Василий Головачев - Регулюм

Жил он в двухкомнатной квартире на проспекте Жукова один, лишь Дарья появлялась здесь регулярно, да мама изредка навещала сына, чтобы навести порядок в холостяцкой квартире, хотя сама жила не близко, на Сухаревской площади.

В девять часов Стас вывел машину из гаража, находившегося прямо под домом, и мысли его свернули в другое русло. Когда он подъехал к офису издательства, располагавшемуся в пятиэтажном здании бывшего стройтреста на Первой улице Энтузиастов, его занимали уже другие проблемы, издательские: предстоящая покупка бумажного комбината в Твери, расширение площадей, редакторские дела и финансовые отчеты. Хотя нет-нет да и вспоминался сон с преследователями в плащах.

В одиннадцать часов он провел оперативное совещание, обсудил с главбухом издательства, с которым когда-то учился в школе, финансовые дела и поехал на Хорошевку, на встречу с главой банка «Москредит», от которого зависела судьба покупки издательством собственного бумажного комбината. В этом же банке работала и Дарья Валентиновна Страшко, подруга Стаса на протяжении последних трех лет. Правда, что пора жениться, Стас сообразил недавно. Дарья любила его и была чрезвычайно терпеливой женщиной, притом – красивой и умной, что в нынешние времена редкость, но вряд ли ее устраивало такое положение вещей, хотя она и не показывала Панову своего заинтересованного отношения к замужеству. И все же он созрел благодаря маме, обратившей внимание на то обстоятельство, что сын с подругой стал встречаться реже.

Стас и сам заметил, что Дарья приходит к нему все неохотней, но все никак не мог, да и не хотел, честно говоря, поменять образ жизни, который его устраивал. Но мама в последнюю их встречу вдруг грустно сказала:

– Сынок, а ведь ей уже двадцать семь лет.

– Ну и что? – не понял Стас.

– Ничего, – улыбнулась Зоя Николаевна. – Внуков хочу…

Этот разговор и привел Стаса к состоянию внутренних разборок с самим собой, в результате чего он пришел к мнению, что – пора. Пора узаконить отношения с любимой женщиной, ждущей этого шага, как и все женщины мира. Это лишь для мужчин не имеет значения – формальны или неформальны их отношения с женским полом, дай им волю, большинство из них никогда не переступило бы порог загса, но для женщины факт брака имеет гораздо большее значение, и Стас наконец это осознал.

Естественно, сначала он забежал в кассовый зал банка, чтобы увидеть Дарью и договориться о встрече. Хмурый вид девушки его не смутил.

– Привет, боярыня, – сказал он, протягивая ей букет роз. – Что-нибудь случилось? Отчего вид похоронный?

– Ничего не случилось, – слабо улыбнулась Дарья, глянув на Стаса слегка раскосыми глазами; она уверяла, что в жилах ее предков течет и тюркская кровь. – Не очень хорошо себя чувствую.

– Надеюсь, ничего серьезного? – встревожился Стас. – Сможешь съездить со мной после обеда в одно место?

Дарья покачала головой, увенчанной короной из волос, в которую она превратила свою роскошную косу.

– Не смогу, меня не отпустят.

– Если я попрошу, отпустят.

– Зачем? Куда ты хочешь поехать?

– В загс, – пожал плечами Стас.

Глаза девушки раскрылись шире, в них сквозь недоверие и печаль вспыхнули искры изумления и радости.

– Ты… серьезно?!

– Еще как, – небрежно сказал Стас. – Будь готова к трем часам, я за тобой заеду.

Он сунул в окошко руку, погладил вздрогнувшие пальцы девушки, уловил ответное касание и направился к выходу из зала, провожаемый засиявшими глазами Дарьи. А у колонны посреди зала ему преградила путь молодая женщина в деловом темно-синем костюме, широколицая, некрасивая, с широким носом и низким лбом.

– Господин Панов?

– Да, я, – остановился Стас.

– Пройдемте со мной.

– А в чем дело? – озадаченно посмотрел он на незнакомку. – Вы кто?

Женщина достала из сумочки красную книжечку с вытесненным на ней двуглавым золотым орлом, махнула ею перед носом Стаса и упрятала обратно.

– Я следователь по особо важным делам Генеральной прокуратуры.

– Ну и что? Меня обвиняют в криминале?

– Вы находились вечером седьмого сентября на мосту через железнодорожные пути возле станции «Авиамоторная»?

Станислав снова вспомнил встречу с двумя незнакомцами в странных плащах, в душе невольно шевельнулся страх.

– Н-не помню. А в чем все-таки дело?

Из вестибюля выглянул штатный сотрудник секьюрити банка, знавший Панова, направился к разговаривающим. Женщина – следователь Генпрокуратуры оглянулась на него, бросила Стасу сквозь зубы:

– Постарайтесь припомнить точное время, когда вы ехали через этот мост.

– Ну-у… где-то около одиннадцати часов, – пробормотал сбитый с толку Панов. – Задержался на работе и… да в чем дело, в конце концов?!

– Проблемы, Станислав Кириллович? – подошел охранник.

– Спасибо, – сказала женщина и, не глядя на парня, пошла к выходу из зала.

Мужчины молча смотрели ей вслед.

– Кто это? – поинтересовался охранник.

– Следователь по особо важным делам Генеральной прокуратуры.

– Ух ты! – усмехнулся охранник. – Важная дама. Неужели издательство «Дар» попало в поле зрения Генпрокуратуры? Признавайтесь, что вы там напечатали?

– Мы много чего печатаем, – пробормотал Стас. – Только интерес у следователя другой…

Он оглянулся, махнул рукой наблюдавшей за ним из окошка кассы Дарье и направился на второй этаж здания, где его ждал президент банка. Дама из прокуратуры ему не понравилась, как и ее неожиданный интерес к происшествию на мосту. Генеральная прокуратура пустяками не занималась, и если следователям стало известно, что вечером седьмого сентября Панов ехал по автостраде через железнодорожные пути в районе «Авиамоторной», следовательно, там что-то произошло. Что-то серьезное, помимо контакта Станислава с двумя мужчинами необычного вида, со стреляющими молниями кулаками.

В банке Стас задержался ненадолго, молодой президент «Москредита» решал все вопросы быстро и оперативно, как и сам Панов, и даже согласился отпустить Дарью с работы, узнав причину, по какой его клиент просил отпустить работницу. После этого Стас помчался в издательство, а оттуда – за цветами на рынок, чувствуя, как в душе растет ожидание каких-то перемен в жизни. К половине третьего он был уже на мосту, соединявшем улицы Беговую и Девятьсот пятого года над железнодорожными путями; оставалось лишь свернуть под мост и выехать на Хорошевское шоссе, в начале которого располагалось здание банка «Москредит», когда следовавший за машиной Панова джип «Шевроле» с черными стеклами (Стас заметил его за собой давно, но не придал значения) догнал «Рено-Сценик» и на повороте с ходу врезался в заднее крыло машины. «Рено» Панова от удара развернуло на девяносто градусов, выбросило на полосу встречного движения, и боковым зрением он успел увидеть надвигавшийся капот фургона «Континенталь». Последняя мысль его была: как странно, опять меня подловили на мосту… Потом наступила темнота и тишина.