Ольга Куно - Графиня по вызову

– Зачем ты это сделала? – возмутился Рэм.

– А почему бы нет? – отозвалась я.

– Это могло быть забавно.

Я фыркнула.

– Предпочитаю не пускать туда кого попало.

– Тоже верно.

Перестав следить за божьей коровкой, Рэм дотянулся до лежавшего под деревом красно-белого платья и повертел его в руках.

– Ну наконец-то, – довольно заявил он. – Я ждал этого с самого Дня Воина.

– Ничего, на следующий День Воина я придумаю что-нибудь другое, – пообещала я.

– Попробуй! – пригрозил он.

Я многообещающе улыбнулась, тем самым давая понять, что угрозы мне не страшны.

– Ну что же, ты признаешь, что очень сильно провинился? – грозно спросила я и для пущего эффекта ударила плеткой по краю кровати. Та жалобно скрипнула.

Рэм был как никогда сосредоточен, изо всех сил стараясь сохранить серьезное выражение лица. Он возлежал на кровати почти полностью обнаженный и выглядел соблазнительно и беззащитно. Из одежды присутствовала исключительно потрепанная набедренная повязка, из рук вон плохо прикрывавшая то, что ей полагалось прикрывать. Набедренную повязку я лично вырезала из старой простыни, а потом долго и тщательно приводила в как можно более жалкий вид.

Над своим нарядом я тоже потрудилась как следует. На мне была надета черная обтягивающая камиза, черные чулки и черные перчатки. Плюс туфли того же цвета на высоком каблуке. И, наконец, завершающий штрих – та самая плетка-многохвостка. Я очень долго выбирала ее в лавке и довела до белого каления беднягу торговца, расспрашивая его, останутся ли на теле следы от ударов и точно ли этой плеткой никто раньше не пользовался (а то вдруг она переносит какую-нибудь заразу). В итоге у торговца, когда я уходила, дергался глаз; я же, возвратившись домой, долго вымачивала «хвосты» в дезинфицирующем растворе, в результате чего плеть, кажется, стала совсем жесткой.

Вообще-то я и костюм Рэма хотела сделать более основательным, но он уперся и наотрез отказался надевать с любовью подобранный мною ошейник. На все мои уговоры заявил только, что, судя по запаху, он будет не первым, кто пользуется этим ошейником, и что его предшественник вполне может передать новому владельцу пару-тройку блох.

– Нет, не признаю! – воскликнул Рэм, поднимая голову. – И вообще, я требую адвоката!

– Адвоката? – растерянно переспросила я. Что-то не припомню в таких играх подобного сюжетного поворота. – Что ж, я, конечно, могу пригласить кого-нибудь на роль адвоката, – решила пойти навстречу мужу я. – Думаю, Арман не станет возражать. Позвать?

– Нет, – поспешил пойти на попятный Рэм. – Не нужен нам адвокат. Так и быть, согласен признать свою вину.

– Вот и отлично. Стало быть, ты признаешь себя виновным в том, что целовался с фрейлиной Лидии Кальво в присутствии своей жены?

– Тогда еще не жены! – уточнил Рэм.

– Позвать адвоката?

– Ладно, жены, – поправился он.

– Отлично. За это, как ты сам понимаешь, тебе придется получить суровое наказание. Такое, какого ты не забудешь никогда в жизни.

Кстати сказать, именно во время общения с фрейлинами Лидии у меня возникла эта идея. Одна из них обмолвилась о том, что Рэму не повредила бы порка. Я решила принять это замечание как указание к действию.

Я взмахнула плетью. Начала опускать руку… И замерла, нахмурившись. Рэм перехватил мою руку прежде, чем веревки коснулись его груди.

– Это еще как понимать? – опешила я.

– Как оборону, – объяснил Рэм.

– Какую, ко всем чертям, оборону?! – воскликнула я. – Мы же договорились!

– Ах да, – покаянно проговорил Рэм. – Извини. Я чисто автоматически. Больше не буду. – И он демонстративно схватился правой рукой за прут в изголовье кровати. – Продолжай.

Я прикрыла глаза, снова входя в образ.

– Итак, ты сильно пожалеешь о своем поведении! И навсегда запомнишь сегодняшний урок!

Я снова замахнулась. Левая рука Рэма вновь своевременно перехватила плетку.

– Ну, знаешь, это уже ни в какие ворота не лезет! – рассердилась я.

– Ох, извини! – Рэм покаянно хлопнул себя рукой по лбу. – Я машинально. Это инстинкт, понимаешь?

– Ты не мог бы ненадолго придержать свои инстинкты при себе? – рассвирепела я.

Так тщательно подготавливавшееся развлечение грозило бесславно сорваться.

