Василий Головачев - Палач времен

Очевидно, мысль о несоответствии скачки процессу перехода из Ветви в Ветвь беспокоила и других пассажиров «кентавра», хотя высказал ее вслух только «штатный ворчун» отряда Гаранин:

– Мы что же, так и будем скакать по буеракам до самого упора? Или здесь трансгресс не работает?

– Трансгресс не имеет к нам никакого отношения, – ответил Златков-четвертый, занятый тихой беседой со своими кванками. – У «хронорыцарей» своя система перемещения по Ветвям.

– Дриммер, что ли?

– Нет, с некоторой натяжкой ее можно назвать системой темпорально-топологического преобразования континуума. Она требует определенной настройки, однако действует безотказно. Хотя…

– Бывают сбои?

– Нет, я не это хотел сказать. Идущий Вопреки, родич моего друга Идущего Прямо, кстати, судебный исполнитель, не смог выбраться из «засыхающей» Ветви и погиб.

– Ничего себе, хорошенькая у нас перспектива!

– Нам это не грозит. Он просто не успел воспользоваться своими возможностями, его убили оруженосцы Палача при исполнении обязанностей.

– Как это все-таки ужасно! – шепнула Надя Руслану, уже научившись пользоваться личной линией связи.

Примерно то же самое проговорила и Мириам, державшаяся рядом с Ивором:

– Никакой он не Игрок – этот Палач! Самый обыкновенный бандит и убийца!

– Согласен, – угрюмо пробормотал Ивор. – Хотя эмоциональные оценки действий Палача вряд ли корректны. Уже проверено, логика Игроков сильно отличается от логики людей.

– Все равно он убийца!

Ивор вздохнул и промолчал.

С тяжким гулом «кентавр» продолжал бежать по дну кратера, не меняя направления. Туманная стена провала приблизилась, напоминая надвигающуюся земную тучу с градом и снегом. Внезапно там, где остались Ствол и база даль-разведчиков, сверкнул огонек, вытянулся факелом вверх и распустился живым огненно-дымным букетом. Твердь под копытами «кентавра» качнулась с такой силой, что он сбился с шага.

– Что там такое происходит? – процедил сквозь зубы Гаранин.

– Очевидно, взорвался Ствол, – после паузы сказал Жданов, выслушав доклад инка; голоса всех Ждановых были так похожи, что отличить их было невозможно. – Или база. Атанас, нельзя ли попросить нашего возчика ускорить процедуру перехода в другую Ветвь?

– Я общаюсь с ним мысленно, он все понимает. Потерпите.

Словно отвечая на пожелания седоков, «кентавр» еще больше увеличил скорость бега, так что в его торчащих ребрах туго засвистел ветер.

Холмистая равнина сзади тем временем начала зыбиться, трескаться, крошиться, раскалываться на плиты, которые с плеском ныряли в задымившуюся, невесть откуда появившуюся жидкость. Эта волна преобразований стала догонять всадников, да и впереди холмы потеряли прочность и начали расползаться под копытами бешено несущегося «кентавра», так что он стал проваливаться и опасно раскачиваться.

– Что происходит? – крикнул Ромашин. – Может, мы перейдем на самостоятельный полет?

– Начался процесс свертки Ветви, – предположил Белый.

– Боюсь, это погоня, – озабоченно ответил Златков-четвертый. – Держитесь!

В ту же секунду «кентавр» на всей скорости нырнул в туманную пелену, и люди перестали видеть друг друга. Не помогли даже фильтры и переход систем зрения «кокосов» на другие диапазоны электромагнитных волн. Тяжкий грохот копыт сменился на глухой стук, будто «хронорыцарь» с седоками за спиной мчался по песчаной проселочной дороге, постепенно поднимаясь в гору.

Туман стал редеть, расступаться, в нем протаяли окна и поляны, затем целые стадионы пустого пространства, и, наконец, полосы и слои тумана остались позади. «Кентавр» выбрался на берег сиреневого моря с ослепительно белыми барашками волн и помчался прямо по воде, поднимая тучи светящихся брызг. Сзади остался склон горы, испещренный узором рытвин, трещин и пещер, посреди которого медленно затягивалась мутью огромная черная клякса, похожая на вход в преисподнюю. И никакого тумана!

– Куда это мы вылезли? – пробурчал Олег Борисович.

– Это другая Ветвь, – отозвался Златков-четвертый. – Мы ее минуем.

– Долго нам еще скакать?

– Все зависит от качества топологических трансформаций, генерируемых моим другом, и от степени турбулентности взаимодействующих Ветвей. Процесс перехода из Ветви в Ветвь сродни кораблевождению в шторм, «хронорыцарям» приходится проявлять немалое искусство, чтобы ориентироваться во время «шторма» и держать правильный курс.

– Мощные ребята эти ваши «хронорыцари»!

– Они дети иных измерений, хотя в некоторой степени могут считаться нашими братьями. Во всяком случае, родились они в Матричной Ветви, как и мы.

Некоторое время седоки «кентавра» молчали, переваривая услышанное. Олег Борисович хотел было продолжить расспросы в этом направлении, но его перебил Ромашин:

– Атанас, вы говорили о погоне…

– Да, да, – воскликнула Мириам. – Если нас кто-то преследует, не лучше ли остановиться и устроить засаду?

– Это погоня иного рода… если только я не ошибся.

Внезапно удаляющаяся гора покрылась сетью трещин и начала сползать в море, разваливаясь на куски. Море засветилось сильней. «Кентавр», бежавший до этого по колено в воде, провалился по брюхо, выбрался на более мелкое место и снова провалился.

Небо над головой густо-лилового цвета стало быстро темнеть, покрылось сеточкой линий, напоминающей паутину. Из-за горизонта в той стороне, куда направлялся «хронорыцарь», выполз краешек гигантского розового солнца с космами протуберанцев. Но и солнце вскоре покрылось пятнами и начало гаснуть на глазах и сжиматься.

– К сожалению, я не ошибся, – вздохнул Златков. – Эта Ветвь тоже вырождается и скоро схлопнется. Кто-то очень не хочет, чтобы мы добрались до цели.

– Почему вы считаете, что погоня послана именно за нами? – спросил Павел Жданов. – Да еще такая… катаклизмическая.

– Потому что мы вместе образуем сейчас пси-солитон, довольно приличный эгрегор, изменяющий, хотим мы этого или не хотим, энергоинформационный баланс всего Древа. Палач не всесилен, но все же велик и способен пеленгировать такие «солитоны».

«Кентавр» провалился по грудь, стал погружаться в кипящую сиреневую жидкость, но продолжал размеренно выбрасывать вперед ноги и бежать с прежней скоростью.

– Держитесь! – напомнил еще раз Златков.

Жидкость дошла до щиколоток людей, до пояса, накрыла их с головой. Видимость резко ухудшилась. Однако длилось подводное «плавание» недолго. Внезапно жидкость вокруг «хронорыцаря» превратилась в дым, затем дым скачком исчез, и «кентавр» вырвался на гладкую, бесконечную, полупрозрачную поверхность, похожую на ледяное поле. Точно такое же поле нависало сверху, и в нем карикатурно отражались «конь» и его наездники. Ни звезд, ни других источников света не было видно, и тем не менее этот странный мир был освещен, как в лунную ночь поверхность Земли.