Варвара Мадоши - Одна сорок шестая

[Д. Уотсон] Боюсь, что нет, доктор. Не люблю наркотики.

Уотсон сидел в пустующей палате психиатрического отделения, но не на кровати, а в кресле для посетителей. Неуютно чувствует себя в роли пациента. Вот и брюки не сменил на больничную робу, хотя рубашку они его заставили снять для осмотра. Лицо — копия фотографии из личного дела, только стрижка чуть более гражданская. Ничем не примечательный среднеанглийский тип с незапоминающейся физиономией, на вид несколько старше своих лет.

При ярком освещении, на бело-голубом фоне стен он казался выцветшим, незначительным и не стоящим ни малейшей суеты.

И все-таки он стал причиной всего этого переполоха. Внешность обманчива?

При звуке шагов Уотсон характерным образом попытался одернуть рукав, сообразил, что у госпитальной одежды рукава короткие, и машинально прикрыл запястье правой руки ладонью левой.

Переигрывает? В самом деле нервничает?

Едва Уотсон поднял взгляд на меня, на лице у него появилось презабавнейшее выражение — как у аквариумной рыбки. Через долю секунды он собрался, снова сделал каменную физиономию. Если это и игра, то очень тонкая, рассчитанная именно на меня. Его инструктировал либо Майкрофт, либо кто-то еще, кто очень хорошо знает, на что я способна — слишком малозаметный ключ.

И вот дело стало по-настоящему интересным. Не бывает таких совпадений.

Каким же образом Майкрофт его разыскал?.. Если это, разумеется, был Майкрофт.

— Ну и кто это был? — поинтересовалась я.

— О чем вы? — он нервно облизнул губы.

— Я ставлю на девушку, — я боком присела на край его расправленной кровати, пользуясь тем, что в брюках. Не стала даже доставать руки из карманов пальто. — Вы, конечно, не были в Афганистане, во всяком случае, в последние полгода, зато довольно много времени для вашего возраста проводите в Интернете и недавно пережили смерть близкого человека, на которого я очень похожа. Так вот: кто она? Едва ли жена: вы бы еще носили кольцо. Я бы сказала, сестра, с которой вы были близки, но мы с вами слишком различаемся фенотипами. Девушка, я думаю, постоянная. У нее был доход значительно выше вашего, что вас стесняло, но не слишком, учитывая, что жили вы вместе. Отношения очень близкие, не особенно сентиментальные, продолжались минимум год, максимум три.

— Господи! — воскликнул Уотсон.

После чего в один миг сделался еще интересней для меня: уткнулся лицом в ладони и захохотал, истерично, со всхлипами.

Мне приходилось доводить людей до такой реакции, но обычно не на первых двадцати секундах разговора. И уж точно не военных, побывавших в горячих точках. А уж после моей тирады логичной реакцией была бы агрессия.

Но задать Уотсону очередной вопрос мне, к огромной моей досаде, не удалось.

Доктор Баннерджи, полная и громогласная дама со следами индийского происхождения во внешности, требовала от меня одновременно покинуть палату, объяснить, по какому праву я здесь нахожусь и предъявить документы. Надоедала ужасно: никогда еще я не была так близка к убийству невиновного! Она еще пыталась всунуть Уотсону стаканчик с водой, но тот в раздражении отказался.

— Как вас зовут? — спросил Уотсон первым делом, когда слегка собрался.

— Моя фамилия Холмс.

— Это понятно, — я отметила оговорку, — а как зовут?

— Это к делу не относится, — даже в Скотланд-Ярде большинство знало меня под прозвищем «Шерлок»; к известности я никогда не стремилась и просвещать этого субъекта не намеревалась. — Расскажите мне, как вы выжили и оказались в Англии.

— Я не помню, — он смотрел мне прямо в глаза и вообще старался выглядеть настолько честным, что и идиоту было понятно: врет.

— Я думаю, вы лжете, — как ни странно, переглядеть мне этого невоенного (очевидно, что когда-то он в армии состоял, но едва ли в последний год) не удавалось… — Растерянность и доверие к миру, характерное для амнезийных пациентов, вы даже не пытаетесь подделать.

— Мисс Холмс! — зашипела доктор Баннерджи. — Я бы попросила! Амнезия бывает разная. Если мистер Уотсон помнит все, что происходило с ним до момента ранения, логично, что он…

На середине ее откровенно скучной и бесполезной тирады дверь распахнулась, и в палату с минимальным разрывом вошли следователь Беннет (я немного его знала), незнакомый человек в повседневной армейской форме и с нашивками майора (вероятно, Уотсон из протокола?) и Лестрейд. Его присутствие с восьмидесятипроцентной вероятностью выдавало, что брат считает это дело потенциально даже более важным, чем сказал мне сначала: он не любил использовать своего человека в Ярде по пустякам.

Они заговорили одновременно — конфликт ведомств во всей красе. Заниматься чем-либо полезным в палате сразу стало невозможно. От меня не укрылось, что Уотсон цепко переводит взгляд с меня на Лестрейда, почти игнорируя Беннета и своего однофамильца, хотя, казалось бы, именно они должны быть ему знакомы.

Да уж, типичное поведение амнезийника.

Этот феномен требует более пристального изучения, безусловно. Зачем-то же Майкрофт его мне подкинул?..

Ага.

Майкрофт.

Да, эта версия кажется пока наиболее жизнеспособной.

В жизни каждого человека наступает момент, когда тренировочный лагерь остается позади и тебе вручают в руки боевой автомат; когда прыжок с крыши совершен, и мостовая стремительно приближается; когда ты просыпаешься утром после первой брачной ночи и с тоской понимаешь, что идти готовить яичницу сейчас именно тебе.

Когда я попытался осмыслить появление…мисс Холмс, то понял, что все эти сравнения не выдерживают критики. Так я еще не влипал.

Что это некая здешняя версия Шерлока, стало понятно сразу. Мне сказали заранее, что заглянет консультант из Скотланд-Ярда — кто там еще может быть консультантом, не Мориарти же?..

В общем, у меня не было ни секунды отрицания, ни тени сомнения, ни мысли «А может быть, это их с Майкрофтом сестричка?» Господи, там даже пальто совпало — черное, помпезное, с красной петлицей! И прочий стиль одежды, вплоть до фиолетово-сиреневой рубашки!

Мисс Холмс была немного ниже моего друга ростом — может, на один или два дюйма. Темные кудрявые волосы, чуть длиннее, чем у Шерлока, лежали буйно и свободно. А вот глаза абсолютно такие же, можно испугаться. Очень похожий нос. Те же губы, только верхняя чуть пошире, смотрится куда изящнее. Или тут в помаде дело (а помада была, причем довольно яркая). Подбородок… тоже скошенный, но не так сильно. Овал лица иной — скулы намечены, но не настолько резко, и в целом ничего даже отдаленно лошадиного (каюсь, иногда, в мстительные моменты, я подумывал, как уместно и полезно было бы надеть на Шерлока уздечку). Очень красивое лицо: узнать можно, но впечатление совсем другое.