Мария Сакрытина - Слушаю и повинуюсь

– Она не продается, – Амин снова открыл дверь. – Ни хумай, ни ее перья. Уходите, царевич. Чудеса ждут вас, но не здесь.

Царевич Шахреды усмехнулся, оглянулся, уже стоя на пороге.

– Все продается, сайед.

«А что не продается – отнимается» – Амин отлично знал эту шахредскую пословицу. Но промолчал.

Шахредский царевич действительно вернулся – уже глубокой ночью. Смешавшись с тенями, прокрался в сад, заглянул в одно из окон дома. Он был уверен, что преуспеет – кто сравнится с шахредцами в умении забирать то, что им нравится? Ни один человек не заметит тень, ни один человек не услышит ее легких шагов… Да, так и было – только и сам царевич услышал шелест крыльев слишком поздно. А потом барахтался, как червяк, в громадных птичьих лапах, пока не понял, что летит высоко, а внизу проплывает, гоняя волны песка, пустыня.

У клыкастых камней, растущих из серебрящегося под лунным светом песка, его, наконец, отпустили. Царевич чуть не врезался в один «клык», но быстро перекатился в боевую стойку, выхватив короткий загнутый меч.

Оседлавший соседний «клык» растрепанный мальчишка улыбнулся и скрипуче произнес:

– Ты правда думал, что меня держат в клетке?

– Хумай? – только и смог прошептать царевич.

– Хумай, хумай, – отозвался мальчик и засмеялся, уловив жадный блеск в глазах шахредца. – Ты вроде чудо хотел, а царевич? Ну держи тогда.

Царевич машинально поймал хрустальную подвеску в виде песчаной львицы. Покрутил в руках, нахмурившись, – львица скалилась, ловя лунный свет.

– Тут летающий ковер один мой знакомый джинн забыл, – спускаясь на песок и три раза подпрыгивая, сказал мальчик. Задрожала земля – и перед ошеломленным царевичем открылся черный зев пещеры. – Можешь сходить, забрать. Если ты смелый, конечно. Там, внутри – гули, и я тебя честно об этим предупредил.

Царевич перевел взгляд с пещеры на мальчика.

– Хумай, идем со мной…

– А, не начинай! – бросил мальчик, фыркнув. – И запомни на будущее: меня ловят только неудачники. Или могущественные колдуны. Не советую связываться ни с теми, ни с другими. И, если честно – еще раз тебя увижу, натравлю на тебя знакомых джиннов. А у меня полно знакомых джиннов. Я предупредила.

Царевич, хмурясь, вертел в руках подвеску.

– Но почему…

– Потому, – улыбнулся мальчик, – что я не продаюсь. Удачи, царевич, – и, засмеявшись, раскинул руки-крылья.

Спрятавшись за камнями неподалеку, Амин смотрел, как взлетает в черное небо сверкающая лазурью птица – а оставленная ею тень-царевич мгновение спустя исчезает в пещере.

– Ес-с-сли его там не убьют, он с-с-станет с-с-султаном, – прошипел змей, свешиваясь с локтя юноши. – С-с-сайеда привела его в с-с-саму пещеру чудес. Правда, забыла с-с-сказать, как оттуда выйти, – земля задрожала, и пустыня поглотила вход в пещеру, спрятав, как и было раньше. – Хотя там внутри, конечно, напис-с-сано.

Амин кивнул. Он знал и «про написано», и про джиннью, охраняющую пещеру. Шахредский царевич точно не заскучает.

– Верни меня в Ямму, – попросил он змея, когда синяя птица в вышине растворилась среди звезд.

– С-с-лушаю и повинуюсь, – рассмеялся змей.

– Ты что, боялся, я убью этого ибни? – рассмеялся Валид, сметая персики с блюда. Вокруг сновали слуги – в самой дорогой чайхане столицы, несмотря на ранний час и лихо заломленные цены, было людно.

Амин поставил кружечку пряного кофе на стол.

– Нет, я боялся, что он тебя поймает.

– Не хочешь делиться удачей? – фыркнул Валид.

– Не хочу, чтобы ты сидела в клетке.

Валид отмахнулся – и набросился на щербет, мгновенно вымазываясь до ушей.

– Ну чего ты такой грустный, Амин? Ты задумчивый последнее время. Собственно, все то время, что я с тобой, ты задумчивый. Что не так?

– Двенадцать лет, – Амин повертел в руках персик. – Мой брат обзавелся морщинами и седыми волосами. Я – не меняюсь. Объяснишь?

Мальчишка поморщился.

– Ну ладно, ладно… Я была у Манат. Ты, кстати, приглянулся старухе. Она зовет тебя зайти как-нибудь в ее шатер, поболтать, пальчики покушать. – Амин поперхнулся, вызвав у мальчишки улыбку. – В общем, я дала ей свое перо, она смешала его со звездной пылью и приложила к твоей нити. Так что ты теперь бессмертный. По крайней мере пока я рядом.

Амин потер виски – в них стучало после бессонной ночи.

