Дэн Абнетт - Не ведая страха

Жиллиман рычит, бросая им вызов. Он приговаривает их к смерти. Приговаривает их властителя к еще худшей участи.

И бросается на них.

Тиель осознает, что примарх, безусловно, является их главнейшим ресурсом. Не из-за своего физического превосходства, хотя его сложно переоценить.

Потому, что он — примарх. Потому, что он — Робаут Жиллиман. Потому, что он просто один из величайших воителей Империума. Сколько существ смогло бы сравниться с ним? Честно? Все семнадцать его братьев? Не все семнадцать. Далеко не все семнадцать. Четверо или пятеро, в лучшем случае. В лучшем случае.

Находящиеся на верхних сооружениях Несущие Слово видят, как он приближается. Они не уступают по силе истребительному отряду, большей части целой роты. Как минимум часть из них — превозносимая элита Гал Ворбак.

Однако они видят, как он приближается, и знают, что это означает. Не имеет значения, что за космическое помешательство осквернило их разумы и души. Не имеет значения, что за беспрерывные обещания нашептывают им в уши Темные Боги. Не имеет значения, какую завышенную храбрость варп влил в их вены вместе с безумием.

Жиллиман Ультрамарский идет прямо на них. Чтобы убить их. Убить их всех.

Даже если у них и есть шанс причинить ему вред, они упускают его. Они путаются. На мгновение их извращенным сердцам ведом страх. Подлинный страх.

А затем он добирается до них.

А затем — убивает их.

— За ним! За ним! — кричит Тиель. Они рвутся вперед. Изуродованные Несущие Слово пролетают над головой, или же бьются о палубы вокруг. Когда Тиель оказывается возле примарха, Жиллиман уже убил самое меньшее дюжину. Его болтер ревет. На силовом кулаке трещит поджаривающаяся кровь.

Это жестокий ближний бой. При Тиеле экзотичный дуэльный меч, который так хорошо послужил ему в этот мрачнейший из дней. Держа оружие обеими руками, он орудует им, рассекая алый керамит, словно шелк. Кровь Несущих Слово кажется черной, как будто она прокисла и загрязнилась. Тиель прикрывает примарху фланг, уверенно продвигаясь вместе с натиском атаки в направлении основного люка.

Они теряют восьмерых. Восемь Ультрадесантников. Но они прорываются в зал центрального управления, оставляя за собой ковер из мертвых врагов.

Там их ждет настоящая схватка.

Их встречает ошеломляющий шквал огня болтеров, который убивает Стеция, Аскретиса и Гевтоника.

Кор Фаэрон, магистр темной веры, магистр непроизносимого слова, посылает своих людей вперед.

А затем летит к Жиллиману, оставляя за собой след из темного тумана, сверкая черными энергиями, вырванными из бездн варпа.

— Ублюдок! — выкрикивает Жиллиман.

Он не отступает.

Ни на секунду.

Здание гильдии сотрясается. По нему стреляют титаны.

— Мне нужны свежие данные, — кричит Вентан в вокс, вокруг него кружится вьюга из стекла и каменной кладки.

Он остался на поверхности, чтобы руководить отпором. Селатон спустился в бронированный бункер вместе с Таурен. Около пяти минут назад отключились все каналы вокс-связи и передачи данных из Лептия Нумина. Дворец пал. У Вентана есть только связь с его ротой через коммуникаторы ближнего радиуса действия.

— Сервер активировала машину, — отвечает по воксу Селатон. — Она подключается. Подключается к ММИ.

— Работает? — требовательно спрашивает Вентан.

— Я не знаю, как это выглядит, если работает, — отвечает Селатон.

— Могу гарантировать, что выглядит лучше, чем это! — отзывается Вентан.

По проезду неуклонно пробивается верная Несущим Слово бронетехника, которая накрывает их позиции градом снарядов и большим количеством лазеров. Дым и ливень сократили видимость почти до нуля. Здания фабрикаториев на другой стороне дороги рухнули мешаниной камня и пламени. Через дым полным ходом приближаются два титана «Налетчик», орудийные установки которых светятся от непрерывных разрядов.

Кирамика мертва. Лорхас мертв. Вероятно, Спарзи тоже мертв. Вентан не может найти Грева или Сиданса. Строй роты нарушен. 4-я сделала все, что могла.

Но это не смогло сравниться с подавляющей мощью атаки Хол Велофа.

— Сервер запустила код-убийцу, — докладывает Селатон. — Она запускает его в систему сети. Готовится к очистке.

Вентан пригибается, когда в нескольких дюжинах метров впереди огонь титана подбрасывает в воздух «Лендрейдер». Смятый и полыхающий, тот приземляется, так громко ударяясь об изорванную землю, что кажется, будто небо прогибается.

Разумеется, небо действительно прогибается. Над ливнем трещит сине-белое пламя. Солнечные вспышки выжигают верхние слои атмосферы Калта, озаряя израненный мир и вызывая огромные неестественные полярные сияния, когда заряженные энергочастицы бьют по термосфере. Вокруг Вентана скачут и крутятся свет и цвет: свет взрывов и свечение измученного неба.

— Это хорошо, да? — передает Вентан по воксу в ответ. — Это хорошо?

— Да, капитан, — отзывается Селатон, — но это бесполезно без контроля. Она не может получить контроль над сетью, пока не снят контроль врага. А этого не произошло. Она говорит мне, что этого не произошло.

Из темноты к Вентану приближается зверь из Гал Ворбак, замахивающийся силовым топором. На нем нет шлема. У него… не человеческое лицо.

Вентан встречает атаку, выставляя клинок поперек рукояти топора и блокируя замах. Они борются. Сокрушительная сила убийцы отталкивает Вентана назад. Сцепленное оружие разрывается, и Вентан резко приседает, чтобы избежать последующего косящего удара.

Вентан быстро выправляется, вгоняя клинок вверх. Острие меча задевает топор воина Гал Ворбак, отклоняется врагу в рот и пронзает голову.

Гал Ворбак не умирает. Недостаточно быстро. Он смеется над проткнувшим его рот клинком. Черная кровь толчками льется на эфес меча, кисть и руку Вентана. Воин Гал Ворбак глубоко вгоняет свой топор в бок Вентана.

Затем делает одолжение и умирает.

Вентан оседает на одно колено.

— Есть ч-что-нибудь?

— Капитан? Вы в порядке? — откликается Селатон.

— Есть что-нибудь еще?

— У вас странный голос.

— Селатон, она его получила? — рычит Вентан.

— Нет, сэр. Вражеский контроль все еще на месте.

Титаны рядом. Последний оставшийся у 4-й «Теневой меч» стреляет и повреждает одного из шагающих гигантов, но те отвечают все вместе и превращают сверхтяжелый танк в огромный костер, который достигает высоты находящихся позади него городских кварталов.

Больше никто не придет. Никакой поддержки, которая, как они надеялись, может прибыть и встать рядом. Никаких подкреплений.