Елена Асеева - Коло Жизни. Зачин. Том второй

Время…

Время… кое растит, лелеет, бьет, лечит, губит всех… Губит всех без разбору: насекомых, птиц, зверей, людей, планеты, системы, Галактики… Богов… вероятно, и самих Богов.

Время идет… ступает… ползет… бежит аль только струится.

Сменяют друг друга так нами не замечаемые минуты, сутки, века. И после секунды, часы, десятилетия, тысячелетия. Словом все, всегда и везде движется, не только пространство-время, но и легкое дуновение ветра, и разлетающиеся речные брызги, и кланяющиеся оземи колоски пшеницы… и, что-то еще большее, недоступное людскому пониманию.

Весь последующий месяц Кали-Даруга, как и обещала Вещунье Мудрой, не ходила в капище, лишив общения с собой не только Небо, вельми чем-то пред ней виноватого, но и Огня. Она не кому не сказывала о действительном состоянии девочки и лучицы, и ни кому ее не показывала. Весь этот месяц ни Вещунья Мудрая, ни Чаровница Благосклонная, ни Травница Пречудная, ни даже ухаживающая и чаще иных альвов бывающая в доме рани Гадальница Воркующая, не встречались и не говорили с девушкой. На их вопросы о состоянии здоровья девочки и лучицы Кали-Даруга презрительно кривила губы и сказывала, что госпожа больна… и лучица тоже. Однако при том не уточняла как именно. Вещунья Мудрая не раз передававшая демонице просьбу… именно просьбу Огня, ибо Небо о том даже не помышлял молвить, прийти в капище и вовсе обдавалась гневливым взором и не получала никакого ответа.

Потому Небо не имеющий возможности и полноценной информации о состоянии лучицы и плоти в оной она обитала тревожился порядком-таки, не смея покинуть Млечный Путь. Окруженный невидимым щитом дом рани, созданным по ее просьбе Темряем, стал теперь не преступной крепостью не только для альвов, но и для Расов. Наверно Кали-Даруга это задумала нарочно… Нарочно попросила создать щит над домом Темряя, когда он был в капище с предложением о девицах Горгониях.

– Щит? – удивленно вопросил Темряй и встревожено переглянулся с Небо, понеже Огнь сидящий напротив, сомкнув очи, как только в зале капища появилась демоница, замер, точно слившись во едино с сизостью пухлого ершистого кресла.

– Да, мой бесценный, мальчик Господь Темряй, щит, – по теплому отозвалась рани Черных Каликамов, и нежно облобызала перстами тыльную сторону длани Бога, которую она поколь попеременно прижимала то к своему лицу, то к груди.

– Может я создам, раз надо аль Огнь, – медлительно произнес Небо и в гласе его однозначно прозвучала покорность… коя слышалась только в толковании с Першим… и увы! с Кали-Даругой.

– Правильно! правильно, – гневливо отозвалась демоница и на мгновение убрав от лица руку Темряя, с нескрываемым негодованием зыркнула в лицо старшего Раса, словно стараясь его съесть. – Одного довели до гибели. Теперь давайте… давайте… принимайтесь за другого. Почему? Почему, мне хочется узнать, мальчик Огнь находится в капище, почему хранилище хурула пусто. А днесь и вовсе надо отправить его творить щит, чтобы он растерял и последние свои силы… чтобы…

Рани нежданно прервалась, оно как кожа ее лица приобрела почти марную дымчатость, а из глаз… как дотоль с лица Огня сыпались искры, полетели в направление старшего Раса мельчайшие, голубые крапинки, вроде просеянного проса.

– Хранилище хурула полное, – торопливо ответил Небо, явно жалея, что решил предложить свои услуги демонице. – Давеча я привел зинкурат, и хранилище наполнили.

– Тогда почему скажите мне на милость, – Кали-Даруга немедля перешла в наступление, вероятно и не приметив собственной оплошности и чтя, видимо, лишь единый завет «лучшая защита-нападение». – Мальчик Господь Огнь сидит тут? Почему не в дольней комнате?.. Вы, что? Что, Зиждитель Небо, не видите его утомленного состояния? Впрочем, что вам до мальчика… Вам таковому безжалостному. Вы, уж коли решили губить, все принадлежащее Господу Першему, похоже, не пред чем не остановитесь.

