Станислав Лем - Путешествия профессора Тарантоги

Л и ц о. А щупальца какие-нибудь есть?

Т а р а н т о г а. Нет.

Л и ц о. Это точно? Никогда не щупаетесь?

Т а р а н т о г а. Почему же, случается, но не щупальцами.

Л и ц о. Но все-таки бывает? А внутри что-нибудь стучит?

Т а р а н т о г а. Сердце? Да, бьется.

Л и ц о. Всегда?

Т а р а н т о г а. Да, но...

Л и ц о. Сейчас! А клапан у вас есть?

Т а р а н т о г а. Какой клапан?

Л и ц о. Ага, нет. Неплохо. А придатки есть?

Т а р а н т о г а. Как они выглядят?

Л и ц о. Такие небольшие крылышки.

Т а р а н т о г а. Нет. Вот видите!

Л и ц о. Еще минутку! А не склеиваетесь ли вы время от времени, чтобы потом расклеиться и распустить почки?

Т а р а н т о г а. Уверяю вас, никаких почек мы не распускаем.

Х ы б е к. Стало быть, это не мы!

Л и ц о. Ах мои бедные люди, это вы, это вы! Ведь мне ни разу не приходилось видеть вас вблизи. Когда ваша солнечница пережарилась, я был так расстроен этим случаем и неминуемо грозящими последствиями, что бросил ее и удалился, надломленный, а ваш внешний вид воссоздал дедуктивным методом на основе знания других случаев пережарки... при помощи математики. Из этого у меня получились ручки, ножки, клапаны, придатки и почки. Так вы говорите, что почек нет? А что есть?

Т а р а н т о г а. А зачем нужны почки?

Л и ц о. Для продолжения рода. Чтобы вас было все больше, увы...

Т а р а н т о г а. Ага! Нет, мы не отпочковываемся.

Л и ц о. А как вы это делаете?

Т а р а н т о г а. Рождаемся.

Л и ц о. Не может быть!

Т а р а н т о г а. Почему?

Л и ц о. Чрезвычайная редкость. Космический феномен! Они рождаются... Кто бы мог подумать! И как вам это нравится?

Т а р а н т о г а. Мы считаем это нормальным...

Л и ц о. Бедняги!

Т а р а н т о г а. А что вы, собственно, делаете, если можно узнать? Что это за солнечница?

Л и ц о. То есть как, что я делаю? Неба никогда не видели?

Х ы б е к. Вы имеете в виду звезды? Почему же, видели. Ну и что?

Л и ц о. Что? Это мне нравится! Неужели вы не заметили, что звезды шаровые, а туманности спиральные?

Т а р а н т о г а. Заметили.

Л и ц о. И не задумывались над этим? Почему шаровые, спиральные, а?

Т а р а н т о г а. Потому что они вращаются.

Л и ц о. Может быть, сами по себе?

Т а р а н т о г а. Мы так и думали. А разве не так?

Л и ц о. Не так? Что за святая наивность! Они вращаются от помешивания. Понимаете?

Т а р а н т о г а. Так это вы помешиваете? А можно спросить, зачем?

Л и ц о. Именно для того, чтобы не пригорело!

Т а р а н т о г а. Странные вещи! Означают ли ваши слова, что вы... хм... перемешиваете галактики для того, чтобы в них не появились разумные существа?

Л и ц о. Как раз наоборот, для того и помешиваю, чтобы появились, но нормальные.

Т а р а н т о г а. Так, значит, мы ненормальные?

Л и ц о. Ах... так вы об этом не знали?

Т а р а н т о г а. Нет.

Л и ц о. О тензор! Что я наделал? Зачем я им сказал? О турбулентная пертурбация! Простите! Мне так неприятно. Но разве мог я знать?

Т а р а н т о г а. Ничего, ничего. Может быть, вы нам объясните, каких разумных существ вы считаете нормальными?

Л и ц о. Я? Дорогие мои, об этом слишком долго говорить. Не проще ли будет, если, вернувшись к себе, вы осмотритесь на собственной планете, чтобы отметить, что таи ненормального.

