Василий Горъ - Бездарь. Пять шансов из тысячи

Реакция мага на такой сюрприз оказалась выше всяческих похвал – не успел его глаз выхватить фрагмент паутины, как та-Девер изменился в лице и вцепился в самый толстый из имевшихся у него амулетов. Мгновенное сосредоточение, и у меня заложило уши. Сначала дважды, потом один раз и еще трижды:

– Все, остановил!

– Угу, я в курсе… – услышав в наушнике сигнал отбоя боевой тревоги, кивнул я и повернулся к Умнику: – Будь любезен, принеси-ка пару кресел, а то стоять и говорить я не люблю…

Фрайт тут же исчез. А через полминуты вернулся обратно, волоча за собой небольшой трон. Зашел в комнату, задумчиво огляделся по сторонам и, подумав, поставил его подальше от защитного поля. То есть, практически к стене. После чего умотал за креслом для себя.

Сидение, усыпанное щепками и мелкой белой пылью, я отряхивал сам. И усаживался тоже. А когда прислонился к спинке, устало вытянул ноги и поднял взгляд на хозяина дома, обнаружил, что дергаться уже поздно: Гаира ап-Бриалан восстанавливала равновесие уже по ту сторону стены ап-Дияша, а стена, отключенная на пару мгновений, снова начала переливаться всеми оттенками серого!

– Фрайт, живо ко мне! – взвыл я на все поместье и своим криком спровоцировал та-Девера на действие: заставив жену выпрямиться, маг с силой вогнал ей в живот невесть откуда выхваченный нож!

– Вот и все, теперь, когда я рассек управляющий узел, это плетение уже не активировать! – подхватив оседающее тело под мышки и осторожно опуская его на ковер, самодовольно заявил он. – Так что договариваться будем на моих условиях!

– Ты ошибаешься… – мягко сказал я. И для пущего эффекта легонечко похлопал артефактора по плечу.

Прыжок, исполненный в этот момент ни разу не акробатом и не клоуном, заставил меня улыбнуться. А вовремя нарисовавшегося в дверях ап-Ивера вообще сложил пополам. Еще бы – пухленькое, местами слегка обабившееся тельце рвануло к потолку с таким ускорением, как будто собиралось развить как минимум первую космическую. А жир за ним не успел. И устремился вдогонку с небольшим опозданием!

– А-а-аэ-э-э… – прохрипел маг после экстремальной встречи с полом, вызванной небольшой внешней коррекцией траектории полета.

– Ага! – хором согласились мы с Умником. – Стена ап-Дияша накрылась медным тазом. А вместе с ней – и твои надежды на большой межмировой бизнес!

– Но как?!

– Троянский конь и кобыла… – честно ответил я после того, как вдавил бедолагу лицом в пол и срезал с его шеи все, что на ней висело.

– Н-не понял?

– Та-Филор ап-Элендир и твоя ненаглядная. То есть вовремя полученная информация о твоем нынешнем обвесе и человек, который смог донести до тебя несколько правильно подобранных амулетов…

…Легкокрылый «Фалькон-900» коснулся бетонки аэродрома так чувственно и нежно, что Ольга не удержалась и воткнула локоть в бок Вересаева:

– Красавец, правда?!

– Солнышко, открою тебе страшную-престрашную тайну… – посмотрев в сторону пилотской кабины и слегка нахмурившись, сообщил Макс. – Я на мужчин не заглядываюсь!

– Да я про посадку!

– «Посадка» – «он»?! В смысле, «красавэц»?! – сделав квадратные глаза, уточнил парень. – «Кон», «огон» – пишется без миагкого знака, а «вилька», «тарелька» – с миагким? Паньать это нивазможна, но запомныт надо?»

И, не дожидаясь ее ответа, «сочувственно» вздохнул:

– Э-э-эх, чурочка ты моя нерусская…

– Убью! Два раза!!! – возмущенно воскликнула девушка, отстегнула привязные ремни и, растопырив пальцы, потянулась к шее шутника.

– Постой-постой, ты должна говорить не «убью», а «зарэжу»! – подсказал парень. Правда, не сразу, а сразу после того, как чуть-чуть подкорректировав атаку, заключил Ольгу в свои объятия.

– Зарэжу! – почувствовав прикосновение его губ к шее, покорно согласилась девушка. А через целую вечность, почувствовав, что Максим собирается ее отпустить, торопливо добавила: – Но у тебя есть шанс выжить…

– «Мышка, жить хочешь? – грозно спросил снайпер густым басом. И тут же тоненько добавил: – Ну-у-у, смотря с кем!»

– Положим, лично у тебя выбора уже нет! – продемонстрировав парню безымянный палец правой руки с новеньким обручальным кольцом, грозно сказала Фролова, потом слегка отодвинулась, чтобы оценить реакцию на свое заявление, и обломалась: вместо того чтобы согласиться с озвученной «безысходностью», Макс смотрел в иллюминатор. Причем не абы куда, а на весьма игривый костюмчик главы комитета по их встрече, ожидающей остановки самолета рядом со стояночным местом последнего!

