Многократор - Художник Её Высочества

Выписавшиеся небожители оставили в доме все свои вещи. В верхушках окон вызревала луна, появились первые пушистые звездочки, ниже по горизонту остывали яблочные шары облаков, и совсем у циркульного края доплавлялось в форме последнее золото заката. Степан растянуто чистил зубы новой щеткой и мысль работала сонно. Над умывальником, предохраняя стену от брызг, он сам, давным-давно, в прошлой своей жизни, выложил квадрат из четырех кафельных плиток. Насобирал их где попало. Две плиточки белые, одна кремовая, последняя с деколью — кобальтовым цветочком с обвисшими лепестками. Мысли верно такие сонные…

— Эй, Бадьян Христофорыч, где ты там? Я понимаю, что у тебя лень с телёнка. Понимаю, что твоя персона без твоих дружков ни мычит, ни телится. Но измени лица обычай? Вот передо мной каменные плитки — дай знать хоть чем? Может тогда я поверю, что случившееся мне не приснилось.

Художнику снится минеральная жизнь или камню снятся скважины художника?

Дремотно поухмылялся, а когда прополоскал рот, кобальтовый цветочек вдруг поднял головку, лепестки разошлись кружком, листики затрепетали и бутон на стебле распустился.

— Да ну вас, правда! Всё б игрались. А если это ты, Жульен, приеду — приделаю якорь размером с «Башню капитанов»!

Что говорить, у Жульена оказался такой же нескучный характер, как у настоящего Жульена. А уж выпустить субмолекулярной инфраструктуре из Испании до Москвы невидимое щупальце длиной в три с половиной тысячи километров то же самое, что настоящему Жульену прокатиться в ведре по желтой мастерской.

— Ничего-о-о… мы с тобой ещёжды побеседуем о милых пустяках. Когда сольёмся все меж вздохами времён.

Услышал его, наверное, погибший Жульен. Качество у разумной пустоты такое — вникать и соучаствовать, прислушиваться к самой мелкой нашей мысли, приглядываться к самому мелкому поступку, потому что для неё всё важно. В абсолюте!

Выключил ночник, подкрался к раскладушке. Абигель спала в лунном свете, похожая на только что отлитое в фарфоре мастером произведение искусств. Опустился рядом на пол и посидел так, закрыв глаза, отдавшись миражам.

Луна окрепла и опасный окаянный свет залил мироздание. Открыл глаза, поднялся на колени, наклонился над спящей женщиной. Увидел бы его кто посторонний и, проглядев произведение мастера пред ним, сказал бы — молится человек. А он и молился, разглядывая сверху свою порцелановую планету, все её холмы и холмики, долины, русла рек, лужайки, полные лунного света. Абигель, переложив ладошку, прошептала: «Кажется, я рожу тебе дочь с водопадами в волосах…» и разулыбалась во сне.

Полюбить, так лучшую часть каждого дня, прикончить, так худшую.

Взял яблоко, хотел укусить бочок, но вспомнив, что зубы уже почищены, выбрался на балкон, выдохнул «Ха!» и с разбегу вспрыгнул на парапет. Опасно, не думая о таких пустяках, стоял на узком камне, на полстопе, другой половиной опираясь на соучаствующую пустоту.

— Что ж, дорогие потомки. Вас ожидает бурная история. Это я вам гарантирую, как художник.

Посмотрел на яблоко с веселой яростью, широко размахнулся и с криком: «На, откуси!» запустил его прямо в рот великому городу.

Думалось обо всём сразу. Безалаберно качался на пятках над бездной, закинув руки за голову, подняв её вверх. Сон отпустил Степана, но принял в себя неистовый лунный свет, беспокойная частица вечного здания мира. И сам мир. Он с благодарностью и замершим сердцем почувствовал это. Он, придворный живописец вселенной, портретист написавший лицо будущего, человек с яблоком в руке, существо прикоснувшееся к золотому телу искусства, художник. Художник Её Высочества.

Когда сняли фильм «Ленин в Октябре», его посмотрел Иосиф Виссарионович. На экране суетливый Ленин каждую минуту повторялся: «По этому вопросу надо проконсультироваться с товарищем Сталиным». По окончанию просмотра «хозяин» молча и пасмурно сидел с потухшей трубкой. Приглашённые замерли в ужасе, ожидая приговора. Наконец, Сталин сказал: «Нэ так всё было». Тем не менее фильм получил сталинскую премию и был с помпой запущен в прокат. Так вот, мне тоже хочется сказать: «Не так всё было».

