Стив Лайонс - Ледяная гвардия

Анакора достала нож, воткнула его в трещину на лодыжке, провернула и вонзила еще глубже, надеясь разорвать сухожилие. Неизвестно, смогла ли она это сделать, но определенного результата все же добилась. Космодесантник Хаоса взвыл в ярости и отшвырнул Гавотского. Потом он схватил оставшуюся заднюю дверь кузова и оторвал ее, чтобы увидеть, кто посмел его атаковать.

Только сейчас Анакора увидела, как он изранен. Она не могла поверить, что с такими ранами можно ходить и сражаться. Но она не сомневалась, что он более чем способен мгновенно убить ее.

Она стала отползать от него, пока не уперлась в заднюю стенку кабины. Космодесантник Хаоса присел на корточки, и, рыча богохульные ругательства, поднял болт-пистолет. В голове у Анакоры еще звенело от удара, она закрыла глаза и крикнула товарищам:

— Уходите! Уходите отсюда, пока можете!

Так кричал Штель, когда они в прошлый раз сражались с этим монстром.

Но вдруг она услышала механический рев, и космодесантник Хаоса застыл. Его глаза остекленели, кровь хлынула изо рта, он повернулся и попытался встать, но это усилие оказалось слишком тяжким для него, и он рухнул — и Анакора увидела всаженный в его спину цепной меч, сыплющий искрами.

Палинев помог ей выбраться из грузовика, и она, шатаясь, встала на ноги. Теперь свет уличных фонарей казался тусклым. Как и другие Ледяные воины, Анакора смотрела на полковника, его лицо и грудь были разрисованы зловещими символами с церемонии жертвоприношения, хотя он пытался стереть их — а правую руку он держал так, словно она была в чем-то испачкана.

Анакора поняла, что именно этой рукой Штель подобрал цепной меч космодесантника Хаоса. Его аугметические мускулы были достаточно сильны для этого.

Но в глазах полковника Штеля не было удовлетворенности победой. Его взгляд выражал лишь глубокое отвращение.

ОНИ СНОВА шли пешком. Штель не хотел тратить время на поиски другого транспорта — а до космопорта, по его словам, оставалось лишь чуть больше километра. Валхалльцы построились в две колонны и двигались ускоренным маршем. Усилия, требовавшиеся, чтобы идти в ногу со всеми и держать строй, помогали солдатам преодолеть усталость, которую они все ощущали. Это помогало им чувствовать себя собраннее, словно они представляли собой маленький островок порядка в этом охваченном Хаосом мире — и даже Воллькендену это, казалось, шло на пользу. Он молча маршировал рядом со Штелем, хотя по-прежнему спотыкался.

Палинев видел, что они приближаются к космопорту, здания вокруг были выше и богаче, чем внизу. Над входами в таможни и офисы судоходных компаний еще оставались украшения в виде аквилы. Улицы здесь были более широкими и лучше освещенными, как на верхних уровнях.

Вдруг Штель остановил отделение и приказал дальше продвигаться с осторожностью. Он казался встревоженным — и через секунду Палинев понял, почему.

Впереди были какие-то люди. Палинев слышал — теперь и все валхалльцы слышали — как они разговаривали и смеялись. Ледяные воины укрылись в узкой аллее, и Штель послал Палинева вперед на разведку.

Космопорт был огромным величественным зданием из белого камня, сейчас в его окнах было темно. Очевидно, по зданию вели огонь из стрелкового оружия, и фасад был усыпан щербинами от попаданий, но пробоин не было. Перед зданием располагался широкий внешний двор, сломанные фонтаны в нем были до краев наполнены замерзшей черной водой. Лифты были разбиты, и деревья — настоящие деревья — погибли от холода. Когда-то этот район радовал взор гостей улья Йота, а возможно, и всей Крессиды. Сейчас он производил совершенно противоположное впечатление.

Палинев смотрел на все это с мостика между двумя зданиями. Внизу широкая лестница спускалась с улицы, где прятались остальные бойцы отделения, к внешнему двору и заманчиво открытым воротам за ним.

Разбитый черный гравикар, лежащий на ступенях, когда-то летел к этим воротам. Вероятно, его водитель спешил доставить важного пассажира в безопасное место. Видимо, он не справился с управлением, или попал под обстрел, и врезался в колонну в верхней части лестницы, разбив носовую часть машины. Сейчас гравикар был пуст. Палинев подумал, смогли ли те, кто в нем летел, спастись, или их трупы вытащили из разбитой машины.

На огромном дворе были и другие гравикары, в основном сгоревшие или перевернутые, или и то и другое. У фонтана, накренившись, стоял грязный старый автобус — транспорт для менее привилегированных граждан, его окна были разбиты, колеса спущены.

И кругом были еретики: культисты, гвардейцы-предатели, мутанты, даже несколько отродий Хаоса, они заполняли весь двор, насколько Палинев мог видеть, почти полностью окружили все огромное здание космопорта, и с каждой секундой прибывали все новые их толпы. Столкновение с космодесантником Хаоса дорого обошлось Ледяным воинам. Враги узнали об их намерениях и опередили их.

Палинев, упав духом, покинул свой наблюдательный пункт и вернулся к остальным. Штель выслушал его доклад в мрачном молчании, и Палинев понял, что его сведения лишь подтвердили то, что полковник ожидал услышать.

— У нас осталось меньше часа до того, как будут сброшены вирусные бомбы, — сказал Штель. — Нет времени искать другой способ покинуть планету, даже если бы он был. Наша единственная надежда, хоть и небольшая — космопорт. И чем скорее мы доберемся до него, тем меньше врагов будет стоять между нами и спасением.

Никто с этим не спорил. Но казалось, словно темная туча опустилась на валхалльцев, и Палинев ощущал на себе ее тяжесть. Как несправедливо будет, если они, пройдя через все, погибнут здесь, у последнего препятствия. Они преодолели столь многое, совершили подвиги, которые казались невозможными, и никто даже не узнает об этом?

— Я не буду сейчас произносить речей, — сказал Гавотский. — Вы все знаете, что надо делать, и знаете, что обстоятельства против нас. Просто помните, что в прошлый раз было не легче, и тогда мы преодолели все обстоятельства. Девятеро нас вошли в Ледяной Дворец, и девятеро — вместе с исповедником — вышли. Если это не доказывает, что Император с нами, тогда ничто не докажет. Я знаю, что могу вами гордиться.

ГОЛОСА ЕРЕТИКОВ звучали все громче.

И не только потому, что Грейл подходил ближе к ним. Он слышал, что толпа становилась все больше и больше, и уверенность врагов тоже росла. Он боялся, что в любой момент кто-нибудь мог подняться по ступеням из здания космопорта и обнаружить его и Палинева, крадущихся к зданию по улице.

Или по этой улице к врагу могут подойти подкрепления.