Джон Браннер - Мстители Каррига

— Значит, ты — юный Амбрус, так? — спросил седовласый. — Да, я слышал о тебе подобные речи. Но «изменник» — серьезное обвинение. Я только недавно прибыл в город с караваном и мало знаю о причинах такого к тебе отношения. И я предпочел бы видеть доказательства измены, прежде чем примыкать к толпе, которая швыряет камнями. Но что привело тебя — одного — в город, если люди так плохо о тебе думают? Разве ты не из знатной семьи — со слугами и со стражей, которые должны тебя охранять?

К своему удивлению, Амбрус выложил незнакомцу абсолютно все — без утайки.

— Никакой Королевской Охоты! — сказал седовласый удивленно, но Амбрусу показалось, что в его голосе прозвучала удовлетворенность. Зачем кому-то радоваться подобному известию? Судя по одежде, этот человек был наемником, а отмена празднества сулила ему лишь сокращение жалованья. Но для дальнейших гаданий времени у Амбруса не было: его спаситель желал вернуться в кабачок и настаивал, чтобы парень его сопровождал.

Амбрус воспротивился, объяснив, что на него наверняка накинется какой-нибудь пьяница. Но незнакомец отмел все возражения.

— Только не здесь! Тут большинство моих попутчиков. Если нужно, они тебя защитят. Пошли!

И он потащил Амбруса в кабачок.

Все было так, как и обещал незнакомец. Хотя несколько местных посетителей, завидев Амбруса, и разразились яростными воплями и хотели накинуться на него, достаточно было знака седовласого — и каждый из драчунов увидел напротив себя двух незнакомцев, загородивших дорогу. Амбрус дивился, кем же это может быть его новый приятель, если столько людей, не задумываясь, выполняют его приказы.

— Давай на стол! — приказал седовласый. — Расскажи этим людям, что только что рассказал мне!

Внутренне содрогаясь, Амбрус взобрался на стол. Он не делал тайны из своей былой верности Белфеору, но подтвердил, что не будет соучастником кощунства. Он полагал, что раз узурпатор пришел к власти законным путем, ибо убил короля, значит, он собирался следовать обычаям и традициям. Однако теперь он узнал, что паррадайлы истреблены или изгнаны из курящихся гор, — и он сожалеет о своем заблуждении и не хочет больше иметь дела с бандой Белфеора.

Наступило глубокое молчание. Оно было прервано седовласым, — он хлопнул в ладоши и объявил, что они выслушали откровенное признание в заблуждении и потому следует его принять. Со всех сторон, помедлив, отвечали кивками, а кто-то призвал проклятие богов на Белфеора, чем вызвал согласный рев. Амбрус в доказательство своей искренности повторял и повторял проклятие со всем пылом.

— Хорошо! — сказал седовласый незнакомец. — Но, боюсь, это еще не все, друг Амбрус! Слишком глубоко ты увяз, чтобы так легко смыть дерьмо со своих рук. Но возможно, что из твоих прегрешений можно извлечь пользу. Давай-ка посоветуемся, как тебе лучше всего использовать доверие, которое все еще питает к тебе Белфеор.

Амбрус удивленно сказал:

— Сударь, вы утверждаете, что чужой в этом городе. Почему же вас так сильно интересуют наши дела?

— Я человек, который ненавидит несправедливость, где бы она ни повстречалась, — ответил седовласый. — Садись, друг Амбрус, выпей с нами и давай обсудим, что нужно делать.

— Если бы ты не вскочил вовремя, этот варвар тебя точно задушил бы, — сказала Янна.

Белфеор откинулся на стуле.

— Амбрус? — сказал он. — В противоположность своему отцу, Амбрус глупенький трусишка. У старого Бависа Кноля мужества было на двоих. Говорят, последние восемнадцать лет он держался у власти благодаря довольно подлым приемам, но никто никогда не называл его трусом. Он пытался даже мне отдавать приказы — мне! Естественно, когда он заметил, что его угрозы божественной местью не производят на меня впечатления, то бросился с башни, но Амбрус не проявил даже такого, ложного, мужества.

— Я думаю, ты втянешь нас в большие неприятности, — сказал Паргетти.

— Неприятности? — спросил Белфеор с иронией. — Какие еще неприятности? Все идет как по маслу! Мы отправляем больше руды, чем наши партнеры когда-либо…

— Я не об этом говорю, — прервал его Паргетти. — Ты можешь смеяться над угрозами божественной местью, но для этих людей она — абсолютно реальна. И то, как ты насмехаешься над их суевериями…

— Пошел ты со своими уроками, полученными в Корпусе! В следующий раз ты еще скажешь, что Корпус прав, предоставляя эти варварские миры самим себе, — недовольно засопел Белфеор.

Паргетти покраснел.

— Ты знаешь, как обошелся со мной Корпус! И все только потому, что я встал и сказал, что думаю об их позиции по отношению к потомкам беженцев с Заратустры, и осудил практику предоставления уймы населенных миров банде грязных варваров. Но все же с ними нужно считаться, — ведь нет никакого смысла преднамеренно создавать себе дополнительные проблемы, не правда ли? Ты охотно выслушиваешь меня, когда я говорю о неиспользованных ископаемых этой планеты, но если я даю тебе разумные советы об обращении со здешними людьми, ты смеешься надо мной.

Его голос возвысился, стал гневно-настойчивым. Несколько раздосадованный этой вспышкой, Белфеор пожал плечами:

— Ну хорошо. Расскажи нам об этих людях.

Паргетти задержал дыхание.

— Вот и послушай! Естественно, это правда: благодаря политике Корпуса эти люди отрезаны от всех цивилизаций и опустились до такого примитивного уровня, что их вряд ли можно считать людьми. И тем не менее у них есть свои надежды, религиозные догматы и амбиции, и мы обязаны с ними считаться.

— Послушайте-ка этого проповедника! — съязвил Белфеор. — Не знал, что эти дикари так тебе по душе, Мирд!

— Забудь это имя! — прикрикнула Янна и нервно оглянулась, словно опасалась, как бы кто не подслушал.

— Помолчала бы ты! — отрезал Белфеор. — Наш друг Паргетти наставляет нас о жизни местных уроженцев. Пусть выговорится, — пока что в его россказнях не было ничего стоящего, может, сейчас изречет нечто важное!

— Подумай о нашем положении! — воскликнул Паргетти. — Нас сто два человека, разбросанных по городу, по рудникам и по посадочной площадке. Здесь, в городе, мы находимся среди семнадцати тысяч жителей, а со всей округи сюда на весенний праздник устремляются крестьяне. Как они отреагируют, когда узнают, что ты, недолго думая, протрубил отбой Королевской Охоте? А люди, которые пришли с караванами с юга? Они будут в ярости. Ведь их привлекла сюда Королевская Охота, и если твой приход помешает заключению торговых сделок… Даже без приезжих соотношение сил тут сто семьдесят к одному. Ты об этом подумал?

Белфеор небрежно вытащил пистолет, которым отпугнул Амбруса.