Джуд Уотсон - Расплата

Чувствовал ли ты голос ситха в своей голове и думал, что это твой голос?

Разрушенный Храм заполнил все его мысли. Ферус чувствовал себя странно спокойным. Здесь он начался, его жизненный путь. Он попал сюда младенцем. Он ушёл отсюда молодым, с болью в сердце. Он вернулся, чтобы обнаружить, что всё, что он любил, уничтожено.

И теперь он снова был здесь. Он чувствовал здесь Силу так, словно её приносил ветер. Но ветер был частью Силы, как и тучи, и солнце, и миллионы населяющих эту планету существ. Он не должен об этом забывать. Он не должен видеть только предательство и разрушение. Император хотел, чтобы Ферус видел это.

- Я хочу пойти с тобой.

- Нет, Тревер. Я иду один. - Ферус произнёс эти слова даже без нажима. Он ни при каких условиях не собирался подвергать Тревера опасности.

По крайней мере, мог избавить мальчика от неё.

- Там нет такой охраны, как везде, Империя не использует Храм, - сказал он. - Я войду, и посмотрим, прав ли я, есть ли там послание. Затем выйду. - Он обернулся к Треверу. - Никаких возражений. Просто жди меня здесь.

Ферус оставил Тревера и повернулся к основанию Храма. Увидел крошащийся камень разрушенных террас. Где-то прямо над ним то, что когда-то было транспаристилом, теперь было разбито. Пластоид пристал к двери грубой массой, но в комнату всё ещё можно было попасть. С помощью светового меча.

Пластоид плавился беззвучно. Ферус проскользнул внутрь. Он сразу узнал место, где оказался. Храм был частью его - каждая комната, каждый коридор.

Он стоял в центре разрушенной комнаты. На миг он позволил себе роскошь - предаться воспоминаниям. Комната для завтраков. Маленькое тесное пространство, где падаваны иногда могли разделить утреннюю трапезу с магистрами-джедаями. Это место выбирали из-за утреннего света, конечно. А свет... Ферус прикрыл глаза, отдавшись воспоминаниям. Такой же плотный и золотой, как масло на их тарелках, струящийся теплом по пальцам, всё ещё холодным после утренних упражнений. В погожие дни транспаристил поднимался к потолкам, и комнату заполнял свежий воздух.

Ферус вспомнил, как охватывал пальцами большую кружку исходящего паром чая. Запах толстых кусков хлеба, обжаренных в сладком масле и патоке. Магистры-джедаи, отдыхающие в своих креслах, улыбающиеся своим ученикам. И предстоящий день, полный учёбы, медитаций и игр.

Вот что они уничтожили.

Он прошёл через комнату, и пепел скрипел под его сапогами.

В коридоре Ферус завернул за угол и оказался в большом атриуме с высоким потолком. Огромные окна были забиты досками. Камни были покрыты копотью и испещрены выбоинами. Но хотя всё было совсем иным, чем он помнил - Ферус знал дорогу даже в темноте.

Он ступал мягко, беззвучно. Он не чувствовал здесь и следа Живой Силы. Он позволил гневу расти в своей груди. Ферус всегда мог достать его, когда нужно будет. Император обучил его этому.

Турболифты были отключены, так что ему пришлось подняться по ступенькам в одном из шпилей наверх, к Комнате Карт. Стены были полуразрушены. Пол был неровный, с глубоко пропаленными в камнях дырами. Ферус заглянул в одну из них и увидел пол атриума в сотнях метров внизу. Когда он провёл рукой над сенсором, голографическая карта Галактики вернулась к жизни.

Иногда Энакин сидел здесь часами. Все знали это и оставляли его одного. Он был способен запускать в движение целые системы, запоминая детали языков, атмосферы, минералов, истории, географии... затем запускать другую систему, затем ещё одну, затем ещё, ещё и ещё... и удерживать всё это в голове, запоминать.

Он был таким одарённым.

Избранный.

Ферус прошёл сквозь голографические карты, сквозь занавеси информации, схем, миров и картин. Бледно-голубые, красные, золотые, зелёная... вся Галактика вращалась вокруг его головы. Он прошёл к отображению системы Беспин и получил доступ к планете с её газообразной атмосферой.

Появились факты: язык, география, химические свойства. Ферус дотронулся до плотного облачка газа пальцем. Появилось сообщение.

"Координат астероида нет. Маячки установлены на двух кораблях. Всего три корабля. Будут соблюдать эфирную тишину. В багаже запасной маячок. Активирую, если понадобится".

А затем замигали координаты места, где Флейм ждёт. Он был прав. У неё в рукаве был ещё один козырь. Она знала, что Вейдер придёт сюда и узнает, где она. Ферус стёр координаты.

Его худший страх - что как-то она узнала расположение астероида и выдала его - не подтвердился. Съезд мог состояться.

Ферус отключил систему.

Вейдера всё ещё не было.

Ферус спустился по лестнице обратно к главному уровню. Он вышел в большой коридор, держа руку на комлинке, готовый отправить сообщение для Солис.

Он почувствовал его издалека, прежде, чем увидел, шагая вниз к центральному холлу, так, словно Храм всё ещё стоял, как раньше, словно всё, что окружало его, всё ещё было благородным и прекрасным. Его сапоги звенели по избитому, почерневшему камню. Он шёл так, словно Храм принадлежал ему.

Вернее, он думает, что Храм ему принадлежит.

Вейдер увидел его.

Они остановились. В конце пыльного коридора, полного теней прошлого, они встретились друг с другом лицом к лицу.

Солис пряталась на границах атмосферного шторма. Это было хорошее укрытие. Гравитационные сдвиги швыряли маленькие астероиды, словно камешки из детских рук. Здесь было далеко не так плохо, как в центре шторма - но и ждать сигнала было отнюдь не скучно. Рай-Гаул сидел в кресле второго пилота. Они оставили корабль Феруса на планете в Среднем Кольце. Теперь Солис надеялась, что имперцы уже направляются туда.

Всё предприятие наконец подходило к концу. К Ферусу Солис присоединялась без особого желания. После того, как на её колонию на поверхности Корусканта был совершён набег, она больше не видела в своей жизни смысла. Но Ферус сделал ей предложение, от которого невозможно было отказаться. После Приказа 66 она поклялась больше никому не доверять. Но Ферус всё равно умудрился вовлечь её в своё дело, в группу тех, кто казался ей героями - Декс Джеттстер, Курран, Китс, Орион и, конечно же, Тревер. Не столько в качестве участника - она была не слишком хорошим оратором - но как присутствующего.

Теперь цель была почти достигнута. Все они приложили руку к созданию восстания. Солис была уверена, что после этого Ферус найдёт новую цель. Ферус... Солис волновалась за него, а она не любила за кого-либо волноваться. Ферус что-то потерял. Работа в качестве двойного агента подвергала его опасности. И Солис, и Рай-Гаул чувствовали это. Солис надеялась лишь, что он снова сможет стать прежним.