Ерофей Трофимов - Созвездие злобных псов

– На базу, Миша.

Недоумённо покосившись на носилки, водитель запустил двигатель и включил передачу. Заметив его взгляд, Матвей вдруг понял, что не знает этого парня.

– Александр Юрьевич, а гонщик ваш где? – рискнул спросить проводник.

– Убили, – вздохнул генерал. – Высунулся не вовремя.

– Жаль, – вздохнул Матвей.

– Всех жаль. Столько народу твари просто так положили! До сих пор двухсотых собираем, – с горечью протянул Лоскутов.

– Раньше надо было их долбить. Не дожидаться, пока полезут, – не удержался проводник.

– Если бы это от нас зависело, – скривился Лоскутов. – Ну, ничего. Больше мешать некому. Решили вопрос.

– Ну, дай-то бог, – вздохнул Матвей, вспоминая свою погибшую команду. – Александр Юрьевич, а можно меня в одну палату с Роем положить? Пусть там, в ветеринарке. Просто сейчас нам вместе нужно быть. Да и Дане за нами легче присматривать будет.

– Подумаю, – коротко кивнул Лоскутов.

Но как оказалось, тревоги Матвея были напрасны. Дана, плюнув на все слухи и предрассудки, отправилась к своему госпитальному начальству и от имени отца буквально в приказном порядке потребовала установить ещё одну, маленькую палатку, в которой и оборудовала все для них обоих. Начальник медицинской службы базы, невысокий худощавый майор, встречая начальство, только обиженно косился в сторону девушки.

Узнав, что случилось, Лоскутов очень выразительно покачал перед носом у дочери сжатым кулаком, за что заработал поцелуй в щёку и озорную улыбку. Заглянув в карту Матвея, начмед заметно подобрел, а когда узнал, кого именно ему привезли, приказал притащить со склада спортивный тренажёр. Как оказалось, имя проводника на базе уже стало символом упорства и решимости в деле борьбы с пришельцами.

Смущённый таким вниманием Матвей первым делом попросил доставить его к Рою. Обняв его, Дана грустно улыбнулась и попросила немного подождать. Вскоре в палатку вкатили каталку, на которой лежал пёс. Её поставили рядом с кроватью проводника, и Матвей, тяжело перекатившись на бок, осторожно коснулся ладонью морды собаки. Рой открыл глаза и, вздохнув, сказал:

– Мне опять больно.

– Я знаю, малыш. Придётся терпеть. Это скоро закончится, – ответил Матвей, сглатывая вставший в горле комок.

– Я не могу встать, – снова пожаловался Рой.

– Это потому, что ты долго спал, – ответил проводник.

– Не плачь, – вдруг сказал Рой. – Мы справимся. Теперь справимся.

– Я не плачу, просто мне тоже очень больно, – улыбнулся Матвей.

В тот момент, когда он коснулся морды собаки, его словно током пронзило тяжёлой, ноющей болью. Но это была не его боль. Это было то, что чувствовал в этот момент сам Рой. Их связь стала ещё крепче, и теперь Матвей просто забирал у пса часть его болезненных ощущений. Вскоре Рой успокоился и уснул. Откинувшись на подушку, проводник посмотрел на молча стоявшую рядом с кроватью Дану и, тяжело вздохнув, тихо сказал:

– Спасибо. И прости меня.

– За что? – не поняла девушка.

– За всё. Тебе веселиться надо, детей нянчить, а не с инвалидом возиться.

– Ты с папаней поговорил? – насторожилась Дана.

– И с ним тоже, – вздохнул Матвей. – Тут дело не в разговорах. Просто я сам так думаю, а он просто озвучил мои мысли.

– Ну, с генералом всё понятно, – проворчала Дана, испуская тяжёлый вздох. – Для его ненаглядной дочушки всё должно быть самое лучшее. А после гибели мамы и брата он вообще как с цепи сорвался. Решил, что я без его пригляда пропаду или сама о себе не позабочусь. А теперь ещё и ты дурью маешься. Понимаю, молодая, не самая уродливая, здоровая, как кобыла, и выбрала вот такого, пробитого на всю голову собачника. Вот только вы оба забыли один маленький нюанс. Это я тебя выбрала. Я решила связать свою жизнь с этим собачником. И тебе от меня не избавиться. Понял?

Отвечая ему, Дана, встала над кроватью приятеля, выпрямившись во весь рост, расставив ноги и уперев кулачки в бёдра.

– Понял, – кивнул Матвей, не сдержав улыбки, глядя на её позу.

– Я ведь тебя предупреждала после госпиталя, выкинешь ещё один такой номер, и я сама тебя вылечу, а потом убью. Предупреждала?

– Предупреждала, – кивнул Матвей, продолжая улыбаться.

– Чего ты лыбишься, поганец?! – возмутилась девушка.

– Радуюсь.

– Чему?

– Что ты жива. Что всё было не напрасно. Что нам удалось продержаться до рассвета. А главное, что мы снова вместе.

– Я люблю тебя, – сказала Дана с какой-то странной обречённостью и, сев на кровать, осторожно прижалась к нему.

Следующие три недели были посвящены реабилитации Роя. Дана, под чутким руководством Матвея, делала псу массаж, чтобы восстановить эластичность мышц, и, позвав на помощь кого-нибудь из ветклиники, регулярно пыталась поставить его на лапы. Старая простыня, в которой были прорезаны дырки для лап, использовалась как опора под тело собаки. К концу месяца Рой начал понемногу вставать и даже ходить по палатке.

Сам Матвей, пользуясь установленным тут же тренажёром, старательно возвращал своё тело к жизни. Он уже пытался вставать и самостоятельно доходить от кровати до тренажёра. Плохо, тяжело, но ноги его начинали слушаться. То же самое происходило и с Роем. Вскоре они уже начали совершать короткие прогулки вокруг палатки, но на дальние переходы ещё не решались. Убедившись, что дело идёт на поправку, Матвей предложил Дане переехать домой.

Услышав, что они готовы убраться из госпиталя и с базы вообще, Дана пообещала всё организовать и, загадочно усмехнувшись, куда-то умчалась. Спустя ещё два дня у палатки остановился грузовик, и Дана, всё так же загадочно улыбаясь, принялась командовать погрузкой. Глядя на неё, Матвей терялся в догадках, а когда решился спросить об этом Роя, получил странный ответ:

– Она придумала что-то весёлое. Думает, мы будем радоваться.

– Вот тут нам лучше насторожиться, – усмехнулся в ответ Матвей.

Их привезли в деревню и, выгрузив из машины, оставили во дворе. Дана снова куда-то умчалась, а проводник и пёс, недоумённо переглянувшись, остались греться на солнышке. Рой, которому всё ещё было тяжело ходить, со вздохом улёгся на расстеленный половик и, настороженно поглядывая в сторону угла дома, тихо сказал:

– Там много людей.

– Похоже, идёт последняя подготовка к сюрпризу, – улыбнулся Матвей.

В этот момент из-за угла вышли Дана, Маша и Вика, неся в руках какой-то широкий ящик. Следом за ними выскочила Тейла, пытавшаяся на ходу заглянуть в ящик. А следом за ней вышел Лоскутов. За генералом из-за угла выкатилась кресло-каталка, в которой сидел бледный до синевы капитан Васильев. Кресло катила его жена. Проводнику бросилось в глаза, что ниже колен ног у капитана не было. Внимание проводника было занято процессией и ящиком, поэтому он не сразу понял, что держит в руках генерал. Девушки поставили ящик на землю, и Дана откинула боковую стенку. Тейла тут же вскочила в ящик и, улёгшись, облегчённо вздохнула.