Макс Эрлих - Секта

Наконец Хэтч пришёл непосредственно к обстоятельствам дела.

— Обсуждали ли вы похищение с родителями пострадавшего?

— Да.

— Вы инструктировали их?

— Да.

— Оказывали ли вы им дополнительное содействие, например, я имею в виду такси?

— Да.

— Правда ли, что вы длительное время лишали Джеффа Рида сна?

— Да.

— Правда ли, что вы били его?

— Нет, это неправда.

— Правда ли, что вы пользовались теми методами депрограммирования, о которых вы нам говорили?

— Да.

— Иными словами, эти методы заключаются в бесчеловечном обращении с объектом депрограммирования, в лишении его свободы против воли?

— Но это не против его воли, он вообще был её лишён. Я как раз и хотел вернуть ему свободу сознания и воли.

— Давайте уточним. Вы держали его взаперти, чтобы не убежал?

— Да.

— Значит, он хотел убежать от вас?

— Да.

— И вы не давали ему сделать это?

— Да.

— Ваша честь, — Хэтч повернулся к председателю суда, — у обвинения больше нет вопросов.

После этого обвинитель и защитник выступили с речами, которые в тот же вечер были опубликованы во всех газетах. Это были, несомненно, шедевры ораторского искусства. Хэтч понимал, что делает себе имя, которое так поможет ему в борьбе за кресло Главного прокурора штата; Блейк вложил в своё выступление все те чувства, которыми успел проникнуться за время процесса. Но они оба понимали, что как бы убедительно ни звучали их слова, исход дела будет решён в комнате, где будут совещаться присяжные.

Из газеты «Лос-Анджелес Таймс» от 6 марта: «Лос-Анджелес. Верховный суд штата Калифорния принял решение об освобождении из-под стражи под залог в размере 100 тысяч долларов Джона Морса, отбывающего заключение в тюрьме штата. Эта сумма была собрана рядом организаций, состоящих из граждан, чьи дети являются членами секты Души Господни.

Процесс по делу Морса и Ридов, состоявшийся в начале этого года, привлёк внимание всей страны, и деятельность секты Души Господни стала предметом широкого обсуждения в печати. В значительной степени этому способствовал выход в свет книги об этой секте известного публициста Джорджа Гленнона. Автор приводит факты самоубийств и психических расстройств среди членов секты, подтверждённые документами.

Вследствие публикации ряда фактов Министерство финансов и Федеральное налоговое управление учредили специальную комиссию для изучения деятельности секты и её совместимости со статусом организации, свободной от уплаты налогов. Комиссия также начала расследование и по поводу источников дохода и финансовой деятельности главы секты, преподобного Бафорда Ходжеса.

В ряде округов под давлением общественности принято постановление о временном опекунстве, в силу которого, по постановлению суда, родителям членов секты ДГ может представляться право временного опекунства на период 30 дней.

В течение этого времени группа специалистов по депрограммированию может помогать родителям убеждать детей и оставить секту и вернуться к нормальной жизни.

Однако все перечисленные мероприятия вызвали острую реакцию со стороны не только секты ДГ, но и других сект. Некоторые видные политические деятели в связи с этим выражают серьёзную озабоченность, утверждая, что «мы имеем дело с заговором в общенациональном масштабе, цель которого — лишить американский народ, и прежде всего молодёжь, их неотъемлемых гражданских прав. Это — вопиющее нарушение Конституции».

Преподобный Бафорд Ходжес сделал по этому поводу следующее заявление: «Я категорически отвергаю все измышления и инсинуации, целью которых является опорочить деятельность Душ Господних, — заявил он. — Если меня и дальше будут подвергать преследованиям и гонениям, как подвергался гонениям в другой стране и в другое время наш Господь, и даже если меня вынудят покинуть страну, они не смогут уничтожить Души Господни. Миллионы христиан в Европе и по всему миру жаждут услышать Слово Божие — и я буду нести его людям, ибо дело наше угодно Господу».

Дело было в Астрахани, в холле дворца бракосочетаний, где мне предстояло прочитать лекцию о психологической готовности супругов к отцовству и материнству. Их было десятка полтора пар, подавших заявление в загс и готовившихся на днях заключить брачный союз. Тяготы супружеской жизни были для них где-то в будущем, взоры были ясны и открыты, и я предложил им вслух подумать о том, чего бы они больше всего хотели от своего будущего ребёнка. Ответ был практически единодушен: послушания. Чтобы ребёнок слушался своих родителей…

Удивительное единодушие, свойственное всем нам, родителям. Мы не говорим: чтобы он был счастлив. Чтобы он был свободен. Чтобы умел принимать самостоятельные решения. Чтобы был крепок, бесстрашен, умён… Нет, главное — послушен. Послушен нам — своим родителям. Остальное — вторично.

Помнится, я тогда же рассказал будущим супругам об одном случае идеального послушания. Как-то в консультацию обратилась немолодая на вид женщина с заплаканными глазами. Проблема, с которой она пришла, была необычна. Её сын слушался. Слушался всегда и во всём — с раннего детства, чуть ли не с рождения. Исполнял всё, что от него требовалось. Неукоснительно и незамедлительно. Слушался даже не слов — невысказанных желаний. Мама вручает ему два билета в театр — сходи, мол, с приятелем. Взрослый ведь, скоро шестнадцать. Нет говорит, мама, я без тебя не пойду, только с тобой… С 9 часов вечера — дома, как штык. В 10 — в постели. Бальзам для материнского сердца. Вот такой славный мальчик.

Всё бы хорошо, но только в тот же самый период, незадолго до эпизода с театральными билетами, мама стала замечать, что сын, по-прежнему оставаясь образцом послушания, бубнит время от времени себе под нос что-то странное. Прислушалась и услышала: «Вот мне исполнится шестнадцать — я вам с бабушкой покажу…». Удивилась, но значения не придала. Мало ли что он бормочет. Чушь какая-то…

Но вот парню стукнуло шестнадцать. И в тот же самый день заявился он домой в полночь. Мать с ног сбилась, обзвонила все отделения милиции, больницы. В городском морге справлялась. А он, как ни в чём не бывало, — в полночь… Где был? — спрашивает. Отвечает: балдел. Мать и слова такого не знала. Но он ей объяснил. И добавил при этом, что теперь он совершеннолетний — стало быть, взрослый и сам себе хозяин. И будет вести себя так, как ему заблагорассудится…

Это похоже на то, что в пропаганде называется «эффект бумеранга»: слишком сильное давление со стороны пропагандиста оборачивается со стороны объекта воздействия своей противоположностью. Мать блистательно преуспела в обучении милого дитяти послушанию, норме. Но норм много, а мать одна; а в чём она не преуспела, так это в обучении его любви. Норма сама по себе бездушна; и нормопослушность сына обернулась в один прекрасный день против самой же матери, её самое сделала жертвой механического бездушия. Воспитала машину — и оказалась у неё под колёсами…