Айзек Азимов - СООБЩЕСТВО НА КРАЮ

Гендибал потер руки. Нови испуганно сказала:

— Мастер?

— Что, Нови?

— А вас наградят за то, что вы сделали?

— Еще как. Шандес уйдет в отставку, а я стану Первым Спикером. Тогда я получу шанс сделать нас активным фактором, революционизирующим Галактику.

— Первым Спикером?

— Да, Нови. Я стану самым главным и влиятельным среди ученых.

— Самым важным? — Она была в отчаянии.

— Что с тобой? Ты не хочешь, чтобы меня наградили?

— Нет, мастер, хочу… Но если вы станете самым важным ученым из всех, вы не захотите, чтобы я была рядом с вами. Стрынской женщине это неуместно.

— Неужели? Кто это мне помешает? — Он почувствовал прилив восхищения и благодарности к ней. — Нови, ты будешь со мной, куда бы я ни отправился и кем бы я ни стал. Когда мне придется иметь дело с некоторыми из волков, встречающимися за Столом Спикеров, твой гладкий и симметричный разум будет рядом и скажет мне, какими будут их эмоции, еще до того, как они сами это поймут. Кроме того… — Это признание, похоже, и для него самого было неожиданным. — Даже без этого я… мне нравится, когда ты со мной. Я хочу, чтобы ты была со мной всегда… то есть, если ты не возражаешь.

— О, мастер, — прошептала Нови, и, когда его рука обвилась вокруг ее талии, ее голова склонилась на его плечо.

В глубинах, о которых не подозревала оболочка разума Нови, оставалась геянская сущность, и она направляла события.

Непроницаемая маска транторской женщины позволяла ей продолжать выполнение великой задачи.

Она была готова к долгой разлуке с собой-ими-всеми, и ей служило утешением счастье, переполнявшее транторскую женщину.

Пелорат потер руки и сказал со сдержанным энтузиазмом:

— Как хорошо снова оказаться на Гее.

— Гм, — рассеянно отозвался Тревиц.

— Знаете, что мне рассказала Блисс? Мэр отправилась домой на Терминус с торговым договором с Сейшелами. Спикер из Второго Сообщества отправился на Трантор, уверенный, что это устроил он. А эта женщина — Нови — летит с ним, чтобы проследить за началом изменений, которые когда-нибудь приведут к построению Галаксии. И ни одно из Сообществ даже не подозревает о существовании Геи.

Просто изумительно!

— Знаю, — сказал Тревиц. — Мне об этом сообщили. Но мы-то знаем, что Гея существует, и мы можем рассказать.

— Блисс так не считает. Она говорит, что нам никто не поверит, и мы это понимаем.

И потом, что касается меня, то я вообще не намерен покидать Гею.

Тревиц оторвался от своих мыслей и посмотрел на Пелората.

— Что? — спросил он.

— Я собираюсь остаться здесь… Знаете, я сам едва верю этому. Всего несколько недель назад я жил на Терминусе одинокой жизнью. Я десятилетия провел, погрузившись в свои архивы и мысли, не мечтая ни о чем другом, как только дожить до смерти, где бы она ни случилась, погруженным в свои архивы и мысли, живя все той же одинокой монотонной жизнью.

И вот совершенно неожиданно я стал космическим путешественником, меня вовлекли в галактический кризис, и, не смейтесь, Голан, я нашел Блисс.

— Я не смеюсь, Янов, — ответил Тревиц, — но вы уверены, что понимаете, что делаете?

— О да. Проблема Земли для меня больше ничего не значит. Тот факт, что она была уникальной планетой с разнообразной экологией и разумной жизнью, получил адекватное объяснение. Вечные — вы же слышали.

— Да, слышал. И вы решили остаться на Гее?

— Бесповоротно. Земля осталась в прошлом, а мне надоело прошлое. Гея — будущее.

— Но вы не Гея, Янов. Или вы думаете, что сможете стать ее частью?

— Блисс говорит, что в какой-то степени смогу. Если не в биологическом отношении, то в интеллектуальном. Она, конечно, мне поможет.

— Но учитывая, что она-то по-настоящему часть Геи, как вы сможете построить общую жизнь, найти общие точки зрения, общие интересы…

Они сидели на открытом воздухе, и Тревиц мрачно смотрел на тихий цветущий остров, на море вокруг него, на темнеющий вдали на горизонте другой остров — все такое мирное, цивилизованное, живое и единое.

— Янов, Блисс — планета, вы — ничтожный индивидуум. Что, если вы ей наскучите? Она молода…

— Голан, я об этом думал. Я ни о чем другом и не думал в последние дни. Возможно, я ей надоем, не такой уж я романтический идиот. Но сколько бы она ни успела подарить мне до этого, будет достаточно. Она уже подарила мне достаточно. Я уже получил от нее больше, чем рассчитывал получить в жизни. Даже если с этого момента я никогда не увижу ее, я буду считать свою жизнь счастливой.

— Мне не верится, — мягко сказал Тревиц. — Я думаю, что вы действительно романтический идиот, и запомните, я вовсе не хочу, чтобы вы были другим. Янов, мы не так давно знаем друг друга, но мы многое пережили вместе, и — простите, если это звучит глупо — вы мне очень нравитесь.

— Вы мне тоже.

— И я не хочу, чтобы вы страдали. Я должен поговорить с Блисс.

— Нет, нет, пожалуйста не надо. Вы будете читать ей нотации.

— Речь не только о вас, и мне надо поговорить с ней наедине. Пожалуйста, Янов, я не хочу этого делать у вас за спиной, поэтому разрешите мне поговорить с ней и кое-что выяснить. Если разговор меня удовлетворит, я вас от души поздравлю, и я никогда не нарушу мир, что бы ни случилось.

Пелорат покачал головой.

— Вы все разрушите.

— Обещаю, что не разрушу. Ну, прошу вас…

— Эх… Но будьте предельно деликатны, мой дорогой друг. Будете?

— Даю вам слово.

Блисс вошла со словами:

— Пел сказал, что вы хотите со мной поговорить.

— Да, — ответил Тревиц.

Они находились в маленькой квартирке, отведенной Тревицу. Прекрасные карие глаза Блисс сияли, волосы блестели, она грациозно села, положив ногу на ногу, пристально посмотрела на него и сказала:

— Вы меня недолюбливаете, да? Вы невзлюбили меня с первой встречи.

Тревиц остался стоять — Он ответил:

— Вы можете читать мысли, вы знаете, что я о вас думаю и почему.

Блисс медленно покачала головой.

— Ваш разум для Геи вне досягаемости. Вам это известно. Ваши решения должны быть решениями ясного и неискаженного разума. Вначале, когда мы захватили ваш корабль, я поместила вас и Пела в успокаивающее поле, но это было необходимо, иначе паника или гнев повредили бы вам и сделали бы вас бесполезным в критическую минуту. И это все. Дальше этого я не могла пойти и не пошла.

— Решение, которое я должен был принять, я принял, — сказал Тревиц. — Я решил в пользу Геи и Галаксии, что теперь говорить о моем неискаженном разуме? Вы получили то, что вам нужно, и теперь вольны поступать со мной, как захотите.