Сергей Житомирский - Один шанс из тысячи. Зеленый свет

Незнакомец отвечал на вопрос, правда с некоторым опозданием. Можно было подумать, что он решил до поры до времени не отвлекать внимание Кедрова. Сейчас видение на экране исчезло, и в комнате зазвучала человеческая речь:

— Завтра, шестого марта, в районе лаборатории, то есть на северной широте 55 градусов, сорок пять минут, восемнадцать секунд и на восточной долготе тридцать семь градусов, тридцать четыре минуты, пятнадцать секунд в 00 часов, будет слабая облачность, ветер средний, видимость по горизонту…

Теперь Кедров уже не сомневался, что его кто-то настойчиво интригует. Однако всему есть предел…

— Хватит! К черту! — Кедров вскочил и с силой нажал кнопку. Голос незнакомца оборвался на полуслове, и на экране снова возникли значки и цифры. Бросилась в глаза тонкая пунктирная линия с обозначением высоты в километрах. Выше пунктира было начертано слово: ионосфера.

В комнате раздался резкий звонок, и Кедров невольно вздрогнул, оторвал руку от панели с кнопками, на одну из которых он нажимал что есть силы.

— Странная нелогичность, — снова заговорил неизвестный, и Кедрову показалось, что тот впервые проявляет признаки раздражения.

— Странная нелогичность, — повторил незнакомец. — Вы спрашиваете о погоде, а даете сигнал в ионосферный сектор.

Мысли Кедрова перепутались. Минуту назад он был готов немедленно ринуться в «комнату за библиотекой» и проучить как следует интригана. А теперь… Упрек незнакомца «в нелогичности» напоминал, что этот человек все же прекрасно владеет собой, умеет быть по крайней мере сдержанным и вежливым… Но в то же время упоминание об «ионосферном секторе» снова возвращало мысли Кедрова к автомату… Может быть, в порыве раздражения Кедров нажал не ту кнопку, и автомат по-своему отозвался на ошибку. А человек, который им управляет, сидит себе спокойно и тихонько посмеивается в кулак.

Колебания Кедрова продолжались недолго. Он уже не мог слушать незнакомца, который снова заладил свое:

— В десять ноль-ноль, в районе станции 52/78, на высоте 100 километров, в 10 часов 30 минут, в районе той же станции на высоте 100 километров…

— Мне нет дела до ста километров! — заорал Кедров и рванулся вперед. При этом он задел какой-то шнур. Экран погас, и тьма сгустилась. Кедров обернулся, сделал шаг назад и, схватив лампу, направил свет в темное пространство комнаты. У него появилось ощущение, что неизвестный находился совсем близко. Свет упал в дальний угол и вырвал из темноты самый обыкновенный стол. Самые обыкновенные вещи окружали Кедрова — столы, стулья, шкафчики… Судорожно сжатая в его руке лампа металась из стороны в сторону, и они то появлялись, то вновь проваливались в темноте.

Теперь туда — в комнату за библиотекой… Кедров должен увидеть его, пусть самого черта, но кто бы там ни находился — дядюшка или его сотрудник — Кедров сейчас посчитается с ним.

Вот, наконец, и книжные шкафы… А где же комната? Ага, дверь… Кедров медлит. Затем осторожно приоткрывает ее. Дверь чуть поскрипывает — и все. Больше ни единого звука. Кедров напряженно вслушивается, задерживает дыхание. Здесь должен быть кто-то, обязательно должен. Кедров должен увидеть сейчас человека, он даже готов простить ему все. Его руки шарят по стене в поисках выключателя. Щелчок, и стало светло.

В комнате никого не было. Кедров был по-прежнему один. Возле стены он заметил щит, напоминавший пульт управления на автоматической электростанции, стол, на котором был устроен экран с блестящим кожухом, с той же пишущей машинкой без валика, такой же панелью с разноцветными кнопками. И даже кресло около стола показалось знакомым.

Кедров вдруг почувствовал бесконечную усталость. Теперь ему стало все безразлично. Он подошел к креслу и сел. На краю стола лежала кипа журналов. «И тут журналы», — вяло подумал Кедров. Он взял один из них, машинально перелистал и бросил на стол.

И тотчас кожух над экраном осветился ярким голубоватым светом и где-то в глубине комнаты прозвучал знакомый голос:

— Не пугайтесь. Я давно наблюдаю за вами. Сейчас я помогу перевести вам.

Кедров чувствовал себя как во сне. Он хотел сделать движение, но мускулы не повиновались. Может быть, он сходит с ума? Его невидимый собеседник снова заговорил. Но Кедров не вслушивался, он был всецело поглощен собой. Вспомнилась больничная обстановка, лечащий врач… «Может быть, в самом деле я болен?» — и в этот момент ему явственно послышались шаги…

— Кто там?

Кедров вскочил с кресла и бросился вон из комнаты. За дверью стоял дядюшка, изумленный и встревоженный.

На следующее утро Кедров проснулся поздно. Он долго лежал в постели и, размышляя, глубоко презирал себя. В его ушах все еще звучали обидные дядюшкины слова. Выпроваживая его из лаборатории, он кричал на него, как на мальчишку: — Дикарь… Где твоя голова?

Куда только девалась вся дядюшкина милая дипломатия! А потом, сменив гнев на милость, назидательно поучал, тоже как мальчишку, говорил, что наука за эти годы сделала гигантский бросок вперед и разбираться в ней нужно на свежую голову и уж во всяком случае не по ночам.

Кедров ничего не мог ему возразить и по-видимому глупо улыбался. Сейчас он представил себе эту улыбку и ему стало неловко.

Спал он беспокойно — одолевали сновидения. Едва он сомкнул глаза, как увидел своего ночного собеседника. Тот сидел в том самом кресле перед экраном… Выражение задумчивости и чуть заметная улыбка придавала его лицу необычайную живость. Высокий лоб, прищур глаз… Кедров быстро подошел к креслу и положил руку на плечо. И странное ощущение неподвижности поразило Кедрова. Он провел рукой по шее и лицу незнакомца, и первая мысль, которая ввергла Кедрова в смятение, была о том, что его собеседник мертв. Нет! Нет! Мертвецом он не был, труп всегда хранит воспоминание о жизни, а рука Кедрова лежала на чем-то холодном и жестком, как металл.

«Кукла!» — мелькнула мысль… — Кукла! — закричал Кедров в исступлении и проснулся от собственного крика.

Лежа в постели и щурясь на весеннее солнце, заглянувшее в его комнату, Кедров продолжал размышлять… Кукла приснилась, а вот на яву все дело по-видимому в автоматике и телемеханике, доведенных в лаборатории до совершенства. Так ли это? Вспомнились автоматические линии станков, автоматические заводы, электростанции, работающие без людей. Но во всех этих устройствах автоматы были «узкими специалистами». Они выполняли одну и ту же работу, одно и то же действие постоянно совершают «говорящие часы»… А дядюшкины автоматы поражали универсальностью и разнообразием поведения. Кедрову нестерпимо хотелось своим умом распутать клубок загадок, но… уж слишком они были головоломны.