Кэсс Морган - Возвращение домой

Гласс обернулась, чтобы рассмотреть особенно высокое дерево, и ахнула. У его ствола ссутулился парень со светлыми вьющимися волосами.

Парень в униформе охранника.

– Люк! – крикнула Гласс, бросаясь бежать. Приблизившись, она разглядела, что глаза парня закрыты. Он без сознания или… – Люк! – снова крикнула она, не успев додумать мысль.

Собственные конечности казались одновременно и неуклюжими, и наэлектризованными, как у реанимированного трупа. Гласс попыталась прибавить ходу, но земля словно тормозила ее, притягивая к себе. Несмотря на то что ее с парнем еще разделял добрый десяток метров, можно было утверждать: это Люк. Его глаза были закрыты, тело обмякло, но он дышал. Он был жив.

Гласс опустилась на колени рядом с Люком, подавив желание броситься ему на грудь. Ей не хотелось снова причинить ему боль.

– Люк, – шепнула она на ухо любимому, – ты меня слышишь?

Он был бледен, из рассеченного лба на переносицу стекала струйка крови. Гласс приспустила пониже рукав и прижала его к порезу. Люк негромко застонал, но по-прежнему не шевелился. Она нажала чуть сильнее, надеясь остановить кровотечение, и наскоро осмотрела Люка. Его левое запястье было фиолетовым и распухло, но в остальном он выглядел совершенно нормально. Слезы облегчения и благодарности хлынули из глаз Гласс, и она не стала их удерживать. Спустя несколько минут, убрав рукав, девушка снова осмотрела рану. Кажется, она больше не кровила.

Гласс положила руку на грудь любимого и нежно позвала:

– Люк! – Она легонько провела пальцами по его ключице. – Люк, это я. Очнись.

При звуке ее голоса Люк пошевелился, и из груди Гласс вырвался странный звук – полусмех-полурыдание. Люк застонал, его веки затрепетали, поднялись и снова опустились.

– Люк, очнись, – повторила Гласс, а потом наклонилась к уху Люка, как дома, на корабле, когда будила его, чтобы он вовремя успел на работу. – Ты опоздаешь, – слегка улыбнувшись, шепнула она.

Его глаза снова медленно открылись и сфокусировались на Гласс. Он попытался что-то сказать, но не смог произнести ни звука. Вместо этого он тоже ей улыбнулся.

– Привет, – сказала Гласс, ощущая, как вмиг развеялись все ее страхи и опасения. – Все хорошо. С тобой все в порядке. И мы добрались, Люк. Мы сделали это. Добро пожаловать на Землю.

– Ты выглядишь измотанным, – сказала Саша, склоняя голову набок, от чего ее длинные черные волосы рассыпались по плечу. – Почему ты не идешь спать?

– Я лучше побуду тут, с тобой.

Уэллс подавил зевок, превратив его в улыбку. Это оказалось нетрудно. Каждый раз, глядя на Сашу, он подмечал что-то, заставляющее его улыбаться. Например, то, как ее зеленые глаза блестят в мерцающем свете костра. Россыпь веснушек на ее высоких скулах зачаровывала Уэллса не меньше, чем саму Сашу – ночные созвездия. Вот и сейчас девушка, задрав голову, в восхищении смотрела в небо.

– Не могу поверить, что ты там жил, – тихонько сказала она перед тем, как опустить глаза и встретиться с Уэллсом взглядом. – Ты не тоскуешь? Наверное, тебе не хватает этого – быть в окружении звезд.

– Отсюда звезды еще прекраснее. – Он поднял руку и легонько провел пальцем по ее скуле, прокладывая путь от веснушки к веснушке. – А вот на твое лицо я могу смотреть всю ночь напролет. С Большой Медведицей у меня этого не получилось бы.

– У тебя и со мной не получится. Я удивлюсь, если ты продержишься еще хотя бы пять минут. У тебя же глаза слипаются.

– Просто день был очень длинным.

