Ольга Резниченко - Стоун-Парк

Но Оливия, сестра, вовсе не была похожа на Уолтера. Девочка была добродушна, ласкова, милосердна, чуткая и простодушна. Так что, когда услышала историю этой сиротки, очень расстроилась и первая бросилась уговаривать отца забрать ее в дом Демпси, хотя бы в роли слуги. Но девочке было лишь девять лет, потому в прислуги ее рано и нецелесообразно брать. Тогда Оливия, все же не желая уступать, начала упрашивать Томаса подарить девочку ей, как игрушку, как няньку, как подружку.

— Милая моя, она младше тебя на три года. Ты ей больше годишься в няньки, чем она тебе.

Но рыдания и мольбы дочери сломали старого Демпси — и сиротку доставили к ним в дом.

Едва маленькая Эмили успела вылезти из кареты, как Оливия бросилась к ней с воплями и криками:

— Эмили, Эмили! Ты приехала! Располагайся, будь, как дома!

Сиротка, видимо, не ожидала такого восторга и встречи, а потому попятилась, желая спрятаться за юбкой миссис Бамред.

— Ну, что же ты, глупышка. Это теперь твоя хозяйка — мисс Демпси, Оливия Демпси, — и Джейн подтолкнула Эмили к удивленной девочке.

— Миссис Джейн Бамред, может, Вы к нам на чай зайдете? — обратился Томас, — Дорога, я так понимаю, была длинная.

— Ой, спасибо за приглашение. С удовольствием!

Я увидел, что за окном, внутри дома, притаился, подглядывая за всем этим, Уолтер. И, едва услышал слова своего отца, как вдруг от такого "бесстыдства" покраснел и злобно топнул ногой. Мальчик не считал достойным подобных "дам" приглашать в дом, на чай. "Она ровня прислуге, а не Демпси." "Годовой доход Бамредов никогда не превышал двух тысяч, в то время как у отца он был не меньше десяти тысяч фунтов!"

Время бежало. Я больше не мог задерживаться здесь. Теперь уже у меня своя, новая жизнь. И в ней так же много обязанностей, как и у всех богатых и деловых лиц нынешней Англии. Мне нужно было двигаться дальше. И потом, мое сердце очень болит и рвется на части, видя все эти родные мне места, где когда-то рождались и рушились мои надежды и мечты.

Возможно, когда-нибудь я снова наберусь смелости, и посещу этот такой родной и милый мне уголок Англии, и, надеюсь, встречу здесь больше счастья, чем теперь.

Я растворился, как дымка.

С первого взгляда возненавидел меня Уолтер Демпси. Хотя, я и не знаю того, кого бы он любил. Уважать — тут да, он уважал всех богатых людей, которых только мог встретить на земле. Он подлизывался к ним, выворачивался и тянулся, попутно унижая и стирая в порошок всех тех, кто казался ему недостойным жить. Но, а достоинство, логично, что определялось, в его понимании, исключительно положением и богатством.

Странно, но Оливия, моя хозяйка и лучшая подруга, была вовсе не такой. Хоть я никогда не ставила нас на ровне, но это девочка никогда не проявляла высокомерия или превосходства по отношению ко мне. Добродушна, ласковая, милосердна, наивна, меланхолична. Она всегда мне напоминала ангела, что спустился на землю творить добро и помогать людям. Я ее полюбила, как старшую сестру. Я пыталась отдать ей всю себя, без остатка, как, в прочем, и она старалась отдать себя для меня.

Уолтер вечно бурчал на нашу дружбу и всячески пытался меня унизить, показать сестре, что я недостойна находиться даже рядом с ней, а не то, что бы общаться. Он постоянно называл меня "куколкой", "игрушкой", передразнивая слова Оливии. Но я то знаю, что она имела ввиду тогда, а потому не обижалась ни на нее, ни на озлобленного высокомерного мальчика, просто, не обращала внимание. А потом и вовсе привыкла.

Уже прошло около девяти лет с тех пор, как я впервые очутилась в этом удивительном месте — поместье Демпси. Огромный двухэтажный дом, шикарный сад, полный разнообразных фруктовых деревьев. А там дальше, ближе к лесу, была очаровательная лужайка, на которой росло множество изумительной красоты и божественного аромата цветов. Говорят, что-то подобное было в саду у миссис Стоун, в Стоун-парке. Но вот уже больше тридцати лет та усадьба заброшена, сад неухожен и почти весь пропал из-за сорняков. Дом помрачнел и начал разваливаться.

Кстати, в детстве, мы с Оливией очень любили украдкой бегать в Стоун-парк и прятаться глубоко в зарослях заброшенного сада. Девочка рассказывала мне сотни страшных историй о привидениях или одном привидении, которые толи жили, толи все еще живут в том замке. Что иногда, ночью, у озера, слышен плачь маленького мальчика, который потерялся много лет назад. Возможно, его загрыз страшный зверь, а, возможно, убили разбойники, но дух не смирился и все еще бродит по Стоун-парку, зовя, ища свою маму. Но, увы, он никогда не обретет покой, потому что миссис Стоун уже давно умерла, не выдержав горя, не пережив того, что ее единственный сын так загадочно пропал, бесследно исчез в дождливую грозовую ночь. А вскоре и сам мистер Стоун умер, поглощенный тоской и отчаянием. Очередной раз, напуганная такой яркой и ужасающей историей, я мчала назад домой, давая неслабую фору Оливии, что пыталась меня догнать, неумело справляясь с приступами смеха. Я знала, что она шутила, но все же эта девочка умеет убедить и напугать.

Мы росли, подобные забавы проходили.

А несколько лет назад, когда моей Оливии исполнилось шестнадцать, Сэр Томас отправил ее и брата Уолтера учиться в колледж. Я же осталась в поместье Демпси в роли правой руки управляющего, мистера Ленса.

Благодаря Оливии я научилась читать и писать, так что теперь одинокие вечера я проводила за книгами в библиотеке, а летом читала в саду или на лужайке.

На каникулы ребята приезжали домой. Это были самые счастливые для меня времена, не смотря даже на уже более изощренные издевательства Уолтера. В душе он мало как изменился. Только что разве почерствел и стал более высокомерен. У него в колледже появился друг Эдвард младший, сын знатного Эдварда Мендвуда, годовой доход которого, как постоянно повторял Уолтер, был "не меньше семнадцать тысяч, что на семь тысяч больше, чем у Демпси!". И этот человек отвратительно влиял на Уолта — грубость, невежество к бедным, высокомерие, корыстность, алчность не имели границ. Даже молодой Демпси казался самым добродушным человеком на фоне Эдварда. Уже заочно я ненавидела этого Эдварда. И кстати, их дружба была обусловлена лишь тем, что Уолтер всячески потакал и подражал Мендвуду, умело подлизывался и беззаговорочно повиновался ему.

Да уж, нашел достойного человека.

Оливия же за это время только похорошела, стала статной, элегантной. Настоящая леди! Она по-прежнему была радушна, мила и добра, вот только больше грусти я стала замечать в ее глазах.