Vacuum Horrendum. Не будет мира в Карфагене (СИ) - Багрянцев Владлен Борисович

— Контакт, — кисло сообщил Сатурнин несколько минут спустя. — Слишком большое расстояние, их защита отразила все снаряды.

Гортензий кивнул, он и не ожидал другого ответа. На такой дистанции справились бы даже македонские растяпы.

— Подойдем поближе.

Сражение разворачивалось на орбите четвертой планеты системы, в 350 миллионах миль от горячей синей звезды. Жаль, планета и ее три сателлита остались позади. Гортензий обожал такие системы, идеальное поле для засад и сложных маневров. Ничего не поделаешь, придется сражаться в полной пустоте.

— Они разделились, — внезапно доложил центурион. — «Молот Гефеста» отвернул направо.

— «Месть», «Этрурия», займитесь им, — мгновенно принял решение легат.

— Вас понял… понял… — отозвались капитаны названных кораблей.

— Вы уверены, командир? — шепотом спросил Сатурнин.

Гортензий кивнул.

— Что бы не стояло за этим маневром — бегство лидера, хитрость, ловушка, отвлечение внимания. Они должны справиться.

— Остальные два дромона также меняют курс, — подтвердил свои подозрения старший помощник.

— Предложить им сдачу? — вслух подумал Гортензий. — Греки обожают капитулировать…

— «Молот Гефеста» снова изменил курс. Сближается с «Илионом» и «Этрурией».

— Кончайте его, ребята, — хладнокровно уронил Гортензий.

— Залп! — прокомментировал Сатурнин. — Сейчас…

— Какого Орка?.. — прошептал ошеломленный Гортензий.

Его широкий тактический экран принимал сразу несколько картинок. Сейчас он уставился на одну из них, транслировавшуюся с борта «Илиона». «Этрурия» была ближе к одиночному македонскому кораблю, и первой приняла удар. Вражеский дромон выстрелил только один раз… если это можно было назвать выстрелом. Невероятно яркая вспышка едва не ослепила экраны и смотревших на них людей. Одно ничтожное мгновение — и «Этрурия» просто исчезла. Словно испарилась.

— Нет, не может быть! — внезапно закричал обычно хладнокровный командир «Мести Илиона». Секунду спустя его корабль тоже исчез. Вспышка — и больше ничего. Пустой космос.

— Что это было? — легату потребовалось три секунды, чтобы вернуть себе дар речи. Его старший офицер лихорадочно прокручивал запись.

— От них ничего не осталось. Ни обломков, ничего. Я не вижу ни единого сигнала. Они даже не успели сбросить «завещание».

«Завещание» — в других мирах его называли «черным ящиком».

Легат и его старший помощник переглянулись.

— «Греческий огонь», — прошептал Сатурнин. — Так это не просто слухи… — Он откашлялся и снова уставился на экран. — Македонцам тоже досталось, последний залп повредил «Молот Гефеста». Но он на ходу.

— Это не имеет значения, — покачал головой легат. — Мы даже не поняли, как ЭТО действует. Ваши предложения, центурион?

— Драпать, — озвучил кощунственную мысль Сатурнин. — Раньше у нас не было вообще ничего, кроме слухов. Теперь записи, показания приборов, датчиков и накопителей. В порту разберутся. Это слишком важная информация, нужно доставить ее домой.

— Согласен, — кивнул Гортензий. Он не боялся умереть, но сейчас это было бессмысленно и невыгодно. Решение принято. Он посмотрел на экран. Теперь все три македонских корабля заходили на уцелевшую двойку римлян. Что делать? Оставить здесь «Нуму», пусть прикроет…

— «Нума», внимание.

— Слушаю, — загробным голосом отозвался капитан «Нумы». Очевидно, его одолевали те же мысли, но он был подчиненным.

— «Каждый сам за себя», — озвучил легат один из самых кощунственных приказов, тем не менее предусмотренный Римским Военным Кодексом. — Вернуться в порт любой ценой. Доставить информациюю. Как поняли?

— Вас понял, выполняю.

— Конец связи.

Несколько последующих минут прошли в гробовом молчании, нарушаемом лишь щелчками кнопок и шепотом младших офицеров.

