Ромина Рассел - Зодиак

Тут я увидела, что из посольств начали выходить люди. В основном студенты Академии и университета. Когда они заметили меня, стали показывать пальцами и подходить ближе. Что-то мягкое и гнилое ударилось о мою голову, и сразу же со всех сторон в меня полетели овощи. Вокруг собиралась толпа, громко выкрикивая оскорбления. Предатель! Убийца! Трус! Они называли имена своих погибших. Муж, отец, сестра, друг, дочь – каждый потерял кого-то. И так же, как и на Пленуме, им надо было обвинить кого-то в своем горе. Война разрушает не только жизни, но и сердца. В толпе я разглядела лицо Лейси, девушки-Рыбианки с фестиваля Нимба Гелиоса. Ее мокрое от слез лицо покрывали пунцовые пятна.

– Ты должна была спасти нас! – крикнула она сквозь рыдания.

Кто-то швырнул в меня стеклянный бокал, он разбился, и осколок разрезал мне щеку. Сдерживая слезы, я закрыла лицо и опустилась на колени. Кольцо вокруг меня сужалось. Мне не верилось, что это были те самые люди, которые несколько дней назад провозгласили меня своим лидером и вот теперь собирались разорвать меня на куски.

Внезапно зазвучал громкоговоритель, и мужской голос потребовал: «Все назад. Расступитесь». Я подняла голову. Нападавшие действительно отошли, но солдат я не увидела.

Люди пятились, спотыкались, закрывали лица, некоторые падали наземь. Я слышала удары и толчки, но не могла понять, что происходит, пока невидимые руки не подхватили меня и не поставили на ноги.

– Ваша маскировка, моя госпожа.

На моей шее застегнулся маскирующий воротник, и в ту же секунду перед глазами возникла золотистая фигура. Хайсен вернулся.

– Мы сейчас невидимы. Бежим отсюда.

Он взял меня за руку и, расталкивая людей в стороны, поспешил увести прочь. Покинув городок, мы побежали к станции. Город кипел энергией, но я была в стороне от этого. Словно от реальности меня отгораживала стеклянная стена, проникнуть сквозь которую я была не в силах. Только когда мы сели в поезд, я смогла перевести дух.

– Спасибо, – вымолвила я, слишком ослабевшая, чтобы сказать хоть что-то еще.

Он нахмурился и коснулся моей щеки:

– Ты ранена.

Порез саднил, но не слишком.

– Почему ты здесь, Хайсен?

Его губы тронула легкая улыбка и на щеках заиграли ямочки.

– Ты не из тех, кого легко забыть. – Он взял меня за руку: – К тому же ты мой единственный друг среди людей.

До чего же сложно рядом с Хайсеном сдержаться и не приникнуть к его губам поцелуем, забыв обо всем на свете.

– Как ты смог добраться сюда так быстро?

– «Эквинокс». – Его глаза блестели. – Мы летели на сверхскорости, когда посол Фрей связался с нами.

– Фрей проголосовал за мое изгнание.

– У него не было выбора. Он и Сирна заключили сделку, чтобы тебя не посадили в тюрьму.

Мы проникли в космопорт невидимые, как и раньше. «Эквинокс» стоял припаркованным в дальнем конце взлетной площадки, также скрытый от посторонних глаз. Хайсен уверил меня, что психощит «Эквинокса» остался нетронутым благодаря его Талисману. Когда мы взошли на борт, нас там уже ждали два человека – вернее, один человек и один андроид. Лорд Нейт сидел у штурвала, играя в маджонг с «Ноксом», рядом с ним стояла маленькая девочка и подсказывала ходы. Это была Рубидум.

– Руби! Ты выжила!

Я потянулась обнять ее, но она отпрянула:

– Фу. Что за гадость на твоей одежде?

Я отступила, чтобы ее не запачкать.

– Твой дирижабль уцелел?

Она сморщила нос от вони.

– Нет, наши топливные баки взорвались, но почтенный лорд Нейт спас меня. Не знаю, кто проектировал мою спасательную капсулу, но ему точно нужна пересадка мозгов.

Она сорвала несколько кристобалитовых бусинок со своей туники и швырнула их о стену.

– Самое худшее, что мы попали в ловушку, которую сами же и устроили.

– Вы доверились семнадцатилетней, – горько усмехнулась я.

Хайсен громко вздохнул:

– Мой психощит работает безупречно. Я сам проверял.

– Хайсен, это к тебе не относится. Окус предупредил еще в первую нашу встречу, что люди не поверят мне. И все, что я делала, чтобы доказать, как он не прав, наоборот, играло ему на руку. Сейчас весь Зодиак думает, что я струсила. Они думают, что это я все подстроила.

– Ты не должна взваливать всю вину на себя, Роу. – Рубидум выбросила еще одну бусинку. – Мы все позволили ярости ослепить нас.

– Думаю, теперь я могу вычеркнуть политику из своих планов на будущее.

Мы слабо усмехнулись, но Хайсен посмотрел на меня в упор, окутав солнечным светом, что излучали его глаза.

– Звезды выбрали тебя, Роу. Люди – а они всегда несправедливы – опорочили, но ты непременно найдешь свое место. Твой свет сияет слишком ярко, чтобы не стать маяком для других.

Я направилась в свою каюту привести себя в порядок. Рядом с Хайсеном мне казалось, что я смогу выдержать… но чувство вины не давало проводить с ним слишком много времени. Когда я осталась одна, в памяти опять всплыли слова Харона. Казалось, его обвинения наполняли воздух и звучали снова и снова. Я свернулась калачиком в углу на полу, пытаясь отгородиться от них. Но может, я и есть трус? Я не сказала Матиасу о смертельной угрозе Окуса, прежде чем мы покинули Озеон-6. Я не сказала ему о Хайсене. Я не смогла даже выразить свои чувства или услышать его. Я закрыла дверь перед ним. Я бросила Матиаса. Так же как бросила папу и Стэнтона. И людей Дома Девы. Я не знаю, какой свет видят во мне Хайсен и Агата, когда я принесла людям одну лишь тьму. Наконец я поднялась. Нужно было положить одежду в чистку, и я вытряхнула карманы. Что-то выпало на пол – астралатор Матиаса. Я подняла его, пробежалась пальцами по гладкому перламутру. Он принадлежал его родителям, не мне. Бедные Аманта и Эгон. Как и мы с Хайсеном, они осиротели, но в другом, еще более ужасном смысле. Я очень долго простояла под ультрафиолетовым душем, чтобы его лучи сожгли каждую микрочастицу грязи. Порез на щеке горел, так что я подставила лицо прямо под ультрафиолетовый кран, чтобы обработать рану. Когда я вышла, меня ожидала Сирна.

– Леди Роу, я бы хотела, чтобы вы оставались нашим Хранителем. – Она протянула мне новую ракианскую униформу, сшитую под мой размер. – Простите, что не предупредила вас. Но это было частью соглашения с Хароном.

Я пожала протянутую руку.

– Долг – суровый наставник, – повторила я ее собственные слова. – Но я не кавалергард. Я не имею права носить это.

– Это на время. – Она помогла мне одеться. – События заставили нас поступить таким образом. Если бы я не уступила, Харон затеял бы что-нибудь похуже, чем ваше изгнание. Постарайтесь понять.