Алексей Корепанов - Рулевой с «Пинты»

Рогожин на экране резко подался вперед, а Бойко откинулся на спинку кресла. Оба они смотрели в одну и ту же точку и словно прислушивались к чему-то.

«Ну вот и заговорил рулевой. Будем слушать. Ты его слышишь?»

Из динамиков донесся вздох и голос Рогожина произнес: «Слышу. Приветствуем вас на борту «Космозавра».

И наступила тишина. Изображения Рогожина и Бойко на экране застыли в изображениях кресел; Рогожин и Бойко в отсеке молча смотрели на экран. Экран показывал знакомый отсек управления со знакомым, изученным-переизученным оборудованием — и ничего незнакомого, необычного в отсеке не было.

— Выключай, — сказал Бойко, когда фигуры на экране зашевелились в креслах. — С видео ничего не получилось, потому что… — Он запнулся.

— Потому что — что? — Рогожин подобрался, как перед прыжком. — Сказать, почему? Потому что он объяснял: приборами его не заметить, воспринимал его наш мозг, а не глаза, — а приборы мозга не имеют. Потому и с видео прокол.

— Точно, — севшим голосом подтвердил Бойко. — То же самое он и мне… Как это?.. — Он потер лоб, проговорил, словно повторял чьи-то слова: — С каждым из вас можно говорить мысленно, и каждый услышит меня, а друг друга вы не слышите… Да?

Рогожин молча кивнул.

— Ну давай, Сережа, рассказывай. Так ведь мы условились? Сколько до связи?

— Сто три. Хорошо. Похоже, что слышали мы одно и то же. Случай, конечно, уникальнейший, замучают нас светила. Ладно. Вот такое мне послышалось: какая-то древняя космическая цивилизация, теперь уже даже не цивилизация… Нет единого целого — есть отдельные…

— Назовем их ангелами, — предложил Еойко.

— Ну да, отдельные ангелы. Бродят по космосу от звезды к звезде, живут хоть и не вечно, но долго. Кажется, кто-то из них посещал когда-то Землю. Родину свою не помнят. Перестроили свой организм и могут проникать сквозь любые преграды. Энергию получают от звезд, пустота для них — что для рыбы вода; передвигаются, используя разность потенциалов каких-то «вихрей времени». Н-ну, что еще?.. — Рогожин потер подбородок. — Непонятные рассуждения об этапах перестройки организма… Как приятно бродить в пустоте… Отдыхать возле звезд… Мчаться на ядрах комет… Что-то еще…

— А насчет «Космозавра» ничего не было?

— Было. Не тот путь мы выбрали. Вместо того, чтобы переделывать себя, приспосабливаться к космосу — стараемся и в космосе окружить себя приемлемой для нас средой обитания, и сооружаем нелепые корабли, защищаемся от космоса… То есть, путь наш ложный. Нужно подчиняться космосу, стать его настоящими жителями, а не укрываться от него. Иначе — тупик… Он такие тупики уже видел. Еще и пояснил, как бестолковому: вы выходите в море…

— …на лодках, оставаясь собой, а надо стать рыбами, — подхватил Бойко. — Все совпадает. Покатался с нами и отправился дальше — к Солнцу ему нужно, а потом куда-то еще. Новую встречу не обещал. А на мой мысленный вопрос о белых одеждах ответил, что это не одежды, а он сам…

— Точно, — кивнул Рогожин. — «И увидел я Ангела, сходящего с неба…» Очень даже запросто мог Иоанн этого ангела увидеть. Как и мы… Вообще, идея, конечно, не новая. Мог ты где-нибудь о чем-то подобном слышать или читать?

— Ну, мог.

— И я мог. Дома нас это не пекло — дома других дум и забот полно, а здесь…

— Согласен, Сережа. Условия космического полета, трасса все-таки не лунная, а марсианская, экспедиция все-таки не сто третья, а третья, плюс сенсорная недостаточность — а подсознание работает, давит… и вот мы имеем беседу с космической мышью. Упорхнул, слава Богу.

— Надолго ли? — с сомнением прищурился Рогожин. — Завтра ведь может и космический слон притопать.

— Так… Обязательно доложим ЦУПу — пусть думают. Только, наверное, без подробностей, а?

— Согласен.

— Значит, вот таким образом: краткое сообщение для публики о имевшей место коллективной галлюцинации, а в бортжурнал все подробно, для последующего разбора. Ты свои впечатления, я свои. Годится, бортинженер?

— И еще… — Рогожин замялся. — Хорошо бы продублировать видеокассету, в контейнер с радиомаяком — и за борт. На всякий случай.

Бойко долго и хмуро смотрел на Рогожина, потом пробурчал:

— Как пить дать в учебники попадем. А что, в чем-то сомневаешься?

Рогожин помедлил с ответом, зачем-то расстегнул и застегнул нагрудный карман.

— А ты?..

Командир промолчал.

Неповоротливый на вид агрегат, обликом своим являющий причудливый гибрид телебашни, ветряной мельницы, радиотелескопа, самоходного комбайна и тысячекратно увеличенной бытовой электромясорубки, агрегат с неуклюжим названием «Космозавр», начиненный запасами воздуха, воды, продовольствия и горючего, оснащенный противометеоритным экраном, укомплектованный тяжелыми жесткими скафандрами для работы в открытом космосе и гибкими скафандрами для работы на Марсе, продолжал полет по марсианской трассе, своей прочной многослойной обшивкой оберегая от пустоты двух участников третьей марсианской экспедиции.

Вокруг был губительный космос.

— Это еще цветочки, — сказал Бойко и встал. — Как бы на обратном пути что-нибудь похлеще не привиделось. Дадут нам медики жару! А, Сережа?

Теперь уже промолчал бортинженер.