Ольга Резниченко - Стоун-Парк

Генри Стоун (Отец — Ричард, доход которого 17 тыс. макс.; Генри, доход — 35 тыс.)

Эмили Скотт

Томас Демпси (доход 10 тыс.)

Оливия Демпси

Уолтер Демпси

Эдвард Мендвуд (отец — Эдвард Старший; доход 17 тысяч).

Джейн Бамред (муж — Клавдий; дети — Мери и Лаура)

Уильям Хард (отец — Роберт Хард, доход — 20 тыс.)

Роберт Ленс (сын управляющего поместьем Демпси мистера Ленса)

Дардвуд — богатое семейство, доход которого 23 тыс. в год

Все совпадения случайны. Имена вымышлены.

Огромное, я бы даже сказала колоссальное, влияние оказали романы Джейн Остин в написании этого произведения.

Прошло уже больше, чем двадцать лет, с тех пор, как я последний раз здесь был.

Да уж, многое переменилось с тех далеких времен. Тетушка Джейн все же вышла замуж за Клавдия Бамреда. И они поселились в ее коттедже недалеко от Стоун-парка. А шесть лет назад Бог наградил их двумя чудесными девочками — Мери и Лаура.

Мой старый друг Томас Демпси все же женился по наставлениям своего отца, Томаса старшего, на мисс Край. Но ни любовь, ни уважение не прожили в их доме долго. Ссоры, непонимания, злость. Элеонор надеялась спасти свой брак рождением ребенка, но даже первенец, сын Уолтер, не смог заставить Томаса переменить свое отношение к молодой жене. Супруги отдалялись с каждым мгновением друг от друга все дальше и дальше. И лишь для общества они оставались любящей парой. Демпси умело скрывали правду, мастерски демонстрируя пылкую любовь, увлечение и очарование друг другом. Но наступал вечер, гости разъезжались — и супруги расходились по разным комнатам.

Однажды Элеонор заявила, что ждет очередного ребенка. Все обитателям дома было ясно, что отец не Томас и не может им быть, так как они давно уже не были вместе как муж и жена. Эту новость сам Демпси воспринял спокойно и с достоинством. Он давно уже ушел с головой в работу, отдалился не только от близких, но и от самой, непосредственно, жизни. Так что это снизошло на него, как что-то далекое и неважное, но в то же время, как очередное испытание, которое следует пережить, все так же с гордо поднятой головой и расправленными плечами перед обществом, но мучительно и болезненно внутри себя. Томас все больше стал избегать возможности "жить". Работа, заботы, проблемы. Теперь он не только не любил общество с женой, но и вообще длительного пребывания в собственном доме.

Так уж вышло, что роды у миссис Демпси прошли очень болезненно и трагично. Девочку смогли спасти, а вот мать не выжила. Томас не так сильно переживал утрату своей жены, как то, что ему придется бросить свое дело, передать поручикам, а самому осесть в доме и заботиться о своих детях — Уолтере, которому уже было около двух лет, и новорожденной Оливии. Демпси не отказался от девочки. А, наоборот, принял как свою дочь. Он обязан был это сделать и для глаз общества, и для своей жены. Ведь не только он, но и Элеонор тоже была несчастна, они оба были загнаны в капкан гнилого устройства общества, которому совершенно не были важны чувства, а лишь положение и годовой доход.

Возможно, Томас не был прилежным чутким отцом, но пытался растить в достатке своих крошек, ни в чем никогда не отказывал. Баловал, как мог. Но все это было лишь материальное проявление любви к детям. А другого он и не знал, не умел. Как его воспитали, как научили, так и он поступал.

Ах, вот и мой дом, некогда великолепное поместье, я бы даже сказал замок. Он совсем уж потускнел, местами потрескался, состарился и даже частично развалился. Что же, вот уже больше двадцати лет он пуст и мертв. Ничего. Даже легкого намека на то, что когда-то здесь бурлила жизнь, устраивались балы, званые вечера, на то, что это было одно из самых почитаемых и знаменитых мест в округе.

Ах, сад, сад. Когда-то умелые, работящие, чуткие руки моей матери сотворили здесь божественный сад, слава о котором ходила по всей Англии. Шикарные зеленые кустарники, деревья, клумбы, усланные извилистыми лианами, пестрящие безумным разнообразием изумительных роз, пионов, гладиолусов, фиалок, лилий, гвоздик и еще сотни видов цветов чудных названий, которые я так и не удосужился запомнить. А она все знала. Мало того, моя мать часами могла рассказывать о том или ином растении. Но она умерла. А с ней погиб и сад.

А вот теперь… и весь Стоун-парк мертв. Перемены в моей жизни, болезненные перемены, заставили меня покинуть родные места и бродить по свету, в поисках своего я. И прежде, чем обрести себя, совладать со своим горем и болью, мне пришлось многое пережить и потерять. Так, я растратил почти все, что досталось мне в наследство. Оставалось пару тысяч фунтов и этот забытый мной Стоун-парк.

Но время шло. Залечились раны. Я очнулся. Собрался. Одумался. А дальше — море. Я много лет провел в плаванье, побывал в разных странах, повидал многих людей, познал чудеса различных культур. Я справился с собой. А потом собственный корабль, свое дело. И нынче мои годовые доходы превышают отцовские в два раза — тридцать пять тысяч фунтов. Я — вновь почитаемый человек. Но все так же одинок и несчастен.

И вот я тайно прибыл на родину. И брожу по лесу, украдкой подслушивая за тем, как все еще в родной мне округе бьется сердце неугомонной жизни моих старых знакомых. Для них я давно уже мертв, забыт. Или, возможно, остался в памяти как небольшая, мимолетная частичка легенды, ужасающей истории старого заброшенного Стоун-парка. Никто не знает, что произошло с тем мальчишкой, что так загадочно исчез в злополучную дождливую ночь. Никто не знает, что со мной произошло и где я теперь. Жив ли вообще.

Что же, пусть так и будет.

И вот опять мой друг Томас решил побаловать своих детишек, проявить показное благородство перед обществом и ублажить свою потрепанную душу — он принял в свой дом маленькую сиротку Эмили. Кажись, Эмили Скотт. Отца девочки никто и никогда не знал, да и не узнает. На прошлой неделе ее мать унесла тайну зарождения Эмили с собой в могилу, безвольно покинув малышку без пенни и без крова над головой.

— Посмотри, Уолтер! Она как куколка!

— Грязное, лохматое, невоспитанное отродье, а не куколка, — фыркнул брат и исчез за дверью, желая продемонстрировать новой гостье свое пренебрежение и высокомерие. А еще то, что ей здесь не рады. Это место не для нее.

Но Оливия, сестра, вовсе не была похожа на Уолтера. Девочка была добродушна, ласкова, милосердна, чуткая и простодушна. Так что, когда услышала историю этой сиротки, очень расстроилась и первая бросилась уговаривать отца забрать ее в дом Демпси, хотя бы в роли слуги. Но девочке было лишь девять лет, потому в прислуги ее рано и нецелесообразно брать. Тогда Оливия, все же не желая уступать, начала упрашивать Томаса подарить девочку ей, как игрушку, как няньку, как подружку.