Недоброе солнце (СИ) - Питкевич Александра "Samum"

Я сидела в зале ожидания на космической станции Алтея. Это был один из дальних секторов от матушки Земли, которую мы с командой покинули полгода назад. Наше небольшое исследовательское судно было направлено в соседний с Алтеей сектор для изучения близлежащих планет и расширения научного сотрудничества. В настоящее время население Земли имело тесные связи с тремя гуманоидными и одной не гуманоидной разумными расами. Все четыре находились примерно на равном уровне развития, и вышли в дальний космос в сопоставимые сроки. С элмами у нас были общие проекты по медицине, ввиду схожести ДНК и близкой анатомии, дарии были первыми в исследовании планет и наименее вредоносном использовании недр. Собственно, с ними и держала связь команда моего судна.

Найденные несколько лет назад на территории Плутона ресурсы требовали совершенно иных методов извлечения, нежели земляне использовали на Марсе или Венере. А подобными технологиями владели только дарийцы. Проведя с группой ученых четыре месяца на одной из промышленных планет в их звездной системе, мы возвращались назад, когда по нерадивости второго пилота выпали из гиперперехода в пояс астероидов. Кое-как избежав лобового столкновения с глыбами космической породы, судно все же лишилось двух двигателей и части обшивки. Это потребовало срочной посадки на ближайшей станции, коей и оказалась Алтея. По чистому везению или ввиду мастерства первого пилота, команда отделалась только ушибами и парой переломов, а информационные носители с научной работой вовсе не пострадали.

Не скажу, что моя жизнь до этого была полна приключений или отличалась особой суровостью. Всякое бывало. Семья у меня вполне благополучная, любящие родители, младший брат, и толпа родственников, тети, дяди, бабушки, племянники и кузены. Все любили, все были любимы. Жизнь как жизнь. Самыми неприятными за все двадцать восемь лет моего существования стали последние два года обучения в Большой академии звездных наук на кафедре Внеземной геологии и адаптивной добычи полезных ископаемых. Стандартное обучение в семь лет чуть не прервалось неожиданной беременностью. Не скажу, что событие было безрадостное, своего тогдашнего кавалера я, кажется, любила, хоть и виделись мы редко, все же учебное заведение полузакрытого типа. Но внезапно оказалось, что любовь если и была, то сугубо односторонняя, и у парня совершенно иные планы на жизнь. Неласково попрощавшись с безответственным прошлым, для себя решила, что ребенка оставлю. Правда судьба распорядилась иначе. На девятой неделе случился выкидыш. Как сообщил потом доктор, из-за сильнейшего эмоционального переживания и постоянного стресса. Неделя в больнице, и все вернулось на круги своя. Родным я и чего не сказала. Зачем так волновать близких. Мы не виделись до этого погода, переговариваясь только по сетевой связи, а своим усталым видом я отговаривалась проблемами на учебе. Мама переживала из-за моей бледности, так что сообщить правду язык не повернулся. Сама справилась. Благо, медстраховка в Академии хорошая.

Знали о случившемся только две лучшие подруги со смежных кафедр. К ним через два месяца после выкидыша я и пришла с парой бутылок крепкого алкоголя, праздновать женитьбу своего бывшего на общей подруге. По залету. Так я не напивалась с первого курса. Немного попустило, только характер, кажется, еще сильней испортился. Я стала злее ироничней и недоверчивей. Это внешне. А изнутри напоминала себе выжженное поле. Иногда и там вставало солнце и расцветали цветы, но все больше это были красные маки. Немного спасала научная деятельность, в нее с головой и окунулась. После окончания Академии получив предложение слетать с научной миссией к дариям, согласилась не раздумывая. И деньги приличные и интересно, и по специальности.

Не скажу, что попадание в пояс астероидов меня сильно напугало, скорее разозлило, было крайне обидно от мысли, что все результаты полугодовой деятельности, все адаптации методов добычи полезных ископаемых канут в лету. Столько часов беспрерывной работы. Из-за одного безрукого пилота, который не в состоянии просчитать точку выхода из прыжка. Испугаться просто не успела.

