Джеймс Сваллоу - Черная волна

Байл выдержал все и снова ударил его окутанным молниями силовым кулаком. Словно по какому-то злому колдовству, тело Лайко сложилось пополам, из его рта и носа фонтаном ударила кровь. Убийца продолжил удар и подкинул тело вверх и в сторону, за край башни. Багровый Кулак спиралью полетел к беснующейся массе тиранидов и исчез.

Рафен заорал словно гром, вопя во всю мощь своих легких. Лайко знал, что умирает, его раны были слишком сильными, чтобы выжить. Своей безумной, безрассудной атакой он купил Кровавому Ангелу несколько драгоценных секунд, дабы подобраться как можно ближе и начать свою схватку с предателем.

Меч прозвенел в его руках, и Рафен ткнул оружием в точки между сочленениями боевой брони, которую он знал столь же хорошо, как и свою собственную. Каждый порез и толчок он целил в жизненно важные связки искусственных мышц или питающих трубопроводов из силового ранца на спине. Байл парировал огромным силовым кулаком, клинок был длиннее здоровенной перчатки, он оставлял зазубрины на керамите, отрывал перегретые фрагменты от пластали. Кровавый Ангел поднырнул под взмах массивного кулака, насколько мог приблизился к бронированной фигуре, чтобы Байл не мог достать его. По сравнению со своим врагом, Рафен на краткий миг ощутил себя крошечным, уменьшенным, поскольку Байл возвышался над ним, как будто обычный человек осмелился бросить вызов ангелу смерти Императора.

— Бесполезно, — проскрежетал Фабий и, стремительно крутанув лезвие меча пальцами силового кулака, сломал его вдоль. Шок от удара отбросил Рафен назад, и он тяжело шлепнулся на крышу.

Байл снова засмеялся и отбросил обломки треснувшего лезвия.

— Ты осмелишься еще один раз встать, Кровавый Ангел? — спросил он. — Давай, я вызываю тебя. Сразись со мной еще раз, если сможешь!

Выплевывая кровь, Рафен перевернулся. Он ощущал, как края сломанных ребер трутся друг о друга внутри его грудной клетки. Только зажившая рана на груди разошлась и снова кровоточила. Когда он попытался вдохнуть, он ощутил, как будто в глотку забили камень.

— Нечего сказать? — насмехался предатель. — Неужели больше никаких боевых кличей или сильных слов? Как печально. А я-то думал рассказать твоим боевым братцам как ты умер перед тем, как выдавить из них жизнь…

Рука Байла приблизилась к поясу и схватила пустоту.

— Ретранслятор… — он застыл от удивления.

Из рукава своей робы Рафен вытащил устройство, все еще сжимая его той рукой, которой успел выхватить аппарат во время атаки.

— Ты не это ищешь? — он с усилием поднялся на ноги. В ответ Байл выругался так изящно и оскорбительно, с такой злобой и силой, что Рафен посчитал это каким-то демоническим заклинанием.

— Отдай сюда, щенок! — потребовал он. Ретранслятор завибрировал в руке Рафена и испустил мягкий перезвон. Он протянул его за край крыши, когда Байл шагнул ближе.

— Я его выброшу.

— Ты хочешь, чтобы я умер вместе с тобой? — прошипел предатель. — Так?

— Нет, — ответил он, — мне нужно кое-что другое.

Рафен кивнул на подсумок на поясе Байла.

— Ты знаешь что.

Он услышал, как враг усмехается:

— Ты имеешь в виду это? Твою драгоценную реликвию? — Байл достал кристаллический фиал из подсумка. — Хочешь обмена?

— Угу, — умудрился выдавить Рафен, — затем ты можешь уходить и делать все, что захочешь. Завтра или послезавтра, ты все равно умрешь. Но кровь Сангвиния будет жить вечно. Ты не имеешь права обладать ею!

Предатель кивнул:

— Очень хорошо. Фиал за ретранслятор… Лови! — без предупреждения, он отбросил пузырек в сторону.

Рафен кинулся вперед, жезл выпал из его пальцев и был забыт. Он подпрыгнул, его руки потянулись к фиалу, пока тот описывал в воздухе дугу. Император, направь меня! Кровавый Ангел дотянулся и схватил кристаллический пузырек до того, как тот упал в безумие внизу. Резкий смех Байла слышался все сильнее и сильнее, когда он склонился, чтобы поднять ретранслятор.

— Ну, ты и жалок, — рычал он, — да посмотри на себя, отдать свою жизнь за пару капель жидкости. Она так много стоит для тебя, не так ли? И все же ты не полностью понимаешь ее силу.

Он отошел в сторону.

— Да забери ее! Забери и молись над ней, покуда длится твоя жизнь, но знай, что твой драгоценный Сангвиний не спасет тебя, как и твой молчаливый, отсутствующий Император!

Байл взглянул на Рафена:

— Я хранил эту реликвию только как экспонат коллекции, которую я воссоздам, как только покину это место, но по правде говоря, она больше не представляет для меня ценности. Все данные, что я собрал из крови — здесь.

Он постучал пальцем по лбу шлема:

— Мне она больше не нужна. Она бесполезна.

Жестокая ухмылка застыла на лице ренегата, когда он взглянул в глаза Рафену, там читалась ненависть и ярость.

— Ты сильно заблуждаешься, отступник, — ответил он, поднимаясь, — сейчас я покажу тебе, почему.

Рафен крутанул фиал за концы, и из серебряного днища появилась короткая, толстая игла. Не отрывая глаз от своего противника, Кровавый Ангел воткнул фиал прямо в грудь и впрыснул содержимое себе в сердце.  

Однажды раньше, на поле боя Сабиена, когда он присоединился к великому Мефистону в финальном противостоянии Восстания Аркио, Рафен получил дар из сосуда. Инжектор был полон жизненной влаги высших сангвинарных жрецов Кровавых Ангелов, жидкость внутри была стимулятором и поднимала силы, говорили, что она дает малую толику мощи ангельского примарха. В тот день он получил сосуд из рук Повелителя Смерти и был благословлен Корбуло, хранителем Алого Грааля, это придало Рафену силы довести ту роковую битву до ее финального завершения. Он с предельной ясностью помнил внезапный прилив силы, что прошелся по нему, волну духа и воли.

Теперь он знал, что тот момент, который он считал единением со своим давно умершим повелителем, был всего лишь бледной тенью его истинного величия. Содержимое фиала, сама святая кровь из Алого Грааля, неразбавленная и могущественная, сохраняемая тысячелетиями поколениями клириков, заструилась по его венам. Она было золотом, она была пламенем, молнией и солнцем, ничего подобного он не испытывал в своей жизни.

Тело Рафена охватили спазмы, что были сильнее боли. Каждый мускул напрягся, каждый нерв запел от силы. Каждая его кость резонировала как бой курантов, когда песнь примарха ворвалась в его существо. По нему волнами бил свет, ослепляющий, словно взрыв сверхновой. Генетическое вещество пронзило все его тело, и все, что он впитал за время учебы, от новобранца до боевого брата, мгновенно пробудилось в нем. Каждый космодесантник нес в себе генетические маркеры своего владыки примарха, ограниченные плотью смертных людей, которыми они когда-то были. Внутри каждого Кровавого Ангела было зернышко великой и могущественной силы Сангвиния, оно лежало в глубинах их души, в самой плоти, дабы сделать их непревзойденными воинами великих армий Императора.