего на ремнях. Из носа солдата текла кровь, но он ещё дышал. Капитан не знал, какой вред нанёс тому скользящий пси-удар Спирального Отца, но, если кто-нибудь и мог оправиться после такой травмы, то именно воин Темпестус.

«Наверное, он попробует убить меня за то, что я снял с него маску, — решил Крест. — Или за то, что я стоял как вкопанный, пока истребляли его товарищей».

Трухильо тоже выжил, хотя, пожалуй, лучше бы ему было умереть. После битвы капитан услышал стоны ветерана и отыскал его несколькими уровнями ниже, сжавшимся в клубок, со сломанными ногами и сломленным разумом. Пока Крест закреплял страховочную обвязку, боец смотрел на него отсутствующим взглядом.

Стены вновь содрогнулись, по храму прокатился рокот подземных недр. Толчки начались во время схватки и заметно усилились за последние несколько минут.

«Как будто всё здание собирается рухнуть», — с тревогой подумал капитан.