Лана Ежова - Огонь в твоей крови

И лишь когда симфонический оркестр завершал исполнение мелодии Штрауса, Данилевской пришла в голову страшная мысль: она, возможно, влюблена в Юргена, а что испытывает он? Предупредительность, корректность, забота — это часть его сущности, а не показатель отношения к любимой женщине. Что, если ее влечение однобоко и она выглядит глупо в своей слепоте?

Понимая, что долго мучиться сомнениями не умеет, девушка решила, что эта ночь станет переломной. Если Бранд продолжит тактику галантного ухаживания, она вызовет его на откровенность сама.

Первый вальс стал их единственным танцем до полуночи. Все это время Аня избегала дракона, то танцуя с немногочисленными знакомыми, то прячась среди колонн, если оркестр исполнял мазурку, менуэт, лендлер или полонез, о которых она имела весьма смутное представление.

Кристиан, назначенный на роль распорядителя бала, накануне вечером пытался навязать ей записную книжку, куда вносят имена партнеров на танцы, чтобы не возникало путаницы. Девушка отказалась от блокнота из слоновой кости, сославшись на то, что он ей не пригодится ввиду высокой концентрации красавиц на квадратный метр паркета.

В этом она ошиблась, оказавшись одной из самых популярных дам бала. Не развенчивая ошибочное мнение, будто она фаворитка Дерека, Аня пропускала комплименты новых знакомых мимо ушей.

После полуночи, когда состоялась церемония передачи Ключа, являвшаяся по сути и коронацией Хантингтона, а затем небольшого выступления знаменитой оперной дивы, популярный нью-йоркский джаз-бэнд сменил музыкантов оркестра. Пришел черед быстрых и медленных фокстротов, румбы, ча-ча-ча, танго, джайва и самбы.

Зажигательные мелодии звали присоединиться к танцующим, но девушка вежливо отказывалась от предложений. Постепенно толпа мужчин вокруг нее растворились, остались огры, Пол с братьями да Хью, бармен-альбинос, попавший на бал как хранитель одного из порталов.

Бывший охотник за артефактами рассказывал о своем последнем приключении, после которого решил завершить карьеру и осесть в родном городе. Аня же косилась на короля Нижнего Амстердама и его собеседницу. Раньше магичка не замечала за собой тяги к вуайеризму, а сейчас подглядывала без стеснения. Все объяснялось просто: суровый экс-коп Дерек искренне улыбался кокетливо краснеющей Гале. Ее подруге Гале! И что-то подсказывало, что администратор компании «Стивенсон и сын» смотрит на Хантингтона не как на того, которому можно подобрать подходящую возлюбленную. Нет, Гала глядела на мужчину, который сумел заинтересовать ее саму.

Король вампиров и блондинка, обожающая книжных кровопийц, а в жизни ловко убивающая их посеребренным каблуком модельных туфель? Аня улыбнулась: что ж, многообещающая парочка.

— Ну, а дальше веселье кончилось. — Пальцы Хью нервно впились в толстостенный стакан с виски. — Когда меня привязали к бревну и стали совещаться, какую часть тела рубить первой, я поверил, что охотники на альбиносов — не заказной розыгрыш от напарника.

Данилевская, перестав улыбаться, прислушалась к разговору.

— Я когда-то слышал, что альбиносы в Танзании, ложась спать, не знают, проснутся ли наутро, — нахмурился Пол. — Да и среди белого дня на них часто нападают.

— Местные верят, что амулеты, изготовленные черными колдунами из рук, ног, кожи и прочих частей тела альбиноса исцеляют, приносят удачу или богатство. Только обычно жертвами охотников туристы становятся редко, предпочитают ловить своих светлокожих.

— Мерзость какая!

Тошнота подступила к горлу — и Аня пожалела, что наведывалась к закусочному столу в одной из боковых гостиных.

— Полностью согласен. Полиция Танзании безуспешно пытается остановить подобные зверства. Они будут продолжаться, пока черным колдунам выгодно губить жизни невинных людей.

Аня, соглашаясь, кивнула. Да, маги-отступники черпают Силу не от щедрот Природы, как стихийники, или собственных ресурсов, как некроманты, а из чужой боли и смерти. Бессердечные ублюдки, по ее мнению, даже хуже вампиров.

— Руки-ноги у тебя на месте, — заметил один из братьев Пола, кажется, Кледдиф. — Как ты спасся?

— Благодаря напарнику, которого я вначале подозревал в розыгрыше. Кто-то из обслуги отеля, где мы остановились, видел, как меня схватили и утащили в джунгли, и не побоялся сообщить моему спутнику. А дальше дело техники — под кожу у нас вживлены маячки, что облегчило поиск.

— Да, страшное приключение, Хью, — вздохнула Аня.