– Вообще-то я думал, что некоторые мои инстинкты тебе по вкусу, – заметил Рэм, указывая на ту часть своего тела, которую так плохо скрывала набедренная повязка.

– Я говорю про другие инстинкты, – отрезала я. – Короче говоря, так не пойдет. Придется перейти к радикальным мерам. Дай-ка я свяжу тебе руки.

Веревок под рукой не нашлось, и я связала Рэма при помощи его же собственной рубашки. Прикрутила его запястья к изголовью кровати и удовлетворенно вздохнула.

– Вот теперь все хорошо, – констатировала я. – Теперь ты от меня никуда не денешься.

Наклонившись над связанным мужчиной, я медленно провела острым ногтем по его щеке. Ногти я отращивала специально для этого мероприятия. Говорю же: я тщательно готовилась. А Рэм так безответственно подошел к делу! Инстинкты у него, видите ли! Мой палец спустился вниз по шее и слабо надавил в том месте, где легче всего было бы перекрыть доступ воздуха. Рэм зашевелил руками, но, к моему удовлетворению, они так и остались вытянутыми вверх, безжалостно прикрученные к прутьям. Убрав палец от горла, я склонилась над его лицом, жарко подула на приготовившиеся к поцелую губы и снова отстранилась.

Забралась на кровать (разумеется, не снимая туфель). Встала на колени так, чтобы набедренная повязка Рэма оказалась как раз между моими ногами. В третий раз замахнулась плеткой…

Рэм обхватил меня бедрами и, заставив потерять равновесие, опрокинул на кровать, с громким хохотом опуская мне на плечи освобожденные руки. Я попыталась вырваться – не получилось: держал он крепко.

– Рэм! Это что еще такое? – вымученно воскликнула я. – Опять инстинкт?

– Он самый. А что, разве не весело?

Муж несколько стушевался.

– Весело, – сказала я мрачным тоном.

Слезла с кровати, благо Рэм меня отпустил, и теперь сердито взирала на него исподлобья.

– Слушай, мы ведь, кажется, договорились. Почему ты не можешь нормально войти в образ? – обвиняюще произнесла я.

– Аделина, ну не сердись. – Рэм приложил руку к обнаженной груди. Потом пожал столь же обнаженными плечами. – Ну, я ведь, в конце концов, не артист.

– Да? – Такое оправдание я сочла неубедительным. – Но почему-то настойчивого аристократа ты сыграл отлично.

Я припомнила наше времяпрепровождение на лесной лужайке.

– Так я и есть настойчивый аристократ, – пояснил Рэм. – Это было легко.

– Хорошо, а когда мы играли в разбойника и пленницу? С образом разбойника у тебя тоже сложностей не возникло, – напомнила я.

– Каждый мужчина в какой-то мере разбойник, – пустился в философию супруг.

– А когда мы играли в матроса и морячку?

Я выжидательно уставилась на Рэма, уперев руки в бока.

– А… э… Я один раз плавал, – нашелся он. – Через речку… И ванну регулярно принимаю.

– А плеткой тебя, значит, никогда не били, – логически завершила мысль я.

– Совершенно верно, – подтвердил он.

– Ладно, – многообещающе кивнула я. И зло пообещала: – Сейчас исправим.

К чести Рэма надо отметить, что перемену в моем настроении он уловил легко, а инстинкты у него и вправду были что надо. Так что к тому моменту, когда я всерьез замахнулась плеткой, он успел соскочить с кровати и метнуться в противоположный конец комнаты. Но я была женщиной молодой, здоровой и полной сил, а следовательно, догнать столь же молодого обнаженного мужчину для меня являлось задачей посильной. Рэм попытался обогнуть стол и пробежать мимо окна, я двинулась наперерез.

– Аделина, а давай спокойно поговорим? – ласково предложил он, пока мы наматывали круги вокруг кровати.

– Раньше надо было спокойно разговаривать! – рявкнула я, крепко сжимая в руке плетку. – Я так все подготовила, а ты даже подыграть нормально не можешь? Женщина, чтоб ты знал, это легко ранимое создание с тонкой душевной организацией!

Для пущей убедительности я ударила плеткой по столу, и ваза, слетев на пол, разбилась вдребезги. По выражению лица Рэма было очевидно: про женскую ранимость он все понял и в полной мере оценил перспективы. И осознал главное: женская духовная ранимость легко может привести к мужской физической. Прибегнув к ложному маневру, он выбежал из комнаты. Как был, в одной набедренной повязке. Я, тоже как была, с плеткой наперевес, бросилась следом. Только туфли скинула, чтобы бежать не мешали. Лакеи проводили нас взглядами, широко раскрыв рты. В следующей комнате убиралась горничная. Рэм схватил ее за плечи, развернул и спрятался у нее за спиной. Учитывая, что он был существенно выше девушки и шире ее в плечах, получилось не очень.