– Кстаты, аб этом тваем «пасадке»… – почувствовав ее недовольство, с грузинским акцентом пробормотал Вересаев. – Ты, наверное, не летала с военными летчиками. Вот они – красавцы: сажают «ИЛ-76МД» чуть ли не поперек полосы, да так, что пассажиров, спящих на рампе, сдувает к пульту борттехника.

– Летать – летала. А вот приземляться – не приземлялась, так как всегда выходила по дороге… – прикрыв ладошкой его бесстыжие глазенки, «предельно серьезно» сообщила девушка и из вредности принялась рассказывать Максиму о прыжках в Коломне, во время которых спортсменов-парашютистов бросали с высоты в шесть километров. Потом описала ощущения, испытанные во время полетов на истребителях МИГ-29 и перечислила некоторые фигуры «черного пилотажа», исполненные пилотом «ЯК-52» на аэродроме Дракино.

Увы, закомпостировать развратнику мозги не получилось – поняв, чем вызвано ее недовольство, Вересаев вывернулся из захвата и негромко усмехнулся:

– Солнышко, если ты перестанешь пялиться на ножки Тиалины и обратишь свое внимание на тушки ее бодигардов, то сильно удивишься…

Обратила. Внимательно вгляделась в лицо Семена Приходько, замершего за правым плечом ап-Ульвер, затем перевела взгляд на его коллег, стоящих за левым, и удивленно хмыкнула: высоченный и широкоплечий здоровяк в модном сером костюме, вне всякого сомнения, был Измененным, а его сосед, вероятнее всего, магом!

– Судя по всему, пока мы мотались по всяким там Иллемарам, Равенстирам и Италиям, межмировой НИИ «НИХРЕНАСЕБЕ» завершил работу над языковой матрицей русского языка, а также начал обкатку первых смешанных техномагических групп телохранителей для очень-преочень-ВИП-персон!

…Правота Максима подтвердилась буквально через пару минут, когда «Фалькон» замер на стояночном месте – стоило Ольге попрощаться с экипажем и выйти на трап, как до нее донесся звонкий голос Тиалины, без всяких проблем разговаривающей на русском языке:

– Привет, ребят! Чертовски рада вас видеть! Как слетали?

– Привет, Тиль! Сделали все, что планировали… – ответила Фролова, усилием воли задвинув куда подальше не особенно приятные воспоминания о передаче семье Дзабарелла урны с прахом Паоло. И тут же сменила тему разговора: – Говоришь, как настоящая ма-а-асквичка!

Равенстирка поморщилась:

– Скажешь тоже: пять из десяти русских слов мне непонятны в принципе. Еще три настолько многозначны, что, как говорит Семен, без поллитра не разберешься. А два последних, вроде «блин», «типа» и «короче», вообще не несут никакой смысловой нагрузки!

– Ты еще не слышала русского матерного! – ухмыльнулся Вересаев. – Вот в нем все слова, кроме предлогов и союзов, являются производными от четырех-пяти базовых! При этом каждое выражение настолько точно отображает все грани действительности, что освоение этого языка требует не каких-то там пятисот миллилитров «беленькой», а цистерны чистого спирта!

– Господа филологи, матерщинники и алкоголики! На улице не май месяц, поэтому предлагаю на время прервать вашу, без всякого сомнения, увлекательнейшую дискуссию, посетить таможню, а затем переместиться на борт вертолета! – почувствовав, что вот-вот замерзнет, недовольно проворчала Ольга.

Филологи, матерщинники и алкоголики прислушались к ее словам, и уже минут через двадцать пять вся честная компания, включая телохранителей, подошла к темно-синей «Агусте»,[127] готовой взмыть в небо, затянутое грязно-серыми облаками.

– Привет, Игорь! Куда летим? – улыбнувшись молодому, но на редкость безбашенному пилоту, по своему обыкновению встречающему хозяйку у дверей пассажирского салона, спросила Фролова.

– С возвращением, Ольга Александровна! Здравствуйте, Максим Евгеньевич! Если не поступит новых вводных, то домой.

– Не поступит… – сварливо буркнула ап-Ульвер. – Гор и Александр Львович клятвенно обещали сегодня, наконец, забить на работу и вернуться не позже восьми вечера!

– Трудоголики? – насмешливо поинтересовался Вересаев.

Равенстирка вопросительно выгнула бровь, а через десяток секунд, получив объяснение смысла незнакомого слова, утвердительно кивнула: – Еще какие: за последние четверо суток я их видела всего дважды, и оба раза – на комплексе!

– Бедняжечка! И с кем же ты тогда моталась по магазинам?