Х ы б е к. Однако мы хотели бы...

Л и ц о. Если вам этого так хочется, я, разумеется, могу в нескольких словах... Ох! Великие небеса, опять! Опять! Опять!

Х ы б е к. Что опять случилось?

Т а р а н т о г а. Вам плохо?

Л и ц о. Плохо?.. Это все из-за вас! Из-за вас!

Х ы б е к. Что это значит?

Л и ц о. Вы заговорили меня. И опять пригорело - один спиральный рукав, снизу, на триста парсеков, и опять у меня убежала солнечница, и будут сгустки, и возникнет белок! И опять будет эволюция, и человечество, и цивилизация, и мне придется объяснять, извиняться, сгибаться вдвое, просить прощения, что это я случайно, что нечаянно... Но это вы, а не я! Это вы наделали! Идите уж, знать вас не знаю...

Х ы б е к. Э, так не пойдет! Извинения извинениями, а вы должны вести себя иначе!

Л и ц о. Что?

Х ы б е к. Да. Если считаете, что нас обидели, то извольте компенсировать!

Л и ц о. Что я должен сделать?

Х ы б е к. Просим дать нам -... э ... машину для исполнения желаний! Вы это, наверно, сможете?

Л и ц о. Для исполнения желаний?

Т а р а н т о г а. Но... коллега Хыбек... может быть...

Л и ц о. Хорошо. Пожалуйста. Как хотите. Для исполнения желаний? Проще всего. Но предупреждаю: с желаниями надо осторожнее! Вот ваша машина... А теперь прощайте. Задали мне хлопот. О люди, люди!..

Х ы б е к. Вы нам, кажется, тоже.

При последних словах Лица на сцену въезжает машина для исполнения желаний,

Х ы б е к. Пан профессор, мы можем возвращаться!

Профессор нажимает кнопку, звуки, Лицо исчезает, но машина остается в кабинете Тарантоги.

Т а р а н т о г а. Ну и ну, а вы недурно начинаете, юноша!

Х ы б е к. А вы как хотели бы, профессор? Вот плоды нашего путешествия. Разве это была скверная мысль? Она пришла мне в голову в последний момент.

Т а р а н т о г а. Юноша, я вами недоволен. Я вижу, вы не отдаете себе отчета в том, какова разница между космическим путешествием и хождением в роли просителя. Вы использовали ситуацию. Такая нескромность может бросить на нас тень. Кроме того, если уж вам так приспичило, надо было просить что-нибудь более полезное...

Профессор останавливается, видя, что Хыбек вообще его не слушает, так как стоит и внимательно осматривает машину для исполнения желаний.

Х ы б е к. Тут какие-то надписи, но я не могу прочесть, потому что не по-нашему написано... О, есть! (Нашел листок на шнурке, привязанный к машине словно этикетка с ценой. Читает.) "Универсальная модель... исполняет любые желания без ограничений. Изготовитель но несет ответственности за несчастья, причиняемые в связи с деятельностью аппарата третьим лицам..." Тоже мне! "Во время исполнения желаний катастрофического характера аппарат может быть уничтожен..."

Т а р а н т о г а. Это, дорогой мой, звучит не особенно ободряюще! Что-то мне кажется, не придется нам воспользоваться этим приспособлением.

Х ы б е к. Но, пан профессор! Для начала мы можем потребовать что-нибудь небольшое, пробное... (Машине.) Прошу мяч для пинг-понга.

Из машины выпадает белый мячик.

Т а р а н т о г а (встает, удивленно поднимает). Откуда вам в голову пришла мысль с этим мячиком?

Х ы б е к. Не знаю. Так. Мне почему-то показалось, что это мелочь. Во всяком случае, действует... Ну! (Набирается духа.) О чем бы теперь? Хотите стать султаном?!

Т а р а н т о г а. Глупости!

Х ы б е к (машине). Пусть профессор Тарантога станет властелином мира!

Машина начинает работать, светясь и скрежеща.