Роман написан Жульеном. Спасибо служивый за последние вдохновенные предложения. Тронут! Ему, оказывается, было приказано написать об этой истории. Говорит: «Я тексты только что закончил. Думал, уложусь в четыре минуты, а пришлось потрудиться семь. Глянь на небо, прямо знамение.» Смотрю, точно, над МГУ облако в форме гусиного пера. Я хвать Жульена, сфотографировал. Клянётся, что он тут ни причём. Я потом залез подправить роман, так что если почувствуете где лажу, знайте — это мои усовершенствования.

Вмешался же вот почему. Хорошо, согласен, основные события нужно описать подробно, но ведь самое интересное для нас, землян — внеземные части. А они занимают чуточную долю. Я давай разворачивать что видел капитальнее… И тут начало-о-ось! Эти целуют последнюю ступеньку трона, изколенопреклонялись по-всякому, но не дают. Говорят, что любая, самая незначительная информация извне может оказаться губительной для цивилизации, и что случаи такие были. Вроде пустяк — описал транспортные «гировики» на Астрее, а разрешили оставить только когда профильтровали патентные бюро и обнаружили, что землянин изобрёл уже такое. Представляю, что началось бы, если б я взялся описывать принцип работы гравитационного двигателя. Или описать вкратце, как он фурычит? Вжжж, вжжж, вжжж. Но не такие стратегические вещи почему не описать? Перепираюсь с коллегией до зверства, чуть не до драки доходит. Про первый инопланетный спортивный снаряд у нас я выспорил. Но вы видите, что они делают, во что превратили изящную конструкцию? Я понимаю их рассуждения: думают, что если обезобразить до такой степени, опримитивить, то всё будет выглядить лишь земной фантастикой. Не согласен! Пускай для Земли делают исключение. В конце концов, кто им будущее написал? Ладно, пусть смотрится фантастикой, только надеюсь: вы скоро прокатитесь на ней: и на «Акуле», и на «Яйце», и на кувыркалках («Давай, давай!») А то что алькорские гладиаторские игрища скоро станут нашей олимпийской игрой — сомнению не подлежит. На этом уровне великий спортсмен согласился безоговорочно.

Мы все здесь под псевдонимами. Абигель сказала, как отрезала: «При моей жизни даже не мечтай кому показать портрет. Жить хочу спокойно.» Я не согласился и мы поспорили. Абигель говорит:,Ты же счастливый человек! Я содержательно отвечаю:,Нну-у…, Абигель говорит:,Ты счастлив от того, что можешь быть чистым индивидуалистом. В зачипированном будущем ты открыт информационным потокам со всех сторон. Общество тебя просвечивает во все дырки. Все кому не лень лезут тебе в душу. Личной жизни нет. Твоя по закону чипированная одежда будет сообщать в медицинский компьютер твой пульс, давление и потоотделение. Это значит, каждый урод, если ты хоть чуть-чуть знаменит, будет знать, что сейчас ты конкретно, барахтаешься с женщиной. Соответственно, любой хакер может взломать тебе камеры наблюдения, поставленные по закону комунальными службами и смотреть от скуки на твои секскульбиты. Нефть у саудов к тому времени закончится, да и водородная технология подоспеет…, Я переспрашиваю:,Какая-какая поспеет? Абигель поясняет:,Расщепление обыкновенной воды из водопроводного крана на водородное топливо. Поэтому мухаммадистам ничего другого не останется, кроме, как подсматривать за соседями в щели между песчанными досками. Третья мировая, как думают, будет ведь не между цивилизацией и мусульманством, дольше других станущих цепляться за грёбанную религию. Глобальный конфликт возникнет от того, что большинство человечества, которая тупее, чипируется, а меньшая, которая за классическую автономию — я их называю, поднимет кровавый бунт в духе современного мусульманского терроризма. Бунт кроваво подавят, но, как всегда кончится компромисом, гроша ломанного не стоящим. Понимаешь, к чему идёт, своеобразник? Посему, радуйся пока, индивидуал, пока тебя не подключили к сети., Я говорю футуристке:,Дай поцелую?!