Джеймс Сваллоу - Черная волна

— Ваши корабли? — засмеялся Байл. От того, что из шлема Кровавого Ангела исходил этот ненавистный голос, у Рафена скрутило внутренности.

— А как ты думаешь, я собираюсь отсюда выбраться? — он быстро приблизился и махнул мечом. Рафен инстинктивно парировал лазганом, и меч рассек его оружие на две половинки, в разные стороны полетели вспыхнувшие фрагменты.

— А зачем тогда этот отвратительный маскарад? — Байл указал рукой на броню. — Смотри. А я думаю, ты знаешь, что это такое…

С пояса доспеха он снял устройство, толстый жезл, гравированный рунами на готике. На одном конце виднелся кристалл, который в сложной последовательности мигал то красным, то синим. Это был передатчик, Имперский ретранслятор телепорта. Возможно, он имелся у Кира, или, возможно, Байл купил его у Зеллика за какую-то немыслимую цену, все это было неважно. Редкое устройство археотеха несло в себе закодированные сигналы командного уровня, и при правильно обращении, могло послать сигнал через эфир и включить корабельный телепортарирум на автоматический прием любого, кто бы его ни нес.

— Ошеломляет, а? — произнес Байл, отгоняя Рафена кончиком меча, — Твоих братьев тоже ошеломит, когда я появлюсь среди них прямо там, на твоем драгоценном корабле. Мне хватит времени, чтобы использовать это.

Он кивнул в сторону канистры, которую нашел Лайко.

— Кровавый Ангел, ты когда-нибудь видел, как воздействует гнилостный яд на человеческую плоть? Это отвратительная, омерзительная смерть. А я приготовил особенный рецепт, как раз для твоих сородичей. К которому, как не прискорбно, у них нет моего иммунитета.

— Я не позволю! — заорал Рафен, кидаясь в атаку с голыми руками.

— Тебе слова никто не давал, — ответил Байл и ткнул мечом. Рафен заревел и сжал лезвие, проткнувшее его плечо. Ренегат вынудил его отступить, он вжимал лезвие с такой силой, что кончик меча вышел у Рафена из спины и воткнулся в стену. Байл пришпилил его и оставил, задыхающегося и в агонии от боли.

— Будь ты проклят… — выплюнул Астартес.

Игнорируя Рафена, предатель пробрался к резервуару с жидкостью и достал фиал со священной жизненной влагой, не обращая внимание, как на пол падают драгоценные прогеноиды. Байл продолжал игнорировать его и дернул контрольный рычаг. В потолке открылся потайной люк и часть крыши начала опускаться, превращаясь в рампу. Байл одарил Рафена последним взглядом и, глумясь, отдал честь.

— Вспомни, что я тебе говорил раньше, Астартес. Вы потерпели неудачу. Если бы ты послушал меня, то всего лишь бы до конца жизни жил с позором. Ну а теперь станешь наживкой для тиранид. — Предатель отвернулся и поднялся по рампе вверх, к облачным небесам и перспективе сбежать еще выше.

Скользкими от крови руками Рафен схватился за бритвенно-острое лезвие меча и безуспешно попытался его выдернуть из раны. Он задыхался, судорожными и тяжелыми глотками ловил воздух. Несмотря на все насилие над своей улучшенной физиологией Астартес, на все эти раны, полученные в боях за последние дни, он не мог себе позволить пошатнуться, не мог позволить отдыхать, пока миссия не будет завершена. Или пока сама смерть не придет за ним.

А Кровавый Ангел ощущал, что прикосновение смерти все ближе и ближе. Байл раз за разом избивал его, и с каждой схваткой Рафен ощущал, что часть его души умирала. Поражение было самой сильной отравой, возмутительной и разлагающей, иссушающей моральных дух лучших воинов, обращающей их волю в пепел. В этот момент Рафен ощущал, как на его решимость упала тьма.

Нет. Я не умру здесь. Только не так.

— Я не умру…— прошептал он, пальцы соскальзывали, пока он пытался расшатать меч, — я не умру здесь…

— Пустая болтовня, Кровавый Ангел, — послышался невнятный голос, — докажи.

Рафен почувствовал, как лезвие сдвинулось, и моргнул. Лайко, пошатываясь, подошел ближе, правая сторона его лица и тела не подчинялась ему, из носа ручьем текла кровь. Здоровой рукой Багровый Кулак сильно дернул за рукоять меча и вытащил его, освободив своего товарища.

Подавив крик, Рафен качнулся вперед, едва устояв на ногах.

— Лайко, — прокашлял он, — я видел удар… Я думал, ты никогда больше не встанешь.

— Да от меня Кантор отречется, если я позволю, чтобы меня свалил такой игривый шлепок, — умудрился пошутить воин. Хотя в его словах сквозила сильная боль. Рафен видел, что его правый глаз покрылся пеленой, удар Байла сломал что-то жизненно важное в голове Багрового Кулака, и Лайко об этом знал. Он вручил Рафену меч.

— Возьми его. Ты должен закончить все. За Нисоса. Ветчу. И других.

Кровавый Ангел взвесил меч в своих руках. Ни разу с тех пор как он был молодым, ни разу с рокового мгновения в тени горы Сераф во время испытаний новобранцев, он не чувствовал себя таким ужасно слабым. Настолько лишенным сил и энергии. Он осознал, что с легкостью может упасть здесь. Просто позволив ранам взять над ним верх, опуститься на пол и пусть судьба решает, как он умрет. Это будет подходящая смерть тому, кто… Тому, кто…

Вы потерпели неудачу. Насмешка эхом отозвалась в его разуме. Если он не сделает большего, эти слова станут его эпитафией.

Так не пойдет.

— Давай, за мной, — сказал он и начал подниматься по рампе на крышу.

— ПРИБЛИЖАЮТСЯ! — орал Туркио, стоя на пороге круглого воздушного шлюза. Группа ликторов-акул роилась в туннеле за ним, их темные, невыразительные глаза блестели от голода. Кейн и Килан навалились плечом на люк в форме шестеренки и начали его закрывать, когда оставался зазор толщиной с руку, в зазор вошли косы зазубренных когтей, хлещущих вверх и вниз, хватающих черную сталь. Аджир дал очередь из трех снарядов и отстрелил когти, позволив тем самым остальным завершить работу. Люк встал на место, и испещренная поверхность тут же начала резонировать и раздуваться от сильных ударов с другой стороны.

Собравшиеся Астартес, как атакующие, так и беглецы, сделали паузу — перевести дыхание. Тираниды заполонили нижние уровни крепости и подобно приливу стремительно захватывали каждый уголок крепости. Нокс перезарядил болтер и, не поднимая взгляда, задал вопрос, который был у всех на уме.

— Так вот здесь мы дадим наш последний бой?

Ответил Церис, но, кажется, он витал где-то в другом месте:

— Люк задержит их на некоторое время.

— Также говорили об огненной стене, — раздраженно пробормотал Пулуо.

— Мы внутри святилища Фабия Байла, — произнес Тарик, — здесь его убежище, его лаборатория, его дом ужасов.

Гаст осторожно прошел вдоль металлического прохода и всмотрелся в бронированное окошко отдельных комнат.