— «Молот Гефеста» потерял ход, но «Нуме» не уйти. Они достанут его, — дрожащим голосом сообщил Сатурнин. Он даже не успел договорить, как «Нума» исчез с экранов. «Фиванский победитель» и «Аминта» выстрелили почти одновременно. Двойная вспышка в очередной раз ослепила римскимх офицеров.

— Мы продолжаем набирать скорость, прокол пространства возможен через шесть минут, — доложил до сих пор молчавший старший инженер.

Гортензий кивнул.

— Должны успеть, — сказал он, но в голосе не слышалось облегчения.

— Легат, нас вызывают, — заявил удивленный Сатурнин.

— Македонцы?

— Нет, местные! Эта патрульная либурна… А вот и она, — теперь и Гортензий увидел маленький корабль прямо по курсу.

— Легат Гортензий? — прохрипела в динамике аурентинка. — Стратег Мемнон просил передать вам привет.

Македонцы всегда были склонны к драматическим эффектам. Специалисты видели в этом слишком большое влияние афинской театральной школы.

— Прокля… — только и успел произнести римский офицер. На борту либурны тоже был «Греческий огонь».

«Надо было прикончить эту суку в ту самую секунду, как мы появились в системе», — тоскливо подумал легат минуту спустя, спускаясь в подземное царство Аида вслед за торопливым Меркурием.

* * * * *

«Тарбозавры», ящеры-разбойники, так назвали их римские космонавты, первыми посетившие эту планету. Забавно, многочисленные ксенобиологи уже за многие века до этой встречи предсказывали, что инопланетные разумные существа могут являться вершиной эволюции рептилий. На одной из кислородных планет это и произошло.

Вначале их приняли за обычных животных, ибо никаких признаков цивилизации вроде строений или орудий космонавтам обнаружить не удалось. Тот факт, что тарбозавры сбивались в стаи, участвовали в коллективных охотах и воевали друг с другом, не говорил ничего. И только долгие годы исследований доказали разумность этих существ.

В строениях они не нуждались, им было достаточно пещер и открытого неба; в орудиях тоже — тарбозаврам хватало того, чем их наделила природа. Когтей, зубов и хвостов. Казалось бы, они не нуждались и в разуме. Но природе виднее. Эволюция, мутации, конвергенции… и вот он, завр сапиенс.

Едва римляне покинули планету, биологи из Боспорской Академии с превеликим энтузиазмом взялись за установление дружеских и других отношений с тарбозаврами. Их можно было понять, ведь это была еще одна разновидность разумных инопланетян, из очень немногочисленной группы, обнаруженной в Галактике человечеством. Ящеры на всякий случай скушали несколько академиков, но настоящих ученых это не остановило.

Они так и не научились говорить на земных языках, их голосовой аппарат не был к этому приспособлен. Но ящеры прекрасно выучились читать и писать. Разумеется, не от руки. Их снабжали специальными печатными устройствами — с большими металлическими кнопками. Пластик и кристалл острые когти тарбозавров рвали в клочья.

Они оценили все прелести земной цивилизации, покорившей звезды. Космические корабли, орбитальные крепости, атомное оружие. Они потратили не один год, чтобы заполучить эти прекрасные вещи. А потом началось.

Строительством новых кораблей ящеры не заморачивались. Для этого были предназначены человекообразные рабы на покоренных планетах.

Огнестрельное оружие они недолюбливали, предпочитали рукопашный бой. Поэтому на их кораблях было столько абордажных мостиков. А еще они очень любили кушать свежее мясо кислорододышащих теплокровных млекопитающих. Чем больше жертва сопротивлялась, тем вкуснее она была.

В каком-то смысле тарбозавры повторили подвиг маркоманнов — им удалось ненадолго сплотить против себя все галактические империи землян. Их флот был разбит в кровопролитной битве, захваченные планеты освобождены, а родной мир подвергнут атомной бомбардировке. Раздавались призывы к геноциду, но гуманисты опять взяли верх. На планете тарбозавров были уничтожены все следы машинной цивилизации. Всех (очень немногочисленных) пленных ящеров из других миров вернули домой. А на тарбостационарных орбитах повисли орбитальные крепости, призванные следить за тем, чтобы ящеры уже никогда не вернулись в космос. Первые годы гарнизоны были международными, но потом началась очередная война между Римом и Карфагеном. Поэтому охрану системы спихнули на вечно нейтральных ибарзелитов, чем они добросовестно и занимались последние пятьдесят лет.