Александр Казанцев - Том 1. Подводное солнце

Девушка-врач пичкала Евгения каплями и кофе.

– Я знаю, что вы пережили, но от вас потребуется еще многое.

Часы показывали 10 часов 36 минут.

– Мы летим быстрее времени, – убеждала девушка-врач Евгения, словно он не знал этого, – быстрее, чек вращается земной шар…

Амфибия садилась прямо на горное озеро, грудью чайки разбивая блики лунной дорожки.

Луна стояла над самыми зубцами гор, и, словно целясь в нее, поднялось над контуром гор острие гигантской башни – ракеты…

Часы показывали снова 9 часов 49 минут.

Аникин, прихрамывая, несколько раз прошелся по окруженной пеплом скале, потом опустился рядом с Эллен.

– Они уже не ждут нас? – спросила Эллен, не повернув головы.

– Уже нет, – глухо отозвался Аникин. – Мы бы услышали их в шлемофоны.

– Ты не подумаешь, что это теперь для меня значит…

Аникин пытливо посмотрел на Эллен.

– Если бы я осталась жить… – добавила Эллен.

Она не отрывала взгляда от теневой стороны гор, напротив которой они сидели. Тень была черной, как небо, отделяясь от него раскаленной кромкой скал.

– Негатив жизни, – задумчиво сказала Эллен.

Очерченные светящейся линией горы спускались к раскаленному, казалось, дну ущелья. Черные и острые, кинжальные тени с обеих сторон врезались в эту светлую полосу, источив ее неровными зубцами и зазубринами.

– Если бы осталась жить, – повторила Эллен.

– Он не простил бы тебе такого тона, Лена.

– Он умел уважать правду. У нас кислорода не хватит, Ваня, даже если за нами уже летят с Земли.

– Он звал всегда вперед.

– У тебя есть мама?

– Очень славная, тихая такая… И есть еще у меня девушка. Красавица! Целый год я любовался ею… По телевизору.

Эллен покачала головой:

– Изображение? Это мираж чувств…

– Нет! Потом мы встретились.

– Тогда хорошо. А у него все было настоящее, все! Он шел как к Северному полюсу.

– Он шел не один, Лена.

– Женщина никогда не бывает справедлива, Ваня… Аникин молчал.

Эллен резко повернулась к нему:

– Почему я не пошла с ним? Я хочу видеть его! Они не сгорели, если их залило лавой?

– Сгореть они не могут. Здесь нет кислорода.

– Лава могла залить их, застыть камнем…

– Могла.

Влиты в лунный камень, влиты навечно.

Аникин словно видел перед собой тяжелую базальтовую скалу, подобную гранитному постаменту. И по грудь в нее вошли два первых лунопроходца, воочию видевших, как растут камни, поднимаются горы, два первых исследователя, ставшие лунным утесом…

– Что ищет женщина всю жизнь? Что, Ваня? Женщина ищет мужчину. Всю жизнь ищет, если сразу не найдет. Это очень трудно найти, Ваня. А ведь оказывается, надо искать в жизни что-то другое. Об этом знал командор. Он говорил о сказочном лунном городе, о куполах, венчающих скалы, о храме науки в лунной пустыне.

Аникин встрепенулся:

– Город куполов? Очень удобно использовать вон ту груду скал.

– Он так и говорил.

– Когда-нибудь до них будут добираться в просторном вагоне подвесной дороги. И на этой равнине поставят мачты, железные, ажурные, на бетонных плитах, но только очень, очень далеко друг от друга: канаты ведь здесь не порвутся. В подвесных вагонах будет удобно. Неровности, трещины, все нипочем.

– А он говорил о лунных дорогах, хотел переделать в шоссе лучи вулканических выбросов.

– Будет и так, – согласился Аникин. – И вот мы проезжаем на подвесной дороге или по бетонированному лучу.

– И видим?..

– Прежде всего космодромы. Луна станет главно?: межпланетной станцией. Чтобы улететь с нее, нужна скорость немногим больше двух километров в секунду. Космодромы будут располагаться кустами, по два – по три, и напоминать лунные цирки, только бетонные. На аренах вместо центрального пика вулкана будут возвышаться ракеты.

