Владимир Васильев - Шуруп

– Но анализ вы всё равно проведите, – проворчал вице-адмирал, обращаясь к штатскому.

– Всенепременнейше! – светски улыбнулся тот.

– Ладно… «Аргус», давайте картинку!

– Включаем! – отозвались со слежения по громкой связи.

Трансляция пошла спустя несколько секунд – на основном экране Виталий без труда распознал контуры чужой базы посреди тундростепи; эта картинка слегка подрагивала, но так всегда бывает при съёмке со спутников. На второй экран, который слева, вывели ролик, снятый непосредственно на раскопках, – вроде бы Виталий видел кого-то в сторонке даже не с планшетом, как обычно, а со специализированной портативной камерой. Третий давал общий план всего выезда и базы с большой высоты. В правом верхнем углу каждого экрана горела зелёно-фиолетовая метка сопряжения по времени.

Пока интересное происходило только на левом. Виталий не без мимолётного удовольствия полюбовался на себя в броне, выходящего из чрева «Темпеста». Дальше в кадре некоторое время мелькали в основном Терентьев и сапёр со сканером; но вскоре оператор вновь переключился на Виталия.

Глядя со стороны, Виталий довольно быстро осознал, что орудует лопатой внешне неуклюже, но старания у него уж точно не отнять. Горка рыхлой земли около пока ещё неглубокой ямы росла на глазах.

Мало-помалу ролик дошёл до момента, когда Терентьев скомандовал Виталию коснуться отрытого комка «смолы», а сам Виталий принялся натягивать перчатки.

Именно в этот момент Терентьев легонько пихнул Виталия локтем в бок и тихо посоветовал:

– Сюда смотри!

Он незаметно для остальных указал на центральный, основной экран, где виднелась база и с момента начала трансляции ровным счётом ничего не изменилось, кроме показаний хронометража.

Виталий вперился в основной экран, лишь периферийным зрением замечая, как на левом он сам присел в яме перед находкой и протянул к ней руку.

Вероятно, именно в тот миг, когда Виталий в яме коснулся загадочного чёрного комка, над базой словно бы шевельнулся и заструился воздух, как над котлом, полным кипящего варева. Заструился, а затем начал светиться. Голубоватым таким светом, не очень ярким в свете Лори, но тем не менее отчётливо видимым. И Виталий вдруг понял, что видит гигантскую мерцающую фигуру – фигуру человека, стоящего на коленях, и протягивающего руку к чему-то незримому перед собой. И ещё он осознал, что фигура эта пребывает в той же позе, что и он сам на соседнем экране, только видна фигура немного с другого ракурса – в яме скорее со спины, сзади и немного справа, а над чужой базой – почти точно в профиль, тоже справа.

«Внимание! – тут же предупредило слежение. – Над базой!»

Призрачная фигура на центральном экране тотчас исчезла, будто её и не было.

Терентьев на экране вперился в планшет; Виталий оставался в яме, но стоял в такой позе, будто вот-вот выжмется на руках, наляжет грудью на край, перекатится и вскочит уже наверху.

«Запись ведётся, надеюсь?» – сварливо вопросил Терентьев с экрана.

Дальнейшее предсказать было, в общем-то, нетрудно. Призрачная фигура Виталия над чужой базой снова возникла в тот самый момент, когда он коснулся отрытой находки вторично. И повторяла все движения реального Виталия – и как вынимал её из грунта, и как переместил наверх, на край ямы. Что интересно, нечто округлое в руках этого призрачного Виталия теперь однозначно угадывалось, однако никакой лопаты, в отличие от реальной картинки на левом экране, видно не было.

И исчез призрак над базой в то же мгновение, едва на левом экране Виталий отнял руки от находки.

Разговоры Терентьева со слежением и сапёрами на этот раз показались ему короче, чем непосредственно в процессе раскопок, и ещё, если верить ощущениям и воспоминаниям, он находился в яме дольше. Судя же по записи, Терентьев выдернул его наверх чуть ли не сразу после того, как Виталий бережно опустил находку на чахлую травку рядом с вырытой ямой.

На центральном экране больше ничего не менялось до самого конца записи. На левом находку благополучно погрузили в сейф, Виталий выдернул застрявшую лопату, после чего погрузчик с ношей и сапёры организованно убрались на свой корабль, а остальные – к фон Платену на борт. Корабли взлетели, всё, конец.

На правом экране за всё время не изменилось вообще ничего – с тем же успехом можно было вывести туда фотоснимок.

– Вот такое вот кино, граждане эксперты, – сказал командующий, разворачиваясь вместе с креслом снова к столу. – Что скажете?

– Интересное кино, – серьёзно произнёс Терентьев. – Очень интересное. Но куда интереснее окажутся его последствия. По крайней мере, я так думаю.

– Почему? – живо поинтересовался штатский, а вице-адмирал охотно уступил инициативу ему.

– База что-то хочет донести до нас. Что-то нам сказать, сообщить, – объяснил Терентьев.

– А из чего это, собственно, следует? – не унимался штатский.

– Не знаю пока. Чувствую.

– Понятно, – штатский улыбнулся, чуть кривовато и чуть снисходительно. – От души завидую вашему несравненному чутью, коллега!

Терентьев приложил правую руку к сердцу и не без театральности поклонился – как был, сидя.

Штатский больше ничего не спрашивал, и командующий с неудовольствием вынужден был снова обратиться к экспертам.

– Так что? Капитан, объясни мне – что всё это значит? Что это вообще было?

– Я уже сказал, – пожал плечами Терентьев. – База пытается с нами коммуницировать. А поскольку мы и создатели этой базы существа бесконечно далёкие, понять друг друга нам будет очень и очень нелегко. Тут скорее ценен сам факт – в этот раз база не стала ронять на моего стажёра метеорит. Она выдала некую информацию, которую нам следует изучить, обдумать и интерпретировать. А потом попробовать ответить, по возможности – адекватно.

Штатский во время этой краткой речи несколько оживился; кроме того, снисхождение с его лица ближе к последним словам Терентьева бесследно улетучилось – теперь он определённо поглядывал на мастера с уважением.

– Василь Семёныч, он прав, – сказал штатский горячо. – Однозначно это попытка донести до нас некую мысль, некий логический конструкт. Вывод, в общем-то, нехитрый, но я, честно говоря, не ожидал такой прозорливости от человека в погонах. Уж простите за прямоту и откровенность, капитан.

– И как вы предлагаете интерпретировать объёмное изображение, которое мы все имели счастье только что наблюдать? – поинтересовался вице-адмирал.

– Для этого надо изучать запись, – учёный развёл руками. – Пофрактально, побитно. Учесть все цифры – от видимой высоты фигуры до длины волны свечения. В принципе, Василь Семёныч, есть только один универсальный язык для любых разумных существ нашей Вселенной – математика. Поэтому измерять и выявлять надо будет всё, вплоть роста, веса и даты рождения этого молодого человека.