Айзек Азимов - СООБЩЕСТВО НА КРАЮ

— Не знаю, — сказал Тревиц, — есть ли у меня свободная воля, Мэр. Возможно, на мой разум повлияли, чтобы я выбрал желательный ответ.

— Ваш разум в полной неприкосновенности, — сказала Нови. — Если бы мы могли заставить себя повлиять на ваш разум, не понадобилась бы эта встреча. Будь мы столь беспринципны, мы бы легко проделали все, что нам удобно, не заботясь о великих нуждах всего человечества в целом.

— Полагаю, — сказал Гендибал, — что теперь моя очередь взять слово. Член Совета Тревиц, не позволяйте узкому местничеству брать верх над собой. Вели вы родились на Терминусе, вы не должны считать, что Терминус важнее всей Галактики. Галактика уже пять столетий развивается по Плану Селдона, и эта работа идет не только в Федерации Сообщества.

Вы — часть Плана помимо и сверх вашей роли как члена Сообщества. Не делайте ничего такого, что приведет к разрушению Плана ни из узко понимаемого патриотизма, ни из романтического стремления к новому и неизведанному. Второе Сообщество ни в коей мере не будет подавлять свободную волю человечества. Мы не деспоты, а проводники.

И мы предлагаем Галактическую Империю, фундаментально отличающуюся от Первой. За все тысячи лет, что существуют гиперпространственные полеты, в Галактике не было и десятилетия, полностью свободного от кровопролития и насильственной смерти. Даже когда само Сообщество находилось в состоянии мира. Если вы выберете Мэра Бранно, это будет продолжаться вечно. План Селдона предлагает покончить с войнами, причем отнюдь не путем превращения в рядовой атом в Галактике атомов и низведения до равенства с травой, микробами и пылью.

— Я, — сказала Нови, — согласна с тем, что Спикер Гендибал говорит об Империи Первого Сообщества, но с тем, что он говорит о собственной Империи — нет. Спикеры Трантора тоже люди со свободной волей, они такие же, как и все люди. Разве они свободам от сокрушительной конкуренции, от политиканства, от карьеризма?

Разве нет ссор и вражды за Столом Спикеров, и всегда ли они будут проводниками, за которыми вы решитесь следовать? Попробуйте поверить Спикеру на слово и спросите его об этом.

— Нет нужды верить мне на слово, — сказал Гендибал, — я и так признаю, что за Столом Спикеров есть вражда, конкуренция и предательство. Но после того как решение принято, его выполняют все. Из этого никогда не было ни одного исключения.

— А если я не сделаю выбора? — спросил Тревиц.

— Вы должны, — сказала Нови. — Вы почувствуете, что сделать выбор правильно, и вы его сделаете.

— А если я попытаюсь и не смогу?

— Вы должны.

— Каким временем я располагаю?

— До тех пор, пока вы не будете УВЕРЕНЫ, сколько бы времени на это ни ушло.

Тревиц сидел молча.

Остальные тоже молчали, но ему казалось, что он слышит свой пульс.

Он слышал голос Бранно, твердо сказавший: «Свободная воля!». Голос Спикера Гендибала безапелляционно заявил: «Руководство и мир!»

Голос Нови печально произнес: «Жизнь».

Тревиц обернулся и обнаружил, что Пелорат не отрываясь смотрит на него. Он сказал:

— Янов, вы все слышали.

— Да, Голан, слышал.

— Что вы думаете?

— Решать не мне.

— Я знаю. Но что вы думаете?

— Не знаю. Все три альтернативы меня пугают. И все же мне в голову пришла одна странная мысль…

— Да?

— Когда мы с вами впервые отправились в космос, вы показали мне Галактику, помните?

— Конечно.

— Вы ускорили время, и Галактика заметно вращалась. И я тогда сказал, как будто предвосхищал сегодняшние события: «Галактика похожа на живое существо, ползущее через космос». Вам не кажется, что в каком-то отношении она уже живая?

И Тревиц, вспомнив тот момент, внезапно почувствовал УВЕРЕННОСТЬ. Он неожиданно вспомнил свое предчувствие, что Пелорат тоже сыграет жизненно важную роль. Он поспешно, чтобы не осталось времени на размышления, сомнения и колебания, повернулся к компьютеру, положил руки на контакты и сосредоточился с такой силой, какой раньше не знал.

Он принял решение — решение, от которого зависела судьба Галактики.

У Мэра Бранно были все основания чувствовать удовлетворение. Государственный визит был недолгим, но чрезвычайно продуктивным. Она сказала с напускной скромностью:

— Полностью мы, конечно не можем им доверять.

Она смотрела на экран. Корабли Флота Сообщества один за другим входили в гиперпространство и возвращались на базы.

Никто не сомневался, что присутствие кораблей произвело впечатление на Сейшелы, но сейшельцы не могли не заметить двух вещей: во-первых, корабли не покидали пространство Сообщества, во-вторых, как только Бранно объявила, что они уйдут, они действительно, без задержки, ушли.

С другой стороны, Сейшелы не забудут, что эти корабли можно вызвать к их границам в течение дня или быстрее. Этот маневр сочетал в себе одновременно демонстрацию силы и доброй воли.

— Совершенно верно, — сказал Коделл, — полностью мы не можем им доверять, но мы никому в Галактике не можем доверять полностью. Но соблюдать условия соглашения в интересах самих же Сейшел. Мы вели себя благородно.

— Теперь, — сказала Бранно, — многое зависит от разработки деталей. Я думаю, на это уйдет несколько месяцев. Общие мазки наносятся мгновенно, но после этого нужно работать над тенями. Как именно мы организуем карантин экспорта и импорта, как определять ценность их зерна и скота по сравнению с нашими и тому подобное.

— Да, но все это постепенно решится, а заслуга будет принадлежать вам, Мэр. Вы действовали смело и, признаюсь, я сначала сомневался в мудрости ваших действий.

— Знаете, Лионо, все дело заключалось только в том, чтобы Сообщество посчиталось с сейшельской гордостью. Они ведь сохраняют независимость со времен Империи, и это действительно достойно восхищения.

— Да, теперь, когда их независимость больше нам не мешает.

— Вот именно. Поэтому пришлось всего лишь чуть-чуть поступиться нашей гордостью и сделать жест в их сторону. Признаю, что я не сразу решилась. Я — Мэр оседлавшей Галактику Федерации, должна снизойти до визита в провинциальное звездное скопление! Но после того, как я решилась, мне не было так уж неловко. Мы поставили на то, что они разрешат визит, увидев наши корабли у своих границ, не все же пришлось держаться скромно и любезно улыбаться.

Коделл кивнул.

— Мы пренебрегли видимостью власти, чтобы сохранить ее суть.

— Совершенно верно… Чье это изречение?

— По-моему, из какой-то пьесы Эридана, я могу спросить у кого-нибудь из наших литераторов, когда мы вернемся домой.