Деймон Найт - Билет куда угодно

Один из участников первой экспедиции решил выяснить, что случится, если он заберется в камеру и нажмет на рычаг. Он-то наверняка выяснил, но для остальных это останется вечной загадкой. Вторая экспедиция спустила в эту треклятую камеру несколько мощных разноволновых излучателей. Первый ответный сигнал они получили пять лет спустя, со стороны созвездия Лебедя. Еще два пришли через семь лет, затем четыре в течение тринадцатого года — и все из разных направлений. Остальные восемь еще не дошли.

Вольферт остановился, взглянул на Фалька.

— Теперь понимаете? Эта штуковина не обладает селективностью — она действует по принципу случайности. Конечно, запросто можно войти здесь и выйти на планете в какой-нибудь другой звездной системе — но у нас ушел бы миллион лет, чтобы методом проб и ошибок найти путь обратно. — Он выбил трубку о ладонь, просыпав пепел и табак на ковер. — Вот он, пожалуйста, этот чертов проход к звездам. А как им воспользоваться?

Фальк прислонился к стене и попытался осмыслить услышанное в целом.

— А вдруг эта сеть охватывает всего десяток-другой созвездий или даже того меньше? — предположил он.

— Не будьте идиотом, — отрезал Вольферт. — Раса, сумевшая создать такое, — он махнул рукой в сторону камеры, — не остановится на каком-нибудь жалком десятке звезд или даже на тысяче. Да они овладели всей галактикой, черт побери! — Вольферт вытащил из кармана пакет с табаком и начал возбужденно набивать свою трубку. — Шесть миллиардов звезд, — бормотал он. — А согласно современной космологии все, магистральные звезды имеют планетные системы.

Он снова указал на камеру.

— Кстати говоря, ее объем примерно триста шестьдесят кубических футов, — заметил он. — Достаточно для одного человека и припасов на месяц или для пятнадцати человек и припасов на неделю. Больше пятнадцати там не поместится. При этом — никакой уверенности, что они высадятся там, где можно прожить хотя бы минуту.

— Да, действительно, сплошное разочарование, — согласился Фальк. — Но все-таки я не понимаю, зачем вы здесь — и к тому же с оружием. Зачем убивать пришельца?

— Проклятье! — вспылил Вольферт. — Это не мое решение, Фальк. Я всего-навсего охранник.

— Понятное дело, — отозвался Фальк. — Но что стоит за такими решениями?

— Страх, — тут же пояснил Вольферт. — У них слишком многое поставлено на карту. — Он снова прислонился к стене, жестикулируя трубкой. — Неужели непонятно, — продолжил он, — что мы могли бы проводить межзвездную колонизацию своими силами, без посторонней помощи? Не сейчас, конечно, а через пятьдесят, через сотню лет — если как следует поработать. Будь у нас источник эффективного топлива — и мы могли бы достигать звезд в пределах одной человеческой жизни. А знаете, почему мы не будем этого делать?

Они боятся. Боятся развивать колонии даже здесь, на Марсе, и на спутниках Юпитера только потому, что транспортация занимает слишком много времени. Представьте себе колонию, отдаленную от Земли расстоянием в пять или десять лет космического полета. И, случись там что-то чрезвычайное — объявится, к примеру, кто-нибудь вроде вас — человек, от природы невосприимчивый к аналоговой обработке. Или кому-то удастся избежать обработки, скажем, устранением директивы типа: «Нельзя делать что-либо противоречащее политике или интересам Земли». Тогда вместо одного сообщества сразу возникнет два. Причем с разными интересами. А затем…

Фальк понимающе кивнул.

— Война.

— Значит, мы никогда не отправимся к звездам.

— Если только, — продолжал Вольферт, — из Прохода не выйдет некто, знающий в нем толк. Если электропарализаторы не остановят пришельца и он попытается укрыться в Проходе, на мне лежит обязанность задержать его любой ценой. В противном случае он может предупредить остальных. Вот если бы нам удалось изменить эту систему, чтобы она стала селективной…

— Тогда у нас появились бы колонии, ясное дело, — закончил за него Фальк. — Все станут одинаковы. Вселенную унаследуют психи… Очень надеюсь, что никто и никогда оттуда не вылезет.

— Думаю, что у вас не появится повод для огорчения, — заметил Вольферт.

Сопровождаемый Вольфертом, он обследовал остальные отсеки станции. Смотреть там особенно было не на что: камера Прохода с наблюдательным окошком из спальни, которого Фальк вначале не заметил; комната, где размещались передатчик, радар и компьютер, контролирующий рабочие орбиты транспортных ракет; силовая установка и компрессор, обязанностью которого было поддерживать внутри станции подходящее для дыхания давление воздуха; кухня, ванная и две кладовки.

В радиорубке находилось окно, и Фальк подолгу стоял перед ним, оглядывая чужой пейзаж марсианской пустыни — теперь, когда солнце клонилось к закату, лиловый. Звезды незнакомо блестели в почти черном небе, и Фальк вдруг понял, что взгляд его тянется к ним, даже несмотря на всю притягательность неземного пейзажа.

Он мысленно набросал в небе линии огненных пунктиров — звездную колыбель для кошки. Стоило лишь подумать о том, что завтра он будет стоять на планете одного из незнакомых солнц, как сердце его сжималось от восторга. Он чувствовал себя маленьким мальчиком на краю необъятного бассейна, в темных глубинах которого могло храниться и сокровище, и гибель; нырнуть было страшно, и в то же время он сознавал, что должен это сделать.

Путь открыт, и ему нужно сделать лишь шаг вперед.

По предложению Вольферта Фальк одел один из его легких марсианских костюмов вместо прежнего скафандра. Скафандр, предназначенный для тяжелого режима работы на орбитальной станции, был, как объяснил Вольферт, слишком неудобен на поверхности планеты. Легкий костюм обеспечивал достаточную защиту в разреженной атмосфере и был снабжен дополнительным оборудованием: нашлемным фонарем, альпинистским снаряжением, встроенными компасами и устройствами для приема пищи и выделения отходов.

— Тебе все равно придется найти место, где ты сможешь жить, так сказать, подножным кормом, — сказал Вольферт. — Содержимое рюкзака позволит тебе продержаться по крайней мере некоторое время. Я дал бы тебе оружие, но от него толку мало.

Вольферт отключил ловушку и посторонился, уступая дорогу Фальку, двигавшемуся к Проходу. Фальк оглянулся, бросил прощальный взгляд на металлическую дверь, худощавую фигуру Вольферта и его хмурое лицо. Затем вошел в камеру и положил руку на рычаг.

— Увидимся, — кратко попрощался Фальк.

Вольферт спокойно кивнул, почти безразлично.

— Прощай, Фальк, — сказал он и снова сунул в рот трубку.