— А главное, судьбоносное, — добавил альбинос. — То, что меня самого чуть не разобрали на части для амулетов, убило охотничий азарт. Нет, вы не подумайте, мы с другом никогда не творили что-то запретное или аморальное. Просто поиск старинных артефактов окрасился негативными эмоциями — сомнениями, страхом. Возможно, я трус, но рисковать жизнью в чужой, часто отсталой стране больше не хочется.

Трусом смотрителя портала никто не назвал.

На Аню нахлынула грусть. Бал окончательно утратил свою прелесть. Хотелось домой, и не в нью-йоркскую квартиру, а к маме, на родину.

— Простите, ребята, я вынуждена вас ненадолго покинуть.

Чтобы не портить другим настроение, Данилевская оставила приятную компанию. С бокалом в руках, проскользнув через боковую гостиную, где стояли столики для игры в карты, она вышла на террасу. Вид с нее открывался унылый: поросшая терном гора нависала над замком грозной махиной. Словно в противовес, на террасе, среди благоухающих клумб и фигурных кустов, установили изящные статуи. Беломраморные женщины, купающиеся в лунном свете, резко выделялись на темном фоне горы.

Аня, увлеченная самоедством, не сразу услышала стон.

Сраженные внезапной страстью любовники? Прозвучавший вскоре жалобный всхлип заставил откинуть первое предположение.

Оставив на постаменте каменной арфистки шампанское, а подле него — туфли, Данилевская прокралась в сторону подозрительных звуков.

На лавочке под защитой конусообразных кустов можжевельника, сидела пара: мужчина спиной к нечаянной свидетельнице, девушка — у него на коленях, уткнувшись лицом в мощное плечо.

Аня, решив, что обозналась, попятилась. И тут мужчина оторвал губы от изгиба женской шеи. Шеи, залитой чем-то темным. Кровью.

Ярость шевельнулась внутри магички, выплескиваясь огнем в правую ладонь. В голове вспышкой озарения наметился план: подскочить, схватить, опаляя, кровопийцу за шиворот. Затем, оттащив от жертвы, поджарить тварь до хрустящей корочки…

Данилевской удалось на шаг приблизиться к цели, как вдруг ее схватили сзади.

Зажимая рот твердой ладонью и удерживая горящую, словно факел, руку девушки, неизвестный потащил ее прочь от пирующего вампира. Молчаливая борьба ничего не дала. Кусаясь и лягаясь, как впервые оседланный мустанг, Аня едва не расплакалась от отчаяния. Расслабилась! Потеряла бдительность! И где?! На территории вампиров! Теперь из-за ее слабины умрет невинная девушка и неизвестно что случится с ней самой.

Лишь на противоположном конце террасы удалось вырваться. Вернее, ее отпустили. Шар огня сорвался с кончиков пальцев — и ударил в грудь нападавшего. В грудь Юргена. От неожиданности Аня вскрикнула. Пережив несколько ужасных секунд, успокоилась, увидев, что ее заклинание Властителю Огня не причинило никакого вреда. Даже одежда не пострадала, что уже высший пилотаж.

— Почему?! — выдохнула гневно одно слово.

— Почему не позволил убить вампира, занимающегося сексом с собственной женой?

— Сексом с женой?.. — эхом откликнулась магичка и промямлила: — Так он ее не убивал? А ведь шею изодрал изрядно…

— У нимф регенерация почти как у оборотней, ничего страшного в подобной ране для нее нет, — пожал плечами Бранд. — А вот вы, Аня, меня пугаете. Может, пора снять шоры? Быть терпимее к окружающим?

Девушка поморщилась:

— Хотите сказать, терпимее к вампирам? Может, мне еще и кровь для них сдавать?

— Большая девочка, а осознать, что мир не черно-белый, до сих пор не можете? — отчитывал ее блондин. — Поставьте себя на место ненавистного вампира. Вас обратили. Что предпримете? Убьете себя? Или попытаетесь жить, приняв случившееся? Откажутся ли от вас родные? Не думаю.

Данилевская скорчила рожицу, представив, как объясняется с родителями: «Мама, Владлен, привет. Мне не нужно бояться Аристарха, ведь я теперь вампир!» Ночной бред и то реалистичнее подобной ситуации.

— Скорее всего, да, выбрала бы смерть. Не хочу причинять боль родным.

Юрген схватился за голову.

— Наш разговор пошел не в ту сторону, — признался он после недолгого молчания. — Будем надеяться, шутница-судьба не захочет проверить ваши убеждения на прочность.

Бранд отступил на несколько шагов в сторону и поднял лицо к звездному небу. В лунном свете черты его лица выглядели четче, резче. Впечатление суровости усиливали сдвинутые к переносице брови. Чутье подсказывало Ане, что не только ее необдуманная выходка заставила Бранда хмуриться. Мужчина с силой потер виски, и ей невольно подумалось, что и у драконов порой болит голова…