Геннадий Тищенко - Операция «Гильгамеш»

— То-то он с ней такой вежливый был! — протянул Сергей. — А я-то думал!..

— Ты о другом думай! — прервал Сергея Широков. — Не для трёпа собрались…

— К ней Аслан неровно дышал… — напомнил Марат Рябов. — Помните хозяина магазина, через улицу? Алла у него для нас соки и все такое прочее покупала…

— К ней вообще южане неравнодушны были, — поддержал Рябова Сергей. — Она ведь чем-то на грузинку смахивала!..

— Скорее — на черкешенку, — уточнил Рябов, долгое время живший в Кавказе.

— А какие у неё были ноги!.. — не унимался Сергей.

— Предлагаю провентилировать этого завмага, как его?.. — подал голос Аркадий Петрович.

— Аслан, — подсказал Рябов.

— Да и прочих южан не мешало бы… — сказал Широков.

— Их сейчас пол-Москвы… — заметил Рябов. — Да и в Подмосковье — навалом…

— И ее неподатливость могла горячих южных парней только раззадорить… — подал голос Андрей.

— Или наоборот, привести к серьезным намереньям, — возразил Аркадий Петрович. — Восточные люди ценят таких женщин: есть шанс воспитать верную жену.

— Из Аллы — воспитаешь! — Сергей усмехнулся. — Она сама кого хочешь воспитает…

— Значит так!.. — подвел итоги Широков. — Ты, Серёга, пообщайся со своими бывшими сослуживцами по Конторе, а Асланом займется Андрей. Кстати, провентилируйте пригородные поезда. Короче, действуйте по обстоятельствам…

Аслан Мирзоев встретил Андрея, как старого знакомого и провел в свой крохотный кабинет, заваленный коробками с товаром.

— Почему давно не видно, дорогой? — спросил он с едва уловимым акцентом, что говорило о его длительном пребывании в Москве.

— Так ведь уже больше года мы здесь не работаем…

— Жалко… — Аслан покачал головой. — Постоянным клиентам всегда рад. Особенно — таким, как вы… В наше время хорошо иметь добрые отношения с ребятами, умеющими постоять за себя…

— А постоянным клиенткам не рад? — Андрей напрягся, внимательно наблюдая за оживленной мимикой и жестикуляцией южанина.

— Ты про кого? — Аслан мгновенно посерьезнел.

— Секретаршу нашу, Аллу… Помнишь?

— Обижаешь, дорогой!.. Как такую женщину можно забыть?! Когда она заходила, в магазине светлей становилось!..

— А давно она в последний раз заходила?

— Э-эх… — Аслан погрустнел. — Зачем спрашиваешь? Если б не переехали, я б ее в жены взял…

— В России за многожёнство судят?

— Не понимаю я вас, русских. Все равно гуляете от жен. Так ведь и заразу подцепить можно! Только не говори про презики! С этими резинками все равно, что шашлык в противогазе кушать! А с женами!.. — Аслан театрально закатил глаза. — С верными, чистыми… Лэзят?..

— Где ж в наше время таких найдешь?! Если такими темпами будем догонять Запад, то скоро наши дамы гаремы из мужиков заводить начнут. Даже у вас традиционно воспитанные женщины в дефиците…

— Да, таких женщин теперь днем с огнем не найти! А все — из-за этих американских фильмов и сериалов. Женщины же тоже кино и телевизор смотрят! Поэтому на моей родине больше ценятся тихие и скромные девушки из отдаленных аулов, куда еще не дошел Запад-Шайтан. А ведь еще совсем недавно и в России женщины знали место. Правильно при советской власти говорили про тлетворное влияние Запада…

— Что же ты не возьмешь себе еще одну жену, из аула?

— Калым большой нужен. Особенно, если она без высшего образования. Но ты, дорогой, не представляешь, какие это жены! За такую жену — никаких денег не жалко! Муж для нее — царь и бог! И готовить умеет, и за детьми присмотреть, и ковры ткать! А ты знаешь, сколько сейчас стоят ковры ручной работы?..

— Будет она тебе в Москве ковры ткать… — Андрей с сомнением покачал головой. — Она здесь за пару месяцев эмансипируется!..

— Я что, на больного похож, чтобы везти сюда такую жену?

— Значит Аллу больше не видел? — спросил Андрей вместо ответа.

— Нет, дорогой… — Аслан вновь посерьезнел. — А что такое, не случилось ли чего?!

— Мы новую фирму организовали, хотели ее снова к себе взять…

— Э-э-эх, — Аслан покачал головой. — Такой товар — не залеживается…

— Ладно… — Андрей со вздохом протянул Аслану визитку. — Если её увидишь, позвони. Или дай ей визитку, пусть позвонит…

Андрей ехал в поезде «Москва-Петушки», не переставая удивляться изменениям, произошедшим в пригородных поездах. Уже несколько лет он ездил за город в собственной машине, поэтому не знал новых веяний на подмосковных железных дорогах.

Прежде всего, его поразил сервис, о котором в былые времена и мечтать не приходилось. Через каждую минуту по вагонам проходили мужчины и женщины, торгующие всем, что только душа пожелает: от мороженого до пива, водки и закуски. Не выходя из поезда можно было купить книги и газеты, пакеты для мусора и фломастеры, скатерти и батарейки. Еще Андрея удивляло обилие пьющих и ненормированной лексики.

Причем матерились не только мужики, но и женщины, которые не отставали от сильного пола и в потреблении горячительных напитков.

До Петушков Андрей не доехал, вышел в Орехово-Зуеве.

Два часа, проведенные в поезде, никаких результатов не дали.

Орехово-Зуево, в отличие от Москвы за годы перестройки и капиталистического развития почти не изменился. Разве что подскочили цены на привокзальном рынке, да ещё больше стало азербайджанцев, торгующих не только дарами юга.

Андрей не знал, зачем он решил выйти в этом подмосковном городке. Его вела интуиция. А может быть ностальгия… Ведь здесь когда-то давно жила Алла, а сейчас продолжала жить ее мать. Выйдя с рынка, Андрей некоторое время с удивлением смотрел на большой портрет Саввы Морозова, укрепленный на фасаде дома. Возможно, этот портрет висел здесь и раньше, но Андрей его не замечал, потому, что был занят Аллой.

Пройдя немного в сторону бывшего горкома партии, он увидел в знакомом палисаднике гипсовую статую Ленина, покрашенную серебристой краской. И в памяти всплыл вечер, когда он с Аллой проходил мимо этого памятника…

… В то время Андрей ухаживал за Аллой и часто провожал ее во Фрязино, а иногда даже к матери, в Орехово-Зуево. Жила Алевтина Ивановна недалеко от моста через Клязьму, расположенного рядом с бывшим горкомом партии.

Летний вечер был достаточно прохладным, и Алла не отказалась накинуть на плечи пиджак Андрея.

Они проходили мимо учреждения, перед которым, в своеобразном палисаднике, стоял памятник Ленину.