Гвозди мясника - Дембски-Боуден Аарон

«Завоеватель» продолжал плыть вперед, непоколебимый и равнодушный. Он протаранил один из вражеских кораблей и отбросил его в сторону, заставив врезаться в группу других судов, и куски разбитого корпуса поплыли в пустоту. Рейдер выпустил воздух, как будто сделал последний, долгий вздох, и его экипаж улетел в космос, словно капли крови из раны.

«Завоеватель» все продвигался. Его броня получала новые шрамы, новые следы от огня, новые повреждения; шипящие лазеры чужаков вырезали их в плотной обшивке.

Вражеский флагман начал отступать. Он понял, каково было намерение боевой баржи: не сражаться с целым флотом, а, проигнорировав меньшие корабли, вывести из строя того, кто был действительно важен.

С невозможной резвостью эльдарский крейсер совершил вираж и вновь отлетел в сторону, уходя от своего массивного преследователя. Двигатели «Завоевателя» раскалились добела и взревели, словно широко раскрытые звериные пасти закричали в беззвучный космос.

Когда огромная тень боевого корабля накрыла убегающий рейдер, капитан Лотара Саррин вцепилась в подлокотники трясущегося трона и сквозь туман, застилавший стратегиум, прокричала единственный приказ:

— Выпускайте «Медвежьи когти»!

На этот раз не было широкого обстрела, не было попыток поймать несколько вражеский кораблей и разделить абордажные группы. «Завоеватель» выпустил все восемь передних копий. Все восемь попали в цель, пробив корпус подвижного вражеского флагмана. Целую секунду он тащил «Завоевателя» вперед, пока реактивные двигатели имперского корабля не продемонстрировали свою подавляющую, упорную мощь. Словно медведь, схвативший волка, «Завоеватель» начал тянуть, ломать, притягивать к себе.

Огромные цепи сматывались, лязгающее звено за лязгающим звеном, подтаскивая эльдарский флагман все ближе. Абордажные капсулы уже наполняли пространство между кораблями и вонзались в корпус судна.

Лотара услышала по воксу треск двух голосов. Двух братьев, впервые сражавшихся вместе.

— Мы внутри. Ощущения от запаха этих отвратительных нелюдей — как от яда.

Ангрон проворчал в ответ:

— Следуй за мной, брат.

Немногие архивы содержали подтвержденные записи о двух примархах, сражавшихся бок о бок. Даже в эпоху войн и чудес это было исключительно редким событием.

Ангрон воспринимал все свои действия сквозь яростный туман от гудящих гвоздей мясника. В эти долгие моменты берсерковской ясности он видел, как сражается его брат — в первый раз.

Они не могли быть более непохожи в том, как двигались и как убивали. Лоргар продвигался вперед медленными, но энергичными шагами, держа обеими руками шипастую булаву-крозиус и описывая ей широкие дуги. Каждый удар сопровождался долгим, громким звоном, словно огромный храмовый колокол возвещал о причиненных смертях.

Когда булава влетала в группы худых пронзительно кричащих эльдар, их переломанные тела разлетались в стороны. Неудачливые твари врезались в изогнутые стены корабля, после чего сползали вниз, словно испорченные марионетки, которым обрезали ниточки.

В противоположность Лоргару с его сдержанным, педантичным гневом, Ангрон был во власти эмоций, и механические отростки вибрировали в его мозгу. Его топоры-близнецы, «Отец кровопролития» и «Дитя кровопролития», безумно опускались на врагов, разрывая и рубя, расчленяя, обезглавливая их, порой разделяя надвое. Брызги крови орошали его, усеивая пятнами бронзовый доспех, пока тот не стал красным, как у Лоргара.

Продолжая двигаться через длинный сводчатый зал вместе с братом, Лоргар приблизился к Пожирателю Миров.

— Тебе следует просто покрасить ее в алый, брат!

Внимание Ангрона было приковано к льющейся крови, рвущейся плоти и ломающимся костям. Ему потребовалось несколько секунд, чтобы очнуться и вернуть способность понимать чужие слова.

— Что?

