Дрю Карпишин - Star Wars: Дрт Бейн - Путь разрушения

Хаттов кусок плесени должно быть сейчас обрадовался бы, узнав, что сын застрял тут с его счетом.

Транспорт плелся над тусклыми каменистыми равнинами маленькой планеты, не издавая ни единого звука, кроме нескончаемого гудения двигателей. Безликие пустоши начали сливаться в одно мутное пятно, до тех пор, пока вид из окна не сделался обыкновенной бесформенной серостью. Эффект гипнотизировал: Дес чувствовал, как его уставшие разум и тело страстно желают окунуться в глубокий и пустой сон.

Вот так они и цепляют тебя. Заставляя тебя работать до изнеможения, притупляя твои чувства, замещая волю покорностью... до тех пор, пока ты не примешь свою участь и не угробишь всю жизнь в пыли и грязи кортозисных рудников. Все ради беспощадного служения Рудодобыче Внешнего Кольца. Это была необычайно эффективная ловушка; она сработала на таких людях, как Джерд и Харст. Но в случае с Десом она даст осечку.

Несмотря на необъятные долги отца, Дес знал, что когда-нибудь расплатится с РВК и выберется отсюда. Он знал, что рожден не для такого жалкого и ничтожного существования. Он был абсолютно в этом уверен, и эта уверенность давала ему силу выстоять под гнетом безжалостного, а временами и безнадежного труда. Она давала ему силу бороться, даже в те моменты, когда он готов был сдаться.

Его отстранили, не дав работать на рудниках, но были и другие способы заработать кредиты. С огромным усилием, Дес заставил себя встать. Пол под ногами раскачивался, из-за того, что автобус постоянно регулировал свой курс, дабы не отклоняться от запрограммированной высоты полета, не превышающей полуметра над уровнем земли. Он подождал секунду, приспосабливаясь к ритму движения транспорта, затем, пошатываясь, пошел по проходу между сидениями к пилоту в носовой части. Человека он узнать не смог, они все казались ему на одно лицо: с мрачными, неулыбчивыми чертами, унылым болезненным взглядом и всегда выглядящие так, словно вот-вот взвоют от дикой головной боли.

- Эй, - сказал Дес, стараясь, чтобы голос его звучал небрежно, - сегодня какие-нибудь корабли в космопорт прибывали?

У пилота не было причин обращать на него внимание. Сорокаминутный путь между рудниками и колонией прямой линией проходил среди пустоши; некоторые пилоты даже украдкой дремали на маршруте. Вот и этот, когда отвечал на вопрос, отказался повернуться и посмотреть на Деса.

- Грузовое судно село несколько часов назад, - сказал он скучающим голосом. - Военное. Республиканский корабль.

Дес улыбнулся.

- Они останутся ненадолго?

Пилот не ответил; он лишь фыркнул и покачал головой в знак глупости вопроса. Дес кивнул и поплелся на свое место в хвосте транспорта. Он тоже знал ответ.

Кортозис использовался во всем - от истребителей до флагманских кораблей, и вплетался в боевые доспехи солдат. И пока тянулась война против ситов, Республика нуждалась во все большем и большем количестве кортозиса. Каждые несколько недель республиканский грузовоз приземлялся на Апатросе. На следующий день он отлетал обратно, с трюмами, до отказа набитыми ценным минералом. А до тех пор команде - офицерам и солдатам-срочникам - не оставалось ничего, кроме как ждать. Из своего прошлого опыта Дес знал, что когда у солдат Республики появлялось несколько свободных часов, они неизменно стремились перекинуться в карты. А где бы люди не играли в карты, там всегда были деньги.

Опустившись на свое место, Дес решил, что возможно ему еще рано отходить ко сну.

К тому времени как транспорт остановился на окраине колонии, тело Деса дрожало от предвкушения. Он выпрыгнул наружу и неторопливой походкой побрел к своему бараку, борясь против собственного рвения и побуждения сорваться на бег. Он уже рисовал в воображении солдат Республики с их кредитами, сидящих за игровыми столами в единственной кантине колонии.

Однако не было никакого смысла мчаться туда сию же секунду. Сейчас было уже под вечер, и солнце на севере только-только начало опускаться за горизонт. Но большая часть шахтеров из ночной смены в этот момент бодрствовала. Многие из них уже находились к кантине, коротая время до начала смены, когда придет час отправиться на рудники. Дес знал, что в следующие два часа ему едва ли повезет найти в кантине место, где можно присесть. Не говоря уже о том, чтобы отыскать свободное место за столом, где играют в пазаак или сабакк. Но будет еще несколько часов, прежде чем работающие в дневную смену люди залезут в поджидающий их транспорт, чтобы добраться до дома; он будет в кантине задолго до любого из них.

У себя в бараке он стянул перепачканный комбинезон и забрался в пустую коммунальную душевую, смывая с тела пот и мелкую каменную пыль. Переодевшись в кое-какую чистую одежду, он вышел на улицу и неспеша направился к кантине на краю города.

У кантины не было названия; да оно ей и не требовалось. Ни у кого никогда не возникало трудностей с ее поиском. Апатрос был маленьким миром, всего лишь луной с атмосферой и немногочисленной местной растительностью. Здесь было немного мест, куда можно было отправиться: рудники, колония, или бесконечные безликие пустоши. Рудники были массивным комплексом, включавшим в себя прорытые РВК пещеры и штольни, а также очистные и обрабатывающие сооружения.

Космопорт тоже находился здесь. Грузовозы с партиями кортозиса на борту отлетали ежедневно, переправляя его в какие-нибудь состоятельные миры поблизости от Корусанта и Галактического Ядра. Во все же остальные дни прибывали суда, доставляющие оборудование и припасы, чтобы не дать рудникам встать. На очистных фабриках и в космопорте трудились работники, которые не были достаточно выносливы, чтобы добывать кортозис. Платили там не так хорошо, но зато жили они дольше.

Но в не зависимости от того, где люди работали, все они по окончании своих смен возвращались домой в одно и то же место. Колония была ничем иным, как полуразвалившимся городком временных бараков, собранных РВК в кучу, чтобы вместить несколько сотен рабочих, разрабатывающих рудники. Как и сам этот мир, колония была официально известна под именем "Апатрос". Те же, кто здесь жил, чаще всего называли ее "навозными хибарами". Каждое здание отливало однообразным тускло-серым оттенком дюрастила, выветрившегося и изношенного снаружи. Внутри постройки выглядели совершенно одинаково - временные жилища рабочих, которые стали слишком постоянными. В каждой были четыре маленькие частные комнаты, предназначенные для двух человек, но чаще вмещавшие трех и более. Иногда целые семьи делили одну из этих комнатушек, если не могли найти кредиты на непомерно высокую арендную плату, взимавшуюся РВК. В каждой комнате были койки, вделанные в стену, а единственная дверь открывалась в узкий коридор, в конце которого располагались общие туалеты и душ. Двери на плохо прилаженных петлях, за которыми никогда не ухаживали, имели привычку скрипеть; едва залатанные крыши неизменно протекали всякий раз, как шел дождь. Разбитые окна были запечатаны от ветра и холода, и их никогда не заменяли. Тонкий слой пыли скапливался на всем, но лишь некоторые из постоянных жильцов иногда заботились о том, чтобы привести свои жилища в порядок.