– То есть, когда ты улетишь…

– …навсегда, то ты умрешь, – закончил мальчик. – Да ты не бойся. Когда мне еще такой, как ты, попадется? Вы, среди людей, как жемчужины в навозе… те тоже не сразу находишь. Слушай, что-то я засиделся, – и, вскочив, объявил: – Амин, пойдем погуляем! Скоро рассвет – я хочу смотреть рассвет с холма, где дворец.

Амин догнал мальчишку уже на улице.

– Лучше с холма, где рынок. Там вид приятней.

– Что, к брату в гости не хочешь? – усмехнулся Валид. – Между прочим, он через пару десятков лет умрет, а наследник у него так и не родится. Придется тебе все-таки стать султаном, о мой луноликий шехзаде.

Амин нахмурился.

– Нет.

– Что «нет»? Оставишь свою страну без правителя? Тогда сюда придет пустыня…

– Валид, ну хватит. Мне не нужна власть, не нужна страна…

– И богатство тебе тоже не нужно, – поджал губы мальчик. Мимо проходили первые «ранние пташки» – водоносы, торговцы, просыпались не нашедшие на ночь крова бедняки. – Ты думаешь просидеть в своем доме, как змея в норе? Ну нет, мой шехзаде, не выйдет.

Амин промолчал, а Валид, обернувшись, нашел взглядом спешащего в медресе юношу – будущего великого колдуна. Усмехнулся – и еще не великий колдун замер, восхищенно уставившись на красавицу с чарующими темными, словно сама ночь, глазами.

Улыбнувшись, красавица поймала за руку своего светловолосого спутника. Тот тоже обернулся, грустно посмотрел на застывшего колдуна.

– Валид, ну что ты делаешь! Зачем обернулась? Он же завтра явится просить твое перо – ты и его в пещеру к джинну спровадишь?

Красавица загадочно улыбнулась. Она-то знала, что колдун нынче же останется без наставника – и обзаведется преследователями из клана пустынных ассасинов. И тогда дорога обязательно приведет его в дом к советнику султана Яммы. А тот, сердобольный, не сможет не выслушать.

Где-то в туманной дали этой истории маячила и прекрасная царевна из далекой горной страны, что за седьмым морем. Но думать об этом хумай не стала – что для нее жизни людей? Лишь песчинки.

Амин поднимался по лестнице к гудящему холму, на котором расположился рынок. Выскользнувшая на розовое небо Аллат сонно улыбалась, расправляя косы-лучи. Заметит одинокого юношу – он же словно медом для небожителей намазан. Влечет их доброта, как свет, как тепло – ибо чуда этого волшебнее нет даже на небе.

Ловя восхищенные взгляды, красавица догнала спутника, засмеялась в ответ на его недовольный взгляд. Протянула изящную, украшенную звонкими браслетами руку.

Шумел, просыпаясь, город. Солнечные лучи ползли по стенам домов, ветер разносил ароматы приправ с рынка. Торопились торговцы и слуги, несли паланкины царедворцев чернокожие рабы… Никто из них не замечал юношу в богатых одеждах с заткнутой за пояс джамбией и мальчишку-оборванца, жадно глядящего на прохожих.

Юноша и мальчик шли, держась за руки. Рассветное солнце, выглянув из-за горизонта, щедро облило их светом, смешалось с чудесным лазоревым – невидимым обычным смертным – сиянием мальчика.

В лунном царстве Вадда старуха Манат, улыбаясь беззубым ртом, сплела их нити.

Я Амани-хумай. Моя суть – свобода.

И я свободна.

Поскольку автор относит данный роман к жанру фэнтези, то взял на себя вольность интерпретировать некоторые существующие реалии арабской культуры по-своему. Далее в алфавитном порядке приводится пояснение изобретенных или нагло изменененных автором вещей и явлений, которое могут показаться читателю непонятными.

АБАЯ – длинное, до колен, платье простого покроя; напоминает рубаху. В романе абаю носят только мужчины.

АЛАТЫРА – настольная игра с фигурами на 20-клеточной доске; в отличие от обычных шахмат для игры в алатыру нужны фишки. Честно списана автором с т. н. урских шахмат.

БУРНУС – шерстяной плащ с капюшоном.

ГАЛАБЕЯ – в отличие от абаи женское свободное платье, но покрой схож. Украшается вышивкой, бисером или драгоценными камнями.

ГИШУА – накидка-вуаль, которой женщина закрывает лицо.

ДЕРВИШ – монах, мудрец; в танце дервиш кружится очень долго и, благодаря концентрации, долго не падает.

ДЖАМБИЯ – кинжал с широким загнутым клинком.

ДИШДАЗА – мужская длинная рубаха.

ЗУННАР – танцевальный пояс, щедро украшен вышивкой, камнями и монистами.

ИБНИ – сын, сынок, молодой человек. Обращение старшего (обычно пожилого человека) к юноше.

ИФРИТ – могущественный джинн, живущий под землей и чаще всего появляющийся в виде сгустка пламени.