— Твоя броня! — Лоргар сделал паузу, чтобы развернуться и обрушить крозиус на эльдара, вооруженного копьем. Он почти сплющил воина и раздавил останки ногой. — Твоя броня, просто покрась ее в алый!

Ангрон почувствовал, как улыбка заставила его оскалиться, обнажив вставные железные зубы. Его брат был далеко не первым, кто сказал это, но тот факт, что Лоргар говорил серьезно, заставил его по-братски захохотать. Пожиратель Миров ногой откинул в сторону очередного эльдара и расчленил третьего обратным взмахом цепного топора. Он увидел, как Лоргар рядом с ним убивает троих чужаков одним ударом.

— Ты теперь хорошо убиваешь.

Между зубами Ангрона протянулись ниточки слюны. Из обеих ноздрей медленно текли струйки крови, и темная же кровь текла из правого глаза, заливая щеку.

— Ты изменился, Лоргар!

Несущий Слово ответил на комплимент с молчаливой благодарностью, убив врага рядом с братом. Но он не смог молчать долго.

— Эти имплантаты убивают тебя.

Ангрон в этот самый момент взревел, метнувшись вперед. Он прорубал себе путь по изогнутому коридору и покрывал стены красной, воняющей химикатами кровью чужаков.

— Я знаю, что ты слышишь меня, брат, эти имплантаты убивают тебя!

Ангрон даже не оглянулся. На его месте были видны лишь неясные очертания забрызганных кровью бронзовых доспехов и обоих зубастых топоров, которые, поднимаясь и опускаясь, умело и неритмично несли смерть.

Вместо того, чтобы в безнадежном отчаянии защищать корабль, капитан эльдар ожидал незваных гостей на удобном мостике.

Ангрон первым вошел через дверной проем, распилив люк из ксеносского металла рычащими лезвиями «Дитя» и «Отца кровопролития». Разрушительный град осколковых снарядов застучал по его керамитовой броне, отбивая куски от нагрудной пластины.

Ядовитые шипы вонзились в те немногие участки плоти, что не были закрыты броней, но Ангрон не стал обращать внимания на бегущий по венам яд, зная, что его генетически усиленный организм очистит кровь.

О, как пели гвозди мясника! Они пульсировали в основании черепа, словно ввинчивались глубже в терзаемую плоть, стремясь избежать прикосновений эльдарского яда. Он вынес этот яростный поток огня, и когда дали второй залп, направил свой топор на существо на троне, вырезанном из костей ксеносов.

Лоргар вошел после него; на его золотом лице было открыто написано холодное равнодушие. Он всего лишь поднял закованную в перчатку руку, и вокруг них обоих образовался кинетический барьер, защищающий их психо-силой от потока эльдарских осколковых снарядов. Он замер, спокойным взглядом осматривая окружавшую их мерзость.

Трон в центре окружали ямы с трупами, и на грязные пики были наколоты останки людей и ксеносов. С потолка свисали цепи, заканчивавшиеся крючьями, на которых зрели дурнопахнущие плоды в виде нечеловеческих тел, лишенных конечностей или кожи.

— Ты когда-либо ступал на борт «Сумрака»?

Ангрон был едва способен ответить. Мучительные судороги заставляли его кривиться, а пальцы — в мышечном спазме давить на пусковую кнопку.

— Нет, никогда не был на флагмане Восьмого легиона.

Губы Лоргара изогнулись.

— Это место… это место похоже на личные покои Керза.

Пожиратель миров столкнул вместе свои топоры.

— Покончим уже с этим, брат!

— Как тебе угодно.

Примархи подняли свое оружие и бросились вперед, как одно целое. Первыми стали вооруженные глефами воины в белых масках. Ангрон прорубал сквозь них путь, в то время как Лоргар раскидывал их в стороны ударами булавы или отбрасывал назад потоками психо-огня.

Впервые в жизни два брата сражались в союзе. Ангрон повернулся и выпустил внутренности мечнику в темных доспехах, который пытался напасть на Лоргара со спины. Несущий Слово в свою очередь защитил своего залитого кровью брата, отразив выпад эльдара навершием булавы и убив его при обратном взмахе. Союз было нелегко контролировать и поддерживать, ибо для них обоих он не был естественен. Но они хранили его, пока на мостике не остался только один живой противник.