Вячеслав Назаров - Восстание супров

Бедная Сила! Провалившись на амплуа жены героя, истомленная безвестностью, она теперь пыталась наверстать упущенное в роли матери героя.

- Я приду к тебе, Юл? Нам надо с тобой посоветоваться, припомнить кое-какие факты, я стала забывчива...

Я вспомнил прочитанную где-то брошюру о технике съемок через зашторенные окна и ответил поспешно:

- Я действительно устал, мама. Ты не звони. Я сам загляну к тебе. Так будет лучше...

Сила, как всегда, преувеличивала. У Геи были свои новости и свои проблемы. Обо мне писала только одна газета - орган войск ЗОА "Серебряный феникс". Печатное устройство информа выбросило на стол полосу с шапкой "Он убил супра" и моей фотографией четырехлетней давности из маминого архива. С фото смотрел на читателя молодой упитанный щенок с капризным узким подбородком.

Неужели я был таким всего четыре года назад?

В праздник Совершеннолетия мы с Юной решили сбежать ото всех за город куда-нибудь в дикое поле. Мы несколько раз меняли маршруты, чтобы сбить со следа возможных, а вернее - воображаемых преследователей. Была уже глубокая ночь, полутемные и пустые залы метро отзывались на наши шаги загадочным шепотом. Вызвав цито-экопресс, мы долго не решались войти в его кабину, похожую на каплю ртути.

Он забросил нас за сотню километров от дома, на горное плато, полное неуловимых ночных движений и доброго тепла от нагретого за день камня. Мы долго кудато брели, спотыкаясь о корни и валуны, и Юна прижималась все теснее ко мне и все чаще оглядывалась по сторонам. Безлюдье угнетало ее.

Мы вышли к обрыву, очерченному на слабо светящемся небе, и сели, обнявшись, прямо на теплую землю. Голова Юны сладкой тяжестью сковывала плечо.

Мы не целовались. Просто наши губы были вместе и дышали вместе, и это было нужней всех поцелуев на свете.

Юна заговорила, и мои губы послушно двигались вместе с ее губами:

- Юл, я хочу, чтобы все эти звезды, все эти пространства, вся эта Вселенная была моей до самого последнего лучика. Чтобы она не была отдельно от меня, а во мне, чтобы она была мной - чтобы она радовалась и грустила, смеялась и плакала, ждала и любила. Я хочу, чтобы она была живая, теплая, чтобы она росла во мне и становилась все ближе и лучше. Чтобы звезды не гасли, а горели все ярче, понимаешь?

Я не понимал и ответил, разбухая от гордости:

- Да. Я завоюю для тебя всю Вселенную. Я сниму все звезды и сложу в твой старый портфель. И повешу новые, в сто раз ярче, и на каждой напишу: "Юне от Юла". Я отшлифую каждый луч до блеска скальпеля и разрежу ими пространство на мелкие кусачки, чтобы ты могла играть ими, как детскими кубиками...

- Юл, я не хочу такой Вселенной. Даже от тебя. Больше всего -от тебя. Мне не нужны подписанные звезды и разрезанные пространства. Я не хочу, чтобы Вселенная покорялась. Я хочу, чтобы Вселенная не могла без меня жить, как я без нее.

- Хорошо, я приручу ее. Я одену ошейники на чудовищ и вырву жала у змеиных трав. Я выучу светила быть нежнее котенка, когда они прикасаются к тебе. Я сделаю Галактику доброй и покорной, как домашнее животное.

- Ты опять ничего не понял, Юл. Я не хочу прирученной Вселенной. Жизнь должна быть свободной и дикой, иначе она перестанет быть жизнью и превратится в имитацию. Я хочу, чтобы все оставалось, как есть - и было во мне, а я была для всего. Я хочу настоящего счастья, а не имитации.

- Я не могу понять тебя, Юна. Я не могу уловить, что именно ты называешь счастьем. Разве борьба и победа - не настоящее счастье, разве распространение разумного - не благородная задача, разве Истребление зла умаляет свободу жизни?

Юна отняла свои губы и долго молчала.

- Мне грустно. Юл. Иногда мне кажется, что мы чужие...

Ночь вокруг взорвалась бульканьем, скрежетом, воем, хрюканьем. "Чужие! - шипело и жужжало со всех сторон. - Чужие! Чужие!"

Я закрыл Юну собой, схватил какой-то сук и включил фонарик. Луч вырвал из. ночи мшистый валун, а на нем - хохочущих Сита и Молу, наших закадычных друзей. Десятки фонариков заплясали вокруг, и мы оказались в кольце одноклассников - оказывается, все наши парами бежали с бала, и в поисках уединения, не сговариваясь, попали именно сюда. Мы пришли уже последними, и весь наш разговор был внимательно выслушан целым классом.

И теперь шутовской хоровод передразнивал нас и высмеивал, устроив гогочущий шабаш над обрывом.

- Я буду подметать Вселенную кометами! - вопил Кир.

- Не хочу-у, - ныла Ана. - Я хочу ее ам-ам, чтобы она буль-буль внутри меня...

- Я нарежу ее мелкими кусочками, полью слезами в маминой кастрюле и сделаю для тебя гуляш из пустоты!- подхватывал Мол.

- Не хочу-у, - ныла Сана. - Вареные звезды - тьфу! Я хочу сырую Вселенную, чтобы она пик-пик внутри меня!

- Тогда я не понимаю, почему ты не ешь меня! - заходился Сит. - Разве я хуже какой-то залежалой Вселенной.

Я шагнул к Ситу и толкнул его. Но Сит был крепкий парень, он даже не покачнулся. И не перестал дурачиться.

- На колени. Все - на колени! Совершеннолетний Юл начинает приручать Вселенную! Я уже чувствую себя нежнее котенка!

Юна, вначале смутившаяся до слез, постепенно пришла в себя и скоро хохотала вместе со всеми. Я счел это предательством и сказал ей об этом. Она ответила:

"Глупый!" - и продолжала смеяться, скакать и передразнивать сама себя. И она добавила обиду, держа за руки Мола и Сану:

- Юл, он, правда, нежнее котенка? Я могу поселить его в своей грудной клетке?

- Юна, пойдем домой.

- На мне еще нет ошейника, чтобы командовать мной! Мне весело здесь, и я останусь с ребятами!

- Хорошо, я уйду один...

Так мы поссорились с Юной, без которой вся моя жизнь - пустая трата времени. Я рассказал все матери, и она горячо поддержала меня, называя моих товарищей "скрытыми врагами" и "завистливыми тупицами". Но особенно нападала на Юну, осыпая титулами "коварной лазутчицы", "провокаторши", "подлой интриганки" и "бессердечной бесстыдницы", пока я не заставил ее замолчать. Я давно замечал, что Сила органически не переносит Юну, толкуя каждый ее поступок, как глубоко продуманную тайную диверсию... Все мои попытки восстановить объективную истину кончались целым потоком слез: "Ты готов бросить мать ради этой коварной девчонки, которой ты совсем не нужен..."

Сейчас Сила торжествовала - ее предсказания сбылись, она все время предупреждала меня: ох, как доверчивы парни!

- Все это сплошная чепуха, ты сама не веришь тому, что говоришь. Но помоги мне, ведь ты женщина и лучше понимаешь женскую душу. Юна иногда говорит непонятное. Она хочет, чтобы Вселенная была не вне, а внутри ее, чтобы Вселенная была частью ее, а она частью Вселенной. Но она не хочет, чтобы я покорил Вселенную с ее именем, как хочешь ты, - ты мне часто повторяла такое в детстве. Она хочет чего-то другого. Чего?