— Лени, тебя уже отпустили? — руководитель научного проекта, сорокадвухлетний низенький Пал Петрович присел рядом, выдернув из неприятных воспоминаний о прошлой жизни.

— Да, у меня только пара порезов и перелом запястья был, быстро подлатали. Что остальные?

— Тоя с Мариком отправились за записями, только бы успели до перевода в хранилище, остальные должны скоро появиться.

— Что корабль?

— Пострадал не сильно, но таких деталей здесь нет, к ним крайне не часто залетают корабли из нашей системы. Ты же видела, как суда элмов отличаются от наших. Капитан с летной командой решили остаться на Алтее, ждать детали, это на месяца три. Нашим я предлагаю добираться либо на попутных судах до Млечного пути, а там уже и земляне почаще курсируют. Все за счет Компании, разумеется. Мы с Тонй и Мариком доставим все разработки на Землю, и тогда уже перечислят бонусы. Нори в компенсацию за крушение и на первые нужды должны были уже прислать.

Я кивнула. Пока была в медкапсуле со своим переломом, на кивер пришло сообщение о пополнении личного счета. Что-то, а с нори Компания задержек не терпела.

— Док, мы починились, — Рос плюхнулся в кресло рядом с руководителем, трое других наших ребят — копателей разместились напротив, высокий плечистый Рос, весело подмигнул приятелям, — ну и приключеньице, ха, никогда не думал, что будет шанс погибнуть в космосе. Вот если б меня завалило в кратере Тагии, или съел паркус, это я бы еще понял.

— Знаешь, Рос, думаю паркус тобой бы подавился, больно ты твердый.

— Знаешь, Лени, тебя он выплюнул, ибо ты желчная сильно, хоть и мягкая, — в тон ответил приятель.

— Ерунда, я ему скальными перчатками брюшко изнутри пощекотала, вот его и вывернуло.

Путешествие в желудок гигантского плотоядного, но беззубого червя стоило мне тонны нервных соединений и длинных волос. Агрессивная среда желудка этой твари практически мгновенно разъела весь волосяной покров на коже и скафандр в особо тонких местах, наградив весьма ощутимыми и болезненными ожогами. Брови и ресницы отрасли почти за неделю, а вот мои прекрасные косы, гордость и краса, канули в небытие.

— Как твоя рука, я видел, что ты очень плохо упала, когда мы столкнулись с той каменюкой, — Дет, рыжий парнишка из копателей с участием посмотрел на мою забинтованную кисть.

— Ничего, зарастили, но пару дней будет ныть. Их обезболивающие нам не очень подходят, — я досадливо скривилась, крайне обидно, что в мед корпусе такой большой станции нет нормальных лекарств для землян. Мои отношения с ребятами были сугубо дружескими с налётом легкой заботы как к более слабому товарищу, что являлось еще одним поводом моей личной гордости. Стать «своей» в мужской кампании, эту способность я оттачивала довольно долго. Остальные девочки из нашего отряда, не считая Эммы Варьеравны, глубоко замужней лаборантки-химика, постоянно плавали на грани легкого флирта и кокетства. После неудачных отношений пару лет назад, в интимную и сердечную зоны мужчин я старалась не допускать. Себе дороже ради сомнительного удовольствия.

— Так, вернемся к делам насущным. Ребята, вы обдумали свои действия?

— Да, док, мы не видим смысла лететь домой с пересадками, и там ждать назначения, когда можно совместить приятное с полезным. Тем более что Компания обещала подобрать судно в течении трех местных суток, а это всего-то на шесть часов больше, чем на матушке Земле.

— Лени?

— Я с ребятами согласна. Если мне подберут достойную работенку, я бы с удовольствием получила пару нори и опыт, нежели просиживать штаны. Тем более, что дальше в проекте на Плутоне мы не нужны, свою часть мы хорошо проработали.

— Договорились. Пойдемте, я вас устрою по временным комнатам, и поговорим с Компанией.