– Ракеты тоже подобны вулканам; вулканы выбрасывают камни, ракеты – сами себя…

– Бетонная дорога пойдет по идеальной прямой луча. Мы проедем мимо рудников. Транспортерные ленты будут выносить на поверхность ценнейшие руды и грузить в машины с герметическими стеклянными кабинами…

– В них будут не изображения?

– Нет. Сами водители, которые к вечеру вернутся в свой город. И мы попадем вместе с ними в город. Сначала въедем в воздушный шлюз. Закроются за нами толстые двери. Шлюз наполнится привычным земным воздухом…

– Как в нашем резиновом домике.

– Потом откроются внутренние ворота, и мы въедем на лунный вокзал. Нас встретят цветами…

– Обожаю цветы!

– Весь город будет окружен трубами оранжерей.

– Он так и говорил.

– Да, огромными, прозрачными трубами, где, по две недели не заходя, будет светить солнце и буйно расти…

– Не лунная плесень, надеюсь?

– Нет! Ею станут кормить скот на Земле. А на Луне в оранжереях зацветут преображенные земные растения, дышащие особенно благоприятной для них атмосферой. Углекислоты, поступающей из города, окажется в ней так много, что садовникам и садовницам в легких купальных костюмах – ведь жарко! – придется все же пользоваться кислородными масками и заплечными баллончиками.

– Эх, Ваня, Ваня! О кислороде-то как раз и не надо было говорить.

– А в спортивных залах, где смогут упражняться в необычайной ловкости лунные атлеты, кислорода будет даже больше нормального. А какие чудеса станут делать в гимнастических залах! Помнишь наш зал в Космическом институте? Я крутил там «солнце» на турнике, когда ты пришла… Здесь же спортсмен сумеет прыгнуть с пола к потолку.

– А город? Город…

– Он не будет копией земного. Дома упрутся в небо, в купол. И до купола достанут кроны деревьев, переросших своих земных предков. Вокруг домов-колонн, словно сотканных из стекла и света, заструятся ручейки. На Луне можно будет воду зачерпнуть рукой… Под главным куполом в самом центре встанет главное здание, как бы сложенное из стеклянных цилиндрических уступов, естественно переходящих в венчающую здание колонну, поддерживающую свод.

– Если бы можно было, Ваня, я б тебя поцеловала.

– Но люди не захотят жить, всегда запертые, закупоренные в лунных городах. Кто удержит их там?

– Природа Луны, суровая и неисправимая…

– Человек может сделать все! История человеческого прогресса – это история овладения энергией. Ею владеет теперь человек, и он сделает невозможное. На Луне в лунных породах в связанном виде химических соединений есть и азот, и кислород, даже водород для воды. Человек освободит азот и кислород, и они в земной пропорции создадут вокруг Луны атмосферу с земным давлением. Она, конечно, будет улетучиваться, но пополнять ее не составит труда. И искусственно созданная на Луне вода заполнит водоемы под небом, которое станет синим, как у нас на юге. Лунный пепел, как и вблизи Везувия, поможет создать здесь прекрасную плодородную почву. На поверхности Луны появятся удивительные сады, даже леса с деревьями непостижимой высоты и красоты. Перенесенные с Земли, они, не ощущая привычной для предшествующих поколений силы тяжести, разрастутся буйно. И на Луну станут прилетать люди Земли не только работать на рудниках или в обсерваториях, на гелиостанциях или космодромах. Люди Земли будут отдыхать здесь в сказочных условиях, не ощущая земного веса. Здесь чудодейственно излечатся болезни сердца. Сюда начнут прилетать спортсмены для небывалых состязаний в скорости бега, в высоте прыжков – с шестом здесь можно будет перепрыгнуть двадцатиэтажный дом!.. Альпинисты столкнутся с увлекательными препятствиями, со скалистыми вершинами, с неприступными пиками и волнующими пропастями… Человек, побывавший на Луне, никогда уже не забудет ее, станет стремиться обратно, как стремится всякий, побывавший в Арктике… Он будет тосковать по буйным лунным лесам, по озерам, по глади которых легко бегать в специальной обуви с перепончатыми подошвами, он никогда не забудет восхитительного ощущения легкости, которая позволит даже парить в воздухе на полах плаща, как на крыльях. Луна станет чудеснейшим местом Земли, мечтой, сказкой, местом счастья для каждого… Все будут стремиться побывать на ней или вернуться снова на нее.