Александр Розов - Сердце Змеи 200 лет спустя

— Сейчас увидишь, — пообещал Фрой и что–то включил.

В поверхность заводи ударили три ослепительных спектрально чистых луча – красный, синий и желтый, рассыпаясь тысячами ярких, как солнце, радуг. По ушам ударил оглушительный вибрирующий вой и скрежет, как будто миллион мартовских котов одновременно высказали свою нежность к избранницам, а миллион гвоздей одновременно процарапали по миллиону стекол. Люди рефлекторно присели, закрыв головы руками, а окты почти свернулись в клубки, доказав, что не совсем утратили навыки своих далеких предков. При этом все что–то сказали, а октианский комп глубоко и надолго задумался над переводом сказанного. Интерпретацией таких лексических конструкций ему до данного момента заниматься не приходилось. Через секунду Стрела догадалась выключить это безобразие, а еще через несколько секунд поступили вызовы с октианского и террянского кораблей – дежурная вахта интересовалась причинами взрыва и наличием пострадавших.

Уяснив ситуацию, дежурные осчастливили комп еще несколькими короткими фразами с все той же лексикой, что позволило, наконец, решить задачу аутентичного перевода. Над переводом люди и окты смеялись еще минут десять. За это время Стрела и Фрой все–таки сумели отрегулировать свою самоделку, и вот тут началось…

Кроме музыки и танцев, в программу для разнообразия были включены игры с мячиком, также на скорую руку изготовленным из фторопластового герметика. Он весил больше двух килограммов, был очень упругим, но далеко не мягким. Примерно такой спортивный снаряд, как оказалось, использовался в древних ритуальных соревнованиях и у террян, и у октов, причем правила были почти одинаковы. На кон поставили сочинение очередного графика–отчета – самое рутинное занятие из возможных, — так что недостатка в азарте не было. Впоследствии капитан Боуз, просматривая запись этого эпизода, удивлялся, что игроки так легко отделались: ни одной сломанной конечности и даже ни одного ушиба внутренних органов.

Проигравшая пара — Фрой и Стрела — устроились на сдутой оболочке метеорологического аэростата, включили переносные терминалы, приступили к сочинению графиков–отчетов. Точнее, приступил Фрой, а Стрела улеглась рядом, демонстративно разбросав в стороны все четыре опорные конечности.

— Зачем делать дважды одну работу? – нахально пояснила она, — я буду тебя вдохновлять, а потом просто передеру твой отчет с помощью переводчика.

Фрой почесал в затылке и, не найдя ничего, что можно противопоставить такой железной логике, подвинул к себе терминал и принялся заполнять формы. Ну, да, обычное дело. У девочек попа круглая, у мальчиков — плоская, догадайтесь, кто пишет отчеты. Примерно через полчаса Фрой сообразил: Стрела выдала фишку, обычную для девчонок из дальней разведки, а он воспринял это, как само собой разумеющееся. Он оглянулся на октианку.

— До меня тоже только сейчас дошло, — сообщила она, как будто прочитав его мысли, — я как–то не подумала, что ты не окт. У меня автоматически так получилось…

Фрой пожал плечами и улыбнулся:

— У меня тоже автоматически.

Стрела приподняла головогрудь и задумчиво подперла клешнями верхний край панциря. Ее глаза синхронно покачались на стебельках.

— Что–то любопытное происходит с нашим восприятием, — констатировала она, — обрати внимание на Осу и Толстяка.

— Обратил. Оса, как обычно, зажигает. Пытается создать новый октианский танец. Толстяк делает вид, будто ей это удается.

— А как ты думаешь, что значат эти сиреневые звездочки у Толстяка на брюшке?

— Не представляю. Жесты мне немного понятны, но игра цвета…

— Зов пола, — сообщила Стрела, — цветовая индикация, доставшаяся нам от предков и слабо контролируемая сознанием. Для октианки это почти приглашение заняться любовью.

— Невероятно интересно, — сказал Фрой, — отметить в отчете?

— Наверное. Только как?

— В графе «наблюдения вне графика» подпункт «особое мнение» указать, что люди и окты субъективно воспринимают друг друга, как расы одного биологического вида. Из–за этого включается инстинкт генного разнообразия — поиск сексуального партнера другой расы.

— …Несмотря на явную репродуктивную несовместимость, — добавила октианка, — это самое интересное: способность воспринимать критерии сексуальной привлекательности другого разумного вида из другой части вселенной.

— Возможно, — согласился Фрой, — только лучше не развивать эту мысль дальше, потому что с этими критериями ничего толком не понятно. Например, мы, все четверо, никаким критериям не соответствуем. Я – слишком худой, Толстяк – слишком толстый, у Осы слишком узкие бедра, а у тебя – слишком плоские пластины спинного панциря.

— Откуда такие глубокие познания об октианских идеалах красоты? – спросила Стрела.

— Из книги вашего ученого.

— А, понятно. Мужчина – это рама и мотор, а женщина – самоходный яйцемет, и сверху у каждого здоровенный биокомпьютер, — Стрела развела клешни на полметра в стороны, показывая воображаемую мощь мыслительной машины сексуального идеала.

— Примерно так, — согласился Фрой.

— Нереалистичный подход, — констатировала октианка.

— Точно! — сказала Айра, незаметно подойдя сзади и шлепнувшись между ними, — Толстяк, греби сюда, тут в отчете про межвидовую эротику пишут. Все мнения уже учтены, только твоего не хватает.

К моменту, когда выспавшийся Хольм появился в дежурной рубке, культурная программа была в самом разгаре. Запыхавшаяся и, судя по виду, ужасно довольная собой Айра сидела на крыше шатра, и отблески лазерных лучей играли на ее влажной коже. В одной руке у нее был лист с какими–то загогулинами, а в другой – мегафон. Периодически она, перекрывая громкую звенящую музыку, что–то кричала. Фрой, управляя октианским каром, на малой скорости ездил по площадке за обоими октами, как будто с целью кого–нибудь из них задавить. Окты отскакивали, откатывались и оббегали кар по кругу, иногда тыкая в его корпус длинными пластиковыми шестами.

Хольм ткнул на панели значок вызова и строго спросил:

— Оса! Что опять за ерунда здесь творится?

— Это не ерунда, Босс. Это окты показывают древний охотничий танец, имитирующий бой с гигантским хищным трепангом…

Она глянула на схему и крикнула в мегафон:

— Направо четверть и три объезда радиус семь против часовой … Извини, босс, у меня тут нарисована карта траектории трепанга, в смысле, кара, который изображает трепанга, и я командую Флэшу, чтобы он…