Саша подняла бровь, и Уэллс улыбнулся. Оба они знали, что это изрядное преуменьшение. Всего несколько часов назад Уэллс был изгнан из лагеря за то, что помог Саше, бывшей пленнице сотни, сбежать. Сразу после этого он набрел в лесу на Кларк и Беллами, которые спасли сестру Беллами Октавию и попутно убедились в том, что наземники, к числу которых принадлежала Саша, не враги колонистам, как казалось раньше. Пришлось пространно объяснять это членам сотни, большинство из которых нервировало присутствие Саши, но это было только начало. В тот же вечер Беллами и Уэллс сделали потрясающее открытие. Хотя Уэллс, сын Канцлера, вырос на Фениксе, где обитали сливки общества, а сирота Беллами прозябал в детском центре Уолдена, они оказались единокровными братьями.

Осмыслить и переварить все это было слишком сложно. И хотя Уэллс, по большей части, был счастлив, шок и смущение от этого известия мешали ему целиком отдаться радости. Вдобавок он уже несколько веков не высыпался по ночам. За прошедшие недели Уэллс де-факто стал руководителем лагеря. Не то чтобы он особенно к этому стремился, но офицерские курсы в сочетании с давней страстью к изучению Земли выработали в нем определенный набор навыков. Конечно, Уэллс был рад помочь и благодарен за доверие, но в такой ситуации на него ложилась огромная ответственность.

– Может, я и отдохну минутку, – сказал он, упираясь локтями в землю, а потом откинулся назад, чтобы опустить голову Саше на колени. Хоть они и сидели чуть в стороне от костра, вокруг которого собрались все остальные, потрескивание дров не заглушало привычных вечерних споров. Наверняка вскоре кто-нибудь прибежит с жалобой, что его походная кровать занята, или с требованием разобраться с дежурством по доставке в лагерь воды, или с вопросом, как поступить с тем, что осталось от сегодняшней охотничьей добычи.

Саша пальцами, словно расческой, провела по волосам Уэллса, и тот, вздохнув, на миг забыл обо всем, кроме тепла ее кожи. Он забыл о том, какой ужасной выдалась неделя, и о чудовищных актах насилия, свидетелями которых все они стали. Забыл о том, как нашел тело своей подруги Прийи. Забыл, что отца подстрелили у него на глазах во время схватки с Беллами, который совершил отчаянный поступок, стремясь попасть вместе с сестрой на челнок. Забыл о пожаре, который уничтожил их первую стоянку и унес жизнь подруги Кларк Талии, в результате чего на романе Уэллса и Кларк был поставлен жирный крест.

Может быть, они с Сашей смогут провести всю эту ночь вместе, на поляне. Только на такое уединение они и могли рассчитывать. Улыбнувшись этой мысли, Уэллс задремал.

– Что за чертовщина? – Сашина рука на его волосах вдруг замерла, а в голосе девушки послышалась тревога.

– Что случилось? – резко открыв глаза, спросил Уэллс. – Все нормально?

Он сел и быстро оглядел поляну. Большинство членов сотни все еще теснились у костра, и их негромкое бормотание сливалось в умиротворяющий гул. Но, когда взгляд Уэллса упал на устроившуюся возле Беллами Кларк, он понял, что внимание той целиком захватило нечто постороннее. Хотя его отчаянная, всепоглощающая страсть к этой девушке превратилась в нечто похожее на настоящую дружбу, она до сих пор была для него открытой книгой. Он знал каждое выражение ее лица: как она поджимает губы, сосредоточившись на какой-нибудь медицинской процедуре, или как сверкают ее глаза, когда она говорит о своих странных увлечениях наподобие биологической классификации или теоретической физики. Сейчас Кларк озабоченно сдвинула брови и запрокинула голову, явно оценивая нечто на небосводе. Беллами тоже смотрел вверх, неожиданно закаменев лицом. Потом он отвернулся и что-то зашептал на ухо Кларк. Еще недавно Уэллса замутило бы от такой интимности, но сейчас он лишь встревожился, преисполнившись дурных предчувствий. Он тоже поднял голову к небу, но не увидел ничего необычного. Только звезды. Саша все еще смотрела вверх.