– Ну, понеслась, словно векошка в чревоточине, в своих обидах и высказываниях, – огорченно откликнулся старший Рас и торопливо поднявшись с кресла, в один миг, миновав залу капища, пропал в курящейся завесе, оставив после себя густое отишье и покачивающееся взад… вперед облачное сидение и ослон.

– Ну, что, мой дорогой мальчик Господь Темряй, как насчет щита? – весьма нежно вопросила Кали-Даруга, будто пред тем не прогнала из залы своим негодованием старшего Раса.

– Даже не знаю, – негромко протянул Димург, пожимая плечами и явственно озабоченно взглянул на Огня. – Это же не моя территория… не наш континент…

– Сделай, драгость малецык, коль Кали просит, – мысленно послал Темряю Огнь, и, приоткрыв один глаз, встревожено зыркнул на стоящую к нему спиной демоницу.

– Ну, хорошо, – это Темряй ответил вслух и медлительно поднялся с кресла. – Только сейчас, оно как я тороплюсь. Да и мне нужна была помощь Небо. А ты Кали взяла его прогнала, где теперь искать.

– Где? На зинкурате аль хуруле, – немедля отчеканила рани Черных Каликамов, и, протянув вверх руку, ухватила покачивающийся левый указательный палец Бога. – Надеюсь, мои создания на маковке в целости и сохранности, и помощь Зиждителя Небо их не коснется? – Кали-Даруга вопросила таким трепетным голосом, что Темряй, подобно нашкодившему мальчонке, легохонько вздрогнув, затаил дыхание… а посем резко качнул головой, обдав лучистым сиянием своего венца, все пространство окрест. – Ну, и то ладно, – дополнила она.

Демоница придерживая Зиждителя за перста развернулась, и скорой поступью, подстраиваясь под его медленный, широкий шаг направилась к выходу из залы, на ходу дыхнув в сторону, все еще застывшего в кресле Раса:

– Господь Огнь, вы, что не слышали Зиждителя Небо, хранилище полное… А, ну-ка! тотчас идите в дольнюю комнату! А то я, даю слово, прямо сейчас, настрою контактную сетку с Родителем и расскажу ему о вашем состоянии.

Дотоль Небо создавал щит над домом рани лишь ночью, в этот раз был день. Темряй неспешно вышел из завесы капища на пятачок, и, несмотря на уговоры демоницы мгновенно переместиться к ее дому, направился к нему по мостовой улицы. Димург был вельми необычным Богом, и данное обстоятельство отражалось не только в его бесконечных экспериментах и поисках нового, но и в отличительной особенности, мягкости к существам созданным Зиждителями, что его так разнило с холодными Расами.

Не спешно пройдясь по поселению Темряй, кажется, заглянул в каждый двор, оглядел жилища, подолгу останавливаясь обок того или иного растения, вроде жаждая рассмотреть обитающие в нем, на нем существа. Так, что со стороны казалось был на Земле в целом первый раз. Встречающиеся Богу духи, альвы, гомозули низко кланялись… люди испуганно замирали. Або хотя и ведали о Першем и его печище, обаче, никогда еще не видели такого темного, точнее почти черного Зиждителя. Также долго Темряй обозревал дом рани, поинтересовался о Владе и неторопко вскинув вверх и несколько вперед левую руку резко щелкнул тремя пальцами. Прошли доли секунд когда из них вырвавшись ввысь выпорхнула россыпь махунечких серых песчинок. Они будто стрельнув в небеса, сдержали свой полет прямо над срединой дома демоницы, и многажды вспухнув пепельным облаком, растеклись. Очерчивая и единожды скатываясь, наподобие покрывала, вниз, образуя своим движением ровные стенки куба, правда лишенного основания. Мельчайшие песчинки местами, зацепившись за пепельные полотнища легохонько вздрагивали, точно дышали… аль это вибрировали в